Сьюзен Барри - Ночь поющих птиц
Анжела отдернула подбородок и сжала зубы. Дону Фелипе могло показаться, что она укусила бы его, если бы ей хватило смелости.
— К моей школе это не имеет никакого отношения, сеньор, — процедила девушка. — Думаю, просто от отца мне досталась семейная гордость!
— Ого! — воскликнул он, еще больше развеселившись. — Так это отцовский род виноват в протесте, да? А семья матери — семья доньи Миранды? Разве ими ты не гордишься?
— Горжусь, конечно, но это совсем другое!
— То есть ты хочешь сказать, что предпочитаешь, чтобы тебя считали англичанкой?
— Да!
Дон Фелипе смотрел на неё почти насмешливо. Пытаясь избежать взгляда его черных глаз, Анжела вдруг почувствовала себя до смешного неловко, словно нарушила все правила хорошего тона и теперь жалела об этом.
— А англичане — люди очень непокорные, не так ли?
— Я… я не особенно разбираюсь в характере английских женщин…
— Но ведь ты одна из них! И тебе нравится считать себя одной из них!
— Не понимаю, почему бы и нет, если это не обижает мою бабушку.
— А! Так, значит, ты все-таки поступаешь так, как велит тебе бабушка, так? — Дон Фелипе задумчиво поглаживал пальцами подбородок. — Ты и сегодня днем бунтовала, не правда ли? — заметил он, вспомнив ее враждебность после примерки свадебного платья. — Так твое отношение никак не связано с миссис Раддок и неожиданным вмешательством ее и ее друзей в наш ужин?
— Разумеется! — Анжела продолжала избегать взгляда Фелипе. — Тем не менее, раз уж вы упомянули ее, я хочу сказать вам, дон Фелипе: я не думаю, что мне стоит присоединяться к вашим гостям. Во-первых, до нашей свадьбы осталось не так много времени, и у меня еще много дел, а во-вторых…
— Да? — спросил он тем бархатным голосом, который так раздражал ее, потому что Анжела была почти уверена: этот тон лишь маскирует его недовольство тем, что ею вот так внезапно стало трудно управлять.
— Думаю, это будет ошибкой. Мы не одного круга.
— Ты хочешь сказать, она не принадлежит к кругу твоей бабушки?
— Не знаю… Нет, нет, дело не в этом! Абсолютно не в этом! Но я не думаю, что моя бабушка полностью одобрит это.
— Ага! Так ты подозреваешь, что между мной и миссис Раддок есть некая связь? Что мы не всегда были просто невинными друзьями?
Анжела резко развернулась, чтобы взглянуть ему в лицо. Во второй раз за вечер ее бесстрастные английские глаза метали яростные испанские искры.
— Вы называете ее Кармелитой! — воскликнула она. — Она абсолютно не похожа на Кармелиту, и все же вы называете ее этим глупым испанским именем! И потом, совершенно ясно по тому, как вы относитесь друг к другу и с какой радостью поздоровались, что ваши отношения не всегда были такими… такими…
— Неблизкими? — подсказал Фелипе.
— Да, неблизкими! — Она вызывающе встретила его взгляд, ее грудь порывисто вздымалась под тонким шелком платья, на шее пульсировала жилка. — Она вдова, вы знали ее мужа, но любой видевший вас сегодня вечером подумал бы, что настоящая привязанность существовала не между вами и ее мужем, а между вами и ею!
— Да, это уже интересно, — произнес он так, словно Анжела дала ему новую пищу для размышлений.
— И я уверена, что моя бабушка подумает про миссис Раддок то же, что… что и я.
— Более чем интересно, — прокомментировал дон Фелипе, сорвав веточку с растущего рядом куста жасмина и крутя в пальцах.
— Так что же? — требовательно произнесла Анжела, словно подчеркивая, что он понимает ее точку зрения, но, на ее взгляд, слишком несерьезно относится к делу. — Вы же прекрасно понимаете, сеньор, почему я…
— Почему же, нет, — ответил он, лениво улыбнувшись, — я не могу сказать, что я «прекрасно» понимаю. Но я понимаю, что ты выражаешь свой протест. Как бы то ни было, я могу заверить тебя, что донья Миранда вряд ли будет возражать, когда я завтра поговорю с ней насчет твоего присутствия вместе с моими друзьями в «Каза Мартинес». Может, она и не изъявит желания лично сопровождать тебя, но в доме найдется кто-нибудь для этого… несмотря на то что у меня будут и другие гости. И разумеется, очень важно, чтобы ты предложила свои варианты смены обстановки. Вполне возможно, что мы проведем там наш медовый месяц или по крайней мере его часть.
— У меня нет никаких вариантов смены обстановки, сеньор, — холодно ответила Анжела.
— Боже мой! — Его темные брови взлетели вверх. — Похоже, ты заранее невзлюбила дом. Кто-то счел бы это плохим предзнаменованием для медового месяца, о котором я только что говорил. Так или иначе, ты еще не видела ни «Каза Мартинес», ни какой-либо другой из моих домов, так что, возможно, тебя ожидает приятный сюрприз и медовый месяц все же удастся.
— Спокойной ночи, сеньор, — сказала Анжела и отвернулась.
— Спокойной ночи, малышка! И мне бы очень хотелось, чтобы ты называла меня Фелипе. Наша совместная жизнь будет довольно необычной, если ты станешь настаивать на этой официальности. Хотя я уже начинаю думать: в любом случае она все равно будет необычной.
Анжела не видела, улыбался ли он, потому что намеренно повернулась к нему спиной, направляясь к двери, и была раздражена, когда дон Фелипе счел необходимым открыть ее перед ней и оглядеть холл, прежде чем впустить спутницу внутрь.
— Я увижусь с тобой завтра, Анжела, — сказал он ей, стоящей в ожидании, когда он уйдет, чтобы закрыть дверь на засов. — Я обязательно увижусь с тобой после того, как поговорю с твоей бабушкой. Я уверен, мне удастся убедить ее в необходимости твоего приезда. И в следующий раз, когда мы с тобой пойдем куда-нибудь, я постараюсь не забыть, что твои вкусы несколько утонченнее, чем я думал. Мороженое мы из меню исключим и закажем для твоего развлечения что-нибудь покрепче. Хотя я не помню, чтобы ты притронулась к шампанскому, которое тебе предлагали сегодня вечером.
«Ты счел нужным заказать его только тогда, когда появились твои друзья», — подумала Анжела. Слушая, как он сбегает по ступеням к своей машине, она изо всех сил старалась подавить поднимающуюся в ней волну негодования, которая заставляла ее почти со злобой относиться к Фелипе — и, разумеется, к Уиллоу Раддок.
В спальне Анжела сняла те несколько драгоценностей, что были на ней, выскользнула из белого платья и швырнула его в шкаф с той же неприязнью, какую у нее вызывало абсолютно все, связанное с сегодняшним вечером.
Свет был выключен, ее комнату заливал лунный свет, обрисовывая мебель, и Анжела вспомнила, как красиво он освещал дона Фелипе, когда тот стоял перед дверью и пытался справиться с внезапной вспышкой гнева невесты.
Какой он раздражающий человек! Какой надменный, самоуверенный, непредсказуемый! Анжела ожидала, что он будет рассержен ее замечаниями насчет миссис Раддок, но они явно развеселили его. Но совершенно недостаточно способности рассмешить того, за кого собираешься замуж и с кем разделишь всю дальнейшую жизнь!
