Лилиан Тревис - Всё изменила любовь
— А ты нет? — Эмили вспыхнула, не в состоянии совладать с собой. Джеймс вызывал у нее опасения куда большие, чем Пабло.
— Ты даже не представляешь, насколько это рискованно, девочка. Санчес собирается обмануть тебя, раз потребовал за путешествие пятьдесят тысяч гульденов.
— Половина предназначена для покрытия денежных расходов на поездку, а остальное — на оплату услуг детектива.
— Поездка в Нигерию стоит меньше двадцати пяти тысяч. А если тебе нужен кто-то для сопровождения…
— В конце концов, это мое дело! — перебила его Эмили запальчиво. — Это мои знакомые и мои планы. Мы с отцом жили в Африке. Я знаю об опасностях не понаслышке. И что такое пятьдесят тысяч гульденов в сравнении с долгожданным душевным покоем? Пятьдесят тысяч — ничто для тебя. В твоем кругу это деньги на мелкие расходы.
— В моем кругу. — Джеймс тихо рассмеялся и подошел к тележке с хрустальными графинами с бренди и виски. Точным движением он плеснул себе в хрустальный бокал порцию виски. — Моя, наша ситуация радикально изменилась, не правда ли? Удивительно, как такое могло произойти всего за десять лет.
Сквозь закрытые створки дверей до них долетали приглушенные звуки музыки и смех. Гости, вероятно, уже танцевали. На балах у графини Маккензи все проходило в строгом соответствии с заведенным распорядком.
— Тебе просто повезло, — заметила Эмили язвительно и обхватила себя за плечи.
— Везение здесь ни при чем. Я много трудился. — Джеймс приподнял бокал и качнул его слегка, всколыхнув янтарную жидкость. — В поте лица, — добавил он, останавливая взгляд на Эмили.
Джеймс владел крупнейшими в Западной Африке разработками нефти и вкладывал прибыль в развитие высоких технологий. При желании он мог скупить на корню треть африканского континента. В мире много людей, чье состояние исчисляется миллионами, но мало кто из них может похвастать разительным везением Джеймса.
— Скажи мне, Эмми… Если бы семь лет назад я был бы сказочно богат, ты вышла бы замуж за меня, а не за Берта?
От ярости Эмили едва не задохнулась. Джеймс смотрел на нее с иронией.
— Я вышла за Берта не из-за денег.
— У него их не оказалось, правда? — Джеймс усмехнулся, щурясь, как сытый кот.
— Ты же называл себя его лучшим другом! Берт обожал тебя, боготворил землю, по которой ты ступал…
— Избавь меня от театральщины, дорогая. Я знал Берта лучше тебя, хоть ты и была его женой. Поверь, он был не настолько сентиментален.
Какой же он мерзкий! В эту минуту Эмили ненавидела Джеймса.
— Убирайся! — Она устремилась к двери, шурша бирюзовым шелком длинного платья, и резко распахнула створки. — Я передам графине Маккензи твои извинения. Она будет разочарована, что тебе пришлось уйти так рано. Но что поделать, бизнес есть бизнес.
— У меня нет срочных дел, — бесстрастно отозвался Джеймс, не сдвинувшись с места.
— Я хочу, чтобы ты ушел.
— Закрой дверь, Эмми. Ты устраиваешь сквозняк.
— Я не позволю тебе унижать моего мужа в его же доме!
— Положим, это не его дом. А дом его матери. В то время как Парк-холл в Шотландии был домом его отца. Заметь, у Берта даже квартиры своей не было.
Краска бросилась ей в лицо, и Эмили почувствовала, что снова теряет самообладание. Она нервно прижала руку к животу, сминая дорогую материю.
Джеймс Митчел ничуть не изменился. Он оставался верен себе. Бунтарь, изгой, пропащая душа, невежа, не признающий этикета. Ребенком отданный в интернат, он рос, практически не зная ни отца, ни матери.
Много лет назад он был ее лучшим другом, они открыто говорили обо всем на свете: о любви, о жизни… о сексе. О будущем. Каким они его себе представляли.
Будущее настало. Но оно не имело ничего общего с их мечтами.
Эмили судорожно вдохнула и медленно притворила дверь. Она намеренно тянула время. Джеймс не посмеет сделать мне больно, промелькнуло у нее в голове, и приступ боли сменился каскадом непонятных ощущений, смутивших ее душу. Он не причинит ей боли, если она не позволит.
— Жду извинений.
— Прости, Эмми, — с готовностью произнес Джеймс и, ослабив галстук-бабочку, расстегнул верхнюю пуговицу безукоризненно белой сорочки. Он был таким вальяжным. Таким опасным и сексуальным. — Прости, что разозлил тебя.
Эмили вгляделась в его черты. От внешних уголков его глаз веером расходились тонкие морщинки. Джеймс постарел за эти годы. Стал жестче и безжалостнее.
— Ты должен извиниться перед Бертом. Ты его оскорбил.
— Дорогая, Берт меня не услышит. Почему Джеймс ведет себя так вызывающе?
Почему ему нравится над ней издеваться? Трудное детство не может вечно служить оправданием. Пора стать взрослым и отвечать за свои слова и поступки.
— Я не могу уважать такого человека, как ты!
Джеймс рассмеялся.
— И все же это не мешает тебе обращаться ко мне за помощью в трудную минуту.
Эмили внутренне сжалась, в висках у нее застучало. Она чувствовала, что еще немного — и сорвется. Уходи, велела она себе. Оставь его одного. Он и без тебя найдет дорогу.
Но уйти от Джеймса было выше ее сил. Кипя от негодования и дрожа всем телом, Эмили подошла к нему вплотную.
— Может быть, однажды я и попросила тебя о помощи…
— Однажды? — удивился он. — Эмили, это было гораздо чаще, чем один раз.
От его язвительного тона она поморщилась.
— Если я тебя о чем-то и просила, так это для Берта.
Через два года после их женитьбы, когда Берт находился в одной из стран третьего мира, там разразился военный кризис. Законное правительство, оказавшееся в осаде, закрыло аэропорт, и Берт поневоле очутился в гуще политических событий.
— Но ты попросила меня о помощи.
Джеймс снова был прав. Да здравствует могущественный Джеймс! У него всегда все получается. Он никогда не оступается. Первые двадцать лет жизни послужили ему хорошим уроком.
— Я не хотела терять Берта.
Эмили вздернула подбородок и уставилась на Джеймса. В ней клокотала ярость. Берт сумел дозвониться до нее, он позвонил, чтобы попрощаться, но она не была готова смириться с судьбой и принять неизбежное. Она отыскала Джеймса, и, хотя они давно не общались, он пообещал сделать все, что в его власти.
Тогда Эмили не пришло в голову задаться вопросом, что это значит. Ей достаточно было уверенности, что в силах Джеймса вытащить Берта из ада. Эмили знала, что со своими связями он мог сделать то, что другим людям неподвластно. И Джеймс оправдал ее надежды. Он спас и вернул домой не только Берта, но и сорок других европейцев, оказавшихся, на свою беду, в центре кровавых событий.
— И это был не единственный раз, — мягко возразил Джеймс. — Разве я когда-нибудь отказывал тебе в чем, Эмили?
