Ширли Кэррол - Простые радости
Спустя несколько часов Сьюзен и Эл хохотали, бродя по колено в кучах скомканных газет. Сьюзен включила радио, и по предложению Эл они вместе набросились на новый ряд коробок. Это быстро превратилось в захватывающее занятие. Оба разрывали коробки, разворачивали содержимое, расставляли по местам.
Возвращаясь после рейда в бельевой шкаф, Сьюзен подхватила с пола пару газет, скатала в тугой мяч и прицелилась прямо в голову Эл, который с интересом заглядывал внутрь очередной коробки. Он встрепенулся и встревоженно вскинулся, когда ее снаряд угодил точно в цель.
— Ну, теперь вы пропали! — Эл схватил несколько газет и начал медленно скатывать их в тугой, упругий мяч.
Сьюзен, пританцовывая, как боксер, переместилась в сторону, подхватила новую порцию бумажных комков и начала их швырять один за другим, размахивая руками, как ветряная мельница. Бумажные шарики отскакивали от него, но Эл продолжал двигаться в ее сторону, медленно, шаг за шагом, со зловещей улыбкой на губах. Ее снаряды попадали ему в грудь, в лоб, в руки, но он подходил и подходил, медленно-медленно, пока не оказался прямо перед ней. Газетный шар в его руках становился все плотнее и плотнее… Знаменитая ухмылка теперь ни на мгновение не покидала его лица, будто он прекрасно знал, что произойдет в тот миг, когда он поймает ее…
Заставив Сьюзен вжаться спиной в стену, Эл остановился всего в нескольких дюймах от нее. Он внезапно выпустил свой бумажный снаряд и схватил ее за запястья, прижал их к бокам и держал ее крепко и сильно, не давая двигаться. Он смотрел на нее сверху, чего-то ожидая, с этой неизменной, сводящей с ума ухмылкой. Потом улыбка растаяла, как будто ее и не было, глаза стали серьезными. Он слегка наклонился, медленно, неуверенно, и замер, выжидая. Сьюзен смотрела на него затаив дыхание. «О нет, — простонала она про себя. — Это неправильно!»
Его дыхание касалось ее щеки и подбородка, гладило их, как нежнейшая ласка, лицо его парило над ней, едва не касаясь губ. И когда она уже подумала, что Эл никогда не решится придвинуться еще ближе, он неожиданно наклонился и приник теплыми губами к ее губам, опаляя их, знакомясь, покусывая, исследуя.
Сьюзен мгновенно утратила способность мыслить, уступила зову его тела, закинула руки на широкие плечи и прижалась к нему еще теснее. Она перебирала пальцами волосы на затылке, поглаживала вьющиеся пряди на шее, у самого воротника рубашки. «Ох, какие они мягкие, какие мягкие, — думала она. — А губы еще нежнее, такие нежные…»
Он прикасался к ее губам снова и снова, осторожно пробуя их на вкус. Но вскоре его рот стал настойчивее, требовательнее. Язык раздвинул ее губы и нырнул внутрь между зубами, руки скользнули по спине вниз, прижимая ее сильнее и сильнее. Все поплыло, будто в тумане, закружилось. Сьюзен почувствовала, будто вот-вот потеряет сознание. Сердце колотилось неистово, яростно, едва не разрывая ей грудь…
Сьюзен откинула голову, задыхаясь и хватая ртом воздух, уперлась в него руками и оттолкнула.
Эл оторвался от нее, поднял голову, удивленно взглянул на Сьюзен и медленно расплылся в знакомой дьявольской усмешке, заметив ошеломленное выражение ее лица. Она дышала тяжело, будто после бега, а глаза ее широко распахнулись от удивления, желания и удовольствия. Не убирая рук с ее бедер, он чуть отодвинулся и легко засмеялся.
— Проголодалась? — спросил он, снова широко ухмыляясь.
— Умираю от голода, — прошептала она.
— Отлично, тогда пойдем перекусим, — заявил он, хватая ее за руку и подталкивая к двери. — А это закончим попозже.
И они закончили это попозже, с шутками и смехом, продолжая распаковывать, казалось, бесконечные коробки. Эл даже остался, чтобы помочь Сьюзен расчистить завалы газет.
Закрыв наконец за ним дверь, Сьюзен привалилась к ней спиной. По каким-то непонятным причинам ей казалось, что она закрыла дверь за одной частью своей жизни и готова была начать другую. Ей не удавалось избавиться от странного ощущения, что события начинали принимать совершенно новый поворот, поворот, при котором она не сможет контролировать их в той мере, к которой привыкла. Раньше ей всегда удавалось четко придерживаться своих планов, двигаться вперед, не позволяя никому и ничему отвлекать ее от поставленной цели. Но здесь, в этом городке, в этой маленькой газете, она вдруг ощутила, что начинает терять свою привычную дисциплинированность.
Эл пробудил в ней чувства, о существовании которых она даже и не подозревала. И именно поэтому-то она и прервала их поцелуй, и сразу заметила, что Эл тоже понял это. И еще Сьюзен знала, что он почувствовал, как она ответила на его поцелуй, как растаяла от его прикосновения. Весь этот эпизод напугал ее. Впервые в жизни она не понимала, в чем дело, и все больше и больше запутывалась. Единственное, чего ей хотелось, это возвратиться на привычные рельсы. Быть той, какой быть привыкла.
А что все-таки случится, если она немного ослабит самозащиту, отбросит свою настороженность? Ей порой болезненно хотелось расслабиться, не быть столь серьезной, такой целеустремленной. И похоже на то, что если кто-то и может заставить ее отказаться от своих намерений, то этот кто-то — определенно Эл.
На следующий день Эл присел на табурет у высокого стола и развернул выпуск газеты с его и Сьюзен репортажем о детях с ослабленным зрением.
Обычно Эл не читал репортажи от начала до конца. Он вообще-то не очень увлекался чтением газет и просто просматривал через строчку по диагонали, только чтобы понять, о чем идет речь. Но репортаж Сьюзен не мог не увлечь его. Слова буквально завораживали, заставляли читать дальше, буква за буквой, слово за словом, фраза за фразой. В какой-то момент он едва не задохнулся от волнения, глаза слегка затуманились, а пару абзацев ниже он искренне расхохотался. Он дочитал репортаж до конца, не отрываясь ни на минуту, потом опустил газету на стол и уставился на нее, положив руки на колени и размышляя о прочитанном.
Во-первых, Сьюзен — чертовски хороший репортер. То, что она творила со словами, — настоящий дар, писательский талант. Какую отличную команду они могли бы составить — он и она — вместе. Он — своими фотоснимками, она — текстом…
«О чем это ты думаешь? Разве уже забыл? У нее другие планы, честолюбивые устремления, и, возможно, она заслуживает того, к чему стремится. У нее есть талант, и она умеет его использовать на все сто».
Он свернул газету и отложил ее в сторону, потом поднялся достать банку с реактивом, нужным ему для работы.
Да, но тот поцелуй, который они разделили прошлой ночью, был настоящим, и они оба знали это. Он сразу почувствовал, как ее тело прижалось к нему, а губы жадно открылись навстречу его губам. А когда она внезапно прервала поцелуй и объятие, он сразу понял по ошеломленному лицу Сьюзен, что для нее собственная реакция явилась полной неожиданностью. А он, он сам ступал на опасную почву, это не вызывало ни малейшего сомнения! Он начинал испытывать нечто, чего не переживал никогда раньше, даже с Кейт. Сьюзен притягивала против его воли. Но черт побери, они так бы подошли друг другу! Вместе работая, вместе проводя свободное время, вместе ложась в постель…
