Мирра Блайт - Дотянись до звезды
Она поступила глупо, приняв его приглашение и тем самым ввязавшись в игру, правила в которой диктовал Берт. Очевидно, он почувствовал, что она питает к нему определенную слабость...
Но тут Чарити отбросила в сторону эти мысли, потому что автомобиль остановился возле парадного входа в Мэйн-хауз.
И снова Берт двинулся вокруг капота, собираясь помочь ей выйти, но на этот раз, чуть не вывалившись в спешке из машины, она успела опередить его и выйти самостоятельно. Он бросил на Чарити взгляд, заставивший ее густо покраснеть, но она тут же упрямо сказала себе, что имеет право защищаться от него всеми доступными способами. Пусть лучше и не пытается обвести ее вокруг пальца.
Они вошли в такой знакомый Чарити дом. Большой холл почти не изменился. В свое время она была на седьмом небе от счастья, найдя покупателя, который впридачу к зданию и участку согласился купить и мебель, и теперь с любопытством огляделась. Большая часть прежней обстановки стояла на своих местах.
Элегантная лестница, извиваясь, вела на второй и третий этажи. Над всеми тремя пролетами возносился величественный свод, расписанный аллегорическими картинами на библейские темы, такими же яркими и впечатляющими, как и раньше. В большом, овальной формы холле, вымощенном черно-белой плиткой, веяло прохладой, особенно приятной после духоты автомобильного салона. В комнаты вели четыре пары внушительного размера дверей из красного дерева, между которыми висели позолоченные зеркала в стиле рококо, с резными столиками напротив каждого. Берт щелкнул выключателем, и большая хрустальная люстра в центре потолка засияла так ярко, что Чарити невольно заслонила глаза рукой.
— Сюда! — коснулся он ее плеча, указывая на первую пару дверей.
Черри заколебалась. Она знала, что таким образом попадет не в столовую, а в библиотеку, за которой располагалась маленькая гостиная, где они нередко ужинали с отцом. Еще дальше начиналась оранжерея, и именно туда провел девушку новый хозяин дома.
— Столовая великолепна, но едва ли подходит для скромного задушевного ужина, — пояснил Берт в ответ на ее удивленный взгляд.
Он предложил ей выпить и, услышав отрицательный ответ, заявил, что все уже готово и ему потребуется несколько минут, чтобы подать на стол.
Чарити не особенно волновало, сколько времени это займет. С каждой секундой она все больше жалела о том, что столь опрометчиво приняла его приглашение. Меньше всего на свете ей хотелось сидеть здесь в обществе этого человека. Но когда Берт подкатил тележку с дымящимися блюдами, соблазнительный аромат пищи заставил ее вспомнить, что она давным-давно не ела.
Летом Черри старалась тратить на еду как можно меньше времени, но сегодня она перещеголяла самое себя, пропустив не только ланч, но и традиционный чай.
— После ужина я покажу вам комнаты, в которых будет жить моя мать, — сообщил Берт, раскладывая на тарелки закуски.
Это был салат из свежей семги с нежными травами, который показался Чарити божественно вкусным. Она с трудом выдавила из себя комплимент Берту и вспыхнула, заметив неприкрытое веселье на его лице.
Она выходила из себя при мысли о том, что он смеется над ней, хотя понимала, что вполне заслужила такую реакцию.
Когда они уже доедали закуску, Берт вдруг попросил:
— Расскажите мне о вашем муже. Почему вы вышли за него?
Чарити закашлялась, поперхнувшись вином.
— Что именно вы желаете знать? — спросила она жестко, не считая нужным скрывать раздражение. — Почему он женился на мне? Так это и ребенку ясно: я была очень богатой и невероятно глупой.
— Иначе говоря, вы были очень молоды и не имели достаточно жизненного опыта, чтобы разглядеть в поведении другого человека преступный умысел, — подытожил Берт и добавил: — Не стоит винить себя в этом!
Черри разъярилась еще больше. Оттолкнув от себя тарелку, она дерзко бросила ему в лицо:
— Напрасно тратите время, мистер Сондерс! Я прекрасно понимаю, зачем вы меня пригласили, — и оформление дома тут ни при чем!
Она вскочила и хотела выбежать из комнаты, но Берт преградил ей путь. Запертая, как зверь в клетке, среди кадок и горшков, расставленных по оранжерее, Чарити запаниковала.
Шагнув еще ближе, Берт сказал сквозь зубы:
— Ну, что же вы? Впрочем, если у вас сложилось такое мнение обо мне, то...
И, прежде чем Черри успела уклониться, он поцеловал ее в губы, заглушая яростные возгласы протеста.
Поцелуй был грубый, почти жестокий, и явно свидетельствовал о презрении и неприязни. Чарити попыталась вырваться, но губы Берта стали еще требовательнее и настойчивее. И только когда она решила уже, что пропала, он ослабил объятия.
Оцепенев от изумления, Черри стояла, не пытаясь высвободиться, и тут Берт снова с шумным вздохом прижал ее к себе, на этот раз осторожно коснувшись губами ее рта. Тут разум вернулся к ней, и она вырвалась, вне себя от ярости на него, но еще больше — на саму себя.
— Надеюсь, вы не ожидаете извинений с моей стороны? — поинтересовался Берт, отпуская ее.
— Как вы смеете? — возмутилась Чарити, пропуская мимо ушей его язвительные слова. — Как вы смеете стоять тут и говорить мне такие вещи!.. — Неожиданно из ее глаз хлынули слезы, и она отвернулась, дрожа с ног до головы. — Неужели я сделала или сказала что-нибудь, что можно было принять за приглашение к такому... к такому разбою?
— Разбою? Ну, отчего же... Не спорю, я был раздосадован...
— Раздосадованы? — Черри круто развернулась, оказавшись с ним лицом к лицу. В глазах ее сверкали невысохшие слезы. — И эта досада дала вам право вести себя так?.. Да вы... Боже, все вы, мужчины, на одно лицо. Думаете, что можете наказывать нас, управлять нами, насилуя! Вы пригласили меня, надеясь заполучить мою землю, а когда из этого ничего не вышло, решили прибегнуть к крайним средствам. Мой муж был точно таким же, — ожесточенно бросила она ему в лицо. — Он добивался своей цели...
Она осеклась, увидев, как исказилось лицо Берта. Ей показалось, что он испытывает к ней отвращение.
— Я не верю ни одному вашему слову, — сказал он жестко. — И если я и поцеловал вас, Чарити, то вовсе не потому, что замыслил коварным образом заполучить вашу землю. Я поступил так потому, что мечтал об этом с самой первой нашей встречи. Да, конечно, я поторопился, и прошу за это прощения, но обвинять меня в том, что... — Он внимательно посмотрел на нее и спросил негромко: — В чем именно вы меня обвинили, Чарити? Впрочем, кажется, я догадываюсь, хотя мне трудно поверить в то, что я только что услышал. Ваше отношение к бывшему мужу понятно и простительно, — судя по всему, он вел себя неподобающе и в постели, и за ее пределами. Но должны же вы были встретить и других мужчин, которые убедили бы вас, что не все мы одним мирром мазаны... — Берт остановился, увидев выражение ее глаз. На лице у него выступил болезненный румянец. — Что же, выходит, никого, кроме мужа, не было?
