Джина Сигэл - Сердце не лжет
— Чудесная идея! Вам, может, хочется еще что-нибудь выяснить по поводу обстановки гостиной? — Круз оглядел комнату. — Вас не интересуют портреты моих прославленных предков?
Трейси постаралась не обращать внимания на иронию в голосе Круза. Она сама не понимала, почему не хочет, чтобы он задавал ей личные вопросы. Девушке нечего было скрывать, в отличие от хозяина ранчо. Он до сих пор не объяснил, почему так враждебно настроен по отношению к Джону. Не спросить ли ей Круза об этом? Кажется, сейчас он в хорошем настроении. Но что-то останавливало Трейси. Может, она боялась узнать нечто неприятное?
Круз продолжал объяснения.
— Эту каминную полку перенесли сюда из нашего старого дома, стоявшего на этом месте. Я, кстати, родился в нем. Остатки прежних каменных стен сохранились до сих пор.
— Откуда приехала ваша семья?
— Из Мехико.
— Почему они уехали оттуда и поселились здесь? Раньше здесь, наверно, было очень тихо и пустынно? — Девушка поняла, что сейчас делает то, что только что запретила себе делать, — задает личные вопросы и проявляет неприличное любопытство. Но ей хотелось как можно больше узнать о Крузе. Она отодвинулась от камина, потому что мексиканец смотрел на нее слишком пристально.
— Да, здесь почти не было людей. Мой отец происходил из семьи, которая длительное время занималась бизнесом. Очень старый и консервативный род. Можно сказать, отец оказался паршивой овцой в этом семействе. Он видел несправедливость и неравенство людей в нашей стране и пожелал сразу все изменить! Поэтому отец стал активно заниматься политикой. Но в Мексике это всегда опасное занятие, и вскоре стало ясно, что… ммм… для его здоровья лучше уехать из столицы. И отец с матерью приехали сюда. Он не имел никакого опыта в фермерском деле, и им пришлось нелегко. Но отец был упрямым человеком, и дела постепенно наладились.
— Но политикой ваш отец перестал заниматься?
Круз засмеялся, как будто вспомнив что-то приятное.
— Не совсем. Но он стал менее нетерпеливым и более практичным, выступал за крепкие связи с нашими американскими соседями на севере.
— Вас не интересует политика и общественная деятельность?
— Нет, — ответил Круз, и девушка поняла, что он не желает, чтобы она и дальше задавала ему подобные вопросы. Трейси решила изменить тактику.
— Ваши родители живы?
— Отец умер несколько лет назад. Это дом моей матери, но сейчас она живет на юге у одной из моих сестер, у которой своя семья. Мама немолода, и зимой она предпочитает жить в более теплом климате. У меня есть еще одна замужняя сестра, живущая в Энсенаде, — добавил он. — Она с мужем и двумя сыновьями часто приезжает сюда в конце недели. Мальчики обожают играть в ковбоев.
При упоминании о сестрах Трейси заволновалась. Может, Джон вел себя неподобающим образом по отношению к сестрам Круза? Она знала, как опекают мексиканские мужчины своих женщин, а Джон иногда бывал поразительно невнимателен к местным обычаям. Но Круз ничего не сказал о каких-либо осложнениях в этом смысле, только обронил, что третья замужняя сестра живет в другом городе.
— Вы так хорошо владеете английским, — заметила Трейси.
— Я учился в военной академии в Мексике, а позже занимался в Калифорнийском университете. Потом увлекся гонками и даже выступал за Штаты в гонках профессионалов. Я и до сих пор часто езжу туда по разным делам.
— Почему вы перестали участвовать в гонках?
— Когда умер отец, мне пришлось заняться делами. Гонки — это захватывающее занятие, но человек не может провести всю жизнь, бесконечно носясь по кругу. Вы что, брали интервью, помимо того, что делали фотографии для мужа? У меня такое чувство, что со мной работает опытный журналист. Вам удалось выведать у меня все секреты. — Круз насмешливо улыбнулся.
— Не думаю, — почти про себя заметила Трейси. Она решила, что за красивыми чертами смуглого лица и ослепительной улыбкой скрывается сложная натура, которая ни за что не выдаст все секреты за один вечер, отвечая на вопросы любопытной американки.
На безопасном расстоянии от Круза Трейси показалось абсолютно нереальным то, что происходило между ними до прихода десятника, — эти бесстыдные ласки в мерцающем свете камина, ненасытные поцелуи… И самое главное, страстная жажда ее собственной плоти… Круз не сводил с нее взгляда, и что-то в глубине темных загадочных глаз подсказало девушке, что он ничего не забыл.
— Пожалуй, мне пора наверх. День был слишком долгим и трудным.
— Это нечестно, вы мне устроили настоящий допрос, а шанса что-нибудь узнать о вас не даете, — укоризненно заметил мексиканец.
— У меня такое впечатление, что то, что я была женой Джона, для вас уже все решило, — резко ответила Трейси.
— Ну, тут могут быть смягчающие обстоятельства.
— Я не собираюсь извиняться за то, что была его женой!
— Но теперь вы не его жена, — тихо сказал Круз. — Вы — его вдова и привлекательная женщина. Джон умер год назад, и, конечно, у вас были мужчины с тех пор.
— Вы не имеете права лезть в мою жизнь! — возмутилась девушка. — Я не задавала вам подобных вопросов!
— Правильно, — согласился Круз, но в его словах опять звучала насмешка, как будто он был уверен, что ее интересовала роль женщин в его жизни. — Все-таки расскажите что-нибудь о себе.
Трейси неохотно стала рассказывать о своей жизни. Обычное детство и смерть отца от сердечного приступа, когда Трейси училась в школе, второй брак матери, затем брак Трейси с Джоном еще до того, как она закончила колледж.
— Сколько времени вы прожили с Джоном?
— Около шести лет.
— Дети?
— Мы хотели завести детей позже.
— А сейчас?
Девушка непонимающе посмотрела на Круза.
— Что сейчас?
— Это я задаю вам вопрос.
— А сейчас, — твердо ответила Трейси, — я отправляюсь спать и надеюсь, что вам будет не трудно отбуксировать машину завтра в Энсенаду.
Круз поднялся, и, несмотря на расстояние в несколько футов, она почувствовала, как огненные вибрации пробежали по телу. Напряжение, существующее между мужчиной и женщиной, гудело, как линия высоковольтной передачи.
— Простите, — пробормотала Трейси, пятясь назад.
— У меня такое впечатление, что вы мне не доверяете, — заметил мексиканец, делая шаг в ее сторону. Он вдруг показался девушке насмешливым, прекрасным и опасным существом.
— Мне кажется, у меня для этого есть все основания.
— В чем же вы меня подозреваете? Вы что, думаете, что я овладею вами насильно, потихоньку придя в спальню среди ночи?
— Конечно нет. Не говорите подобную чушь! Я… Я не считаю вас таким наглецом. — Трейси попыталась сказать это холодно и с достоинством.
