Ноэль Бейтс - Жертвоприношение
— Просто не верится, что это и впрямь ты, Линнет! — воскликнул Реймонд, снова обретая дар речи. — Боже, да тебя не узнать! Неужто подстриглась?
Из его слов выходило, что сделать себе стрижку раз в четыре года — невесть какое дерзкое предприятие!
— Присядь, Реймонд.
Он послушно сел, не сводя с нежданной гостьи глаз. То, что удалось застать его врасплох придало молодой женщине уверенности. Дни и ночи напролет Линн с ужасом представляла эту встречу. Но она задалась целью — и отступать не собиралась.
— Ты потрясающе выглядишь, — заметил Реймонд, разглядывая Линн с тем искренним мальчишеским восторгом, от которого сердце ее растаяло много лет назад.
Но только теперь она не ощутила ровным счетом ничего. Пылкая восторженность Реймонда — только поза, ничего серьезного за нею не кроется. Если она когда-либо встретит мужчину своей мечты, это будет человек надежный, солидный, на которого можно положиться. А от обаятельных донжуанов лучше держаться подальше.
— Я приехала сюда с Норманом Дейлом, — сообщила Линн, пресекая любые намерения собеседника вспомнить добрые старые времена. — Я на него работаю.
— А, так ты приехала посмотреть дом… — Лицо его омрачилось. — Мне самому досадно, что так все сложилось, однако иного выхода нет. Отец бы за голову схватился… но у меня проблемы со вкладами. Позарился на баснословные проценты и нажил неприятности на свою голову. Не говоря уже о том, что усадьба мало-помалу съедает наследство…
Реймонд нахмурился, и молодая женщина ощутила внезапный приступ раздражения.
— Пожалуйста, не называй меня Линнет, — резко произнесла она. — Норман о нас ничего не знает, и незачем его просвещать.
— Как не знает? Ты ни словом не обмолвилась о нашем романе? Но почему?
— Потому что предпочитаю забыть о тебе.
— Ты меня обижаешь.
— Кто бы жаловался, — холодно парировала Линн, и хозяин усадьбы слегка покраснел, демонстрируя некоторое наличие совести.
— Но ведь я объяснил тебе, что…
— Послушай, Реймонд, сейчас это уже неважно. Да и с какой стати ворошить прошлое.
Владелец Корт-хауса понимающе сощурился.
— У вас что, служебный роман, да? И ты скрываешь от него заблуждения молодости? Может, прикинулась девственницей?
— Еще чего! Ни о каком романе и речи не идет!
— А ты и впрямь изменилась, — медленно протянул он. — Раньше была…
— Наивной? Сговорчивой? Ты эти определения ищешь, Реймонд? Или просто полной дурой? — с горькой усмешкой полюбопытствовала Линн.
— Не такой суровой.
— Жизненный опыт сказывается.
Обида, горькая, точно желчь, всколыхнулась в ее груди. Но к чему досадовать, к чему проклинать прошлое? В конце концов, его не изменишь; единственное, что остается, — это учиться на былых ошибках.
— Если ты так хочешь, я ни словечка не скажу, но, по-моему, это глупо. Рано или поздно твой шеф все равно догадается.
— Буду все время начеку. — Линн помолчала. — А твой отец… Когда он?..
— Полгода спустя после твоего отъезда.
— Мне очень жаль.
— Он по тебе скучал, знаешь ли.
— Я по нему тоже, — призналась Линн.
Она написала бывшему работодателю несколько писем. А когда через несколько месяцев тот перестал отвечать, решила, что окончательно забыта. И с болью в душе посетовала, что не вправе объяснить старику истинную причину своего отъезда, равно как и навестить его.
Линн встала и направилась к выходу, когда снаружи послышались шаги, и дверь распахнулась. Эфи отступила на шаг, пропуская Нормана. Тот сощурился, оценивая обстановку, затем шагнул вперед и протянул руку.
— Норман Дейл. Вижу, вы уже поладили с моей секретаршей.
— Да, Линн — я ведь могу называть вас Линн? — и я столкнулись в холле, — с непринужденным видом пояснил Реймонд. — Очень приятно познакомиться. Эфи, будь добра, вскипяти нам чаю и подай его в гостиную.
Эфи пробормотала сквозь зубы нечто неразборчивое. Похоже, девице менее всего на свете хотелось отрываться от так называемой уборки, чтобы заваривать чай и изображать официантку.
Линн шла за Реймондом, убедительно делая вид, что с расположением комнат незнакома, поддерживала светский разговор, а сама подсознательно сравнивала своих спутников. Некогда ей казалось, что Реймонд — само воплощение шарма, ума, образованности и красоты. Сейчас, рядом с Норманом, он казался пустым и ничтожным. Владелец усадьбы и ростом ему уступал. ѕ Но главное различие заключалось в их характерах: Норман — сильная, незаурядная личность, Реймонд — слабовольная посредственность.
В гостиной стены покрасили заново, оттенки цвета беж сменили холодные голубоватые тона, исчез обитый ситцем диван. На его месте теперь стоял другой, в тон портьерам, тоже повешенными недавно: бордовый бархат изящными складками спадал до самого полу.
— Мебель по большей части сохранилась с… ѕ Реймонд сел и сделал вид, что задумался. — Словом, с незапамятных времен. В западном крыле есть небольшая картинная галерея: особенно хороши три полотна прерафаэлитов, но и современные акварели недурны. Я еще свожу вас на экскурсию. А что скажете об уже увиденном?
Вопрос был адресован Норману, красноречивый взгляд — Линн.
Директор агентства откинулся в кресле и кратко и по существу охарактеризовал комнаты, в которых успел побывать, а затем спросил о размерах особняка и о том, какую часть дома предполагается отвести под жилые покои.
Линн изображала, что внимательно слушает, но мысли ее витали далеко, в краю воспоминаний. Жаркие ладони Реймонда на ее груди, восхитительное чувство влюбленности, жизнь в мире золотых грез. О, эти воздушные замки, эти мечты и надежды, которым не суждено было сбыться!..
Усилием воли она прогнала удручающие воспоминания. Если предоставить мыслям свободу, былая обида снова подчинит ее себе и, чего доброго, отразится на лице. Но до чего же горько сознавать, что погубила тебя собственная слепота! Ах, если бы Реймонд оказался заурядным мерзавцем… Но нет, все его недостатки и слабости не заслуживали определения столь категоричного. Просто ему нужна была совсем другая женщина…
Вернулась Эфи, толкая перед собою тележку, на которой красовались разрозненные предметы от нескольких сервизов вперемешку с кричаще-яркими кружками. Служанка принялась переставлять посуду с тележки на стол, особой расторопности, впрочем, не проявляя.
— Ну, довольно, ступай, — проговорил Реймонд, принимая тарелку с печеньем. — Роль хозяйки я возьму на себя. Кому чай, кому кофе?
К ужасу Линн, Реймонд, помня о ее вкусах, положил ей две ложки сахару. Она выхватила чашку из его рук, надеясь, что Норман не заметил столь подозрительной осведомленности.
