Элеанор Фарнс - Замок для двоих
— Очень тактично, — наконец сухо заметила она. — Но тем не менее, это выговор. Я, очевидно, сижу большой занозой в вашем боку, сеньор.
— Есть поговорка, что в Риме надо вести себя как римляне note 16.
— Вы действительно были так шокированы, увидев женщину в бикини?
— Не я, а женщины. Думаю, даже молодые женщины. Ваше бикини вряд ли можно назвать купальным костюмом, и, по крайней мере, сеньорам очень трудно не почувствовать себя крайне смущенными. Я думаю, вам надо извиниться перед сеньорой де лос Реес.
— Она получит мое извинение, — заверила Венеция. — Возможно, мне следует извиниться и перед вами за то, что причинила вам неприятности. — Девушка говорила спокойно, но в голосе слышалась ирония, и по усмешке дона Андре стало понятно, что тот уловил ее.
— Признаюсь, мисс Гамильтон, подобно большинству испанцев, я не люблю, когда наши женщины обнажают свое тело перед взглядами мужчин. Я также не хочу, чтобы мои племянницы обнажались таким образом перед слугами. И я думаю, а вы убедитесь, что сами женщины поддерживают мою точку зрения. — Он между тем закутался в толстый халат небесно-голубого цвета. — То, что вы делаете в своей собственной эмансипированной стране, — это ваше личное дело. — Теперь ирония чувствовалась в его словах. — Мне кажется, было бы хорошим тоном, если, находясь в нашей стране, вы бы соблюдали наши традиции.
— Да, — сухо ответила Венеция. — Но я очень надеюсь, что мое вторжение в ваш замкнутый мир не продлится долго. Мне жаль, если я оскорбила чьи-нибудь чувства. Как только моя машина будет готова, я избавлю вас от занозы в боку, сеньор. Будет ли мне дозволено пойти завтра в деревню повидаться с Матео?
— Я звонил ему. Он работает.
— Но я хочу посмотреть деревню, и я должна заплатить за работу.
— Хорошо. Завтра вас будет ждать машина.
— Благодарю вас, сеньор.
Они пошли от бассейна в сторону дома. Мужчина выглядел таким строгим и напряженным, что Венеция внезапно улыбнулась.
— Не хмурьтесь, — сказала она успокаивающе, — я постараюсь не совершать больше faux pas note 17 до того, как уеду и заберу с собой мои вольнодумские иностранные влияния… Я вообще-то не такая уж и плохая.
Он обернулся и посмотрел на нее сверху вниз своими темными, совершенно непроницаемыми глазами. Девушка подняла воротник халата. Капли воды, стекая, блестели на ресницах.
— Я думаю, что вы все же плохая. И я боюсь, что вы оставите здесь часть своего вольнодумства. Простите меня. — Мужчина слегка поклонился и ушел, предоставив девушке возможность примерить купальники.
Серьезно ли он говорил, гадала Венеция, или юмор у него такой? Хей-хо! Трудно быть гостем в чужом мире. Каким бы прекрасным ни было это место, его атмосфера удушит ее. Хорошо бы снова оказаться в своей машине и не иметь ни перед кем обязательств. Завтра она посмотрит, как далеко продвинулось у Матео с ремонтом.
Утром за завтраком ей подали поднос с запиской от сеньора.
«Аннина сказала мне, что вы ездите верхом. Возможно, для вас будет интереснее поехать в деревню таким способом. Она будет рада сопровождать вас, когда вы будете готовы».
Венеция не задержалась с ответом:
«Благодарю вас, это чудесная мысль. У меня нет с собой амазонки, но если мне будет позволено надеть неформальную одежду, я буду счастлива принять приглашение».
Горничная Паскуала, вошедшая, чтобы убрать поднос, передала ей слова сеньора: что бы ни надела сеньорита, она будет очаровательной. Венеция громко рассмеялась, вспоминая о вчерашних бикини и джинсах, которые были у нее с собой. Паскуала тоже рассмеялась. Из вежливости — не зная, над чем смеется.
Венеция появилась во дворе в джинсах, выгоревших под испанским солнцем, и тонком шерстяном свитере. Сеньор и Аннина ждали ее, оба в безукоризненных костюмах для верховой езды. Аннина сидела на лошади очень хорошо, а дон Андре являл собой чудо любезности и корректности. Грум держал третью лошадь. Он казался озадаченным, а при появлении Венеции даже испуганным.
— Buenos dias, Annina, seсor! — крикнула Венеция. — Как видите, я одета не совсем по форме. Извините.
Аннина взглянула на дона Андре, не зная, как ей реагировать. Он снисходительно кивнул, дав понять Венеции, что это не важно, и стал смотреть, как она садится в седло.
— Увидите, эта лошадь смирная и с хорошим нравом, — заверил мужчина, и Венеция одарила его сияющей улыбкой. Она знала, что прекрасно ездит верхом, и сегодня утром чувствовала себя «на коне».
— У меня есть дела в деревне сегодня, так что я сопровожу вас. Аннина побудет с вами, пока вы посмотрите деревню, а я поработаю. Вас это устраивает, сеньорита?
— Muy у agradable, seсor, gracias note 18.
Компания не все время продвигалась по дороге. Хорошо зная окрестности, дон Андре и Аннина срезали путь через кустарник или ехали по узкой тропинке через лес. Когда наконец они поднялись на гору, оказавшись недалеко от деревни, дон Андре заметил:
— Вы очень хорошо ездите верхом, сеньорита. Вас, наверное, хорошо учили.
— Да. Мы с братом занимались этим с раннего детства. Я люблю верховую езду.
— Но вряд ли у вас для этого много возможностей в Лондоне, если вы преподаете.
— У моих родителей есть загородный дом, и я часто езжу туда на выходные.
— Как бы мне хотелось поехать в Англию и увидеть Лондон! — воскликнула Аннина.
— Мы с удовольствием примем вас в нашем доме, если вы приедете.
— Мне кажется маловероятным, чтобы Анна отправилась в Лондон, — с сомнением покачал головой сеньор. Он назвал ее Анной, и этого было достаточно, чтобы дать понять девушке свое неодобрение, и она больше не развивала эту тему.
Когда они подъехали к гаражу и выслушали заверения Матео в том, что машина будет готова к вечеру, сеньор покинул их, а Венеция с Анниной решили прогуляться пешком.
Деревня была очень мавританской по духу. Грозди белых домиков, тесно прижимаясь друг к другу, взбирались вверх по склону горы. Как почти везде в Испании, разрушение и строительство шли здесь быстрыми темпами. Старое словно опускалось вниз — казалось, что оно выстроено из скал и большого количества грязи, — а новое поднималось вверх. Но даже новые дома возводились беспорядочно, под разными углами, заполняя пространства неправильной формы, которые внезапно открывали прекрасный вид. Всюду были булыжники, и пыль, и новые коттеджи из чудесного белого камня. Узкие улочки, извилистые тропинки, крошечные домики, маленькие, сгорбленные старушки в черном, множество мужчин, тоже в черном, сидящие на лавочках. Молодые же люди работали на стройке и пели свои протяжные мавританские песни.
