Сандра Мэй - Именем любви
– Как это – чего? Тебя! Шучу. Я наношу ответный визит, только и всего. Нам же вместе работать! Кроме того, ты забыла у меня кое-что из своих вещей. Нехорошо, если горничная их найдет, как ты полагаешь?
С этими словами неугомонный демон скромно протянул Шерри ее трусики, лифчик и чулки одной рукой, а другой – пару туфель на высоких каблуках.
Шерри посмотрела на вещи. Посмотрела на Джо Ладлоу. И вдруг захохотала.
Она смеялась до слез, до икоты, до тихого постанывания, и Джо, убедившись, что это не истерика, постепенно присоединился к ней. Они стояли на пороге и смеялись, смеялись, смеялись…
Потом Шерри отерла выступившие слезы и устало махнула рукой.
– Заходи, мерзавец. Будешь коньяк?
– Буду. А ты что, зашибаешь?
– Дурак. Я перенервничала.
– О, это я понимаю. Ты бы знала, как я перенервничал! Думаю, у меня был нервный срыв.
– Трепло. Бери лимон.
– Вот такой ты мне нравишься больше. На будущее знай, Шерилин Гейнс: в жизни бывают минуты, когда отказывать мужчине в физической близости бесчеловечно и даже опасно.
– Я тебя не слышу. И плохо вижу.
– Это старость. Ничего страшного, я вполне готов к тому, что мы вместе встретим годы одряхления – сначала, разумеется, твои…
– Прекращай трепаться, а? Послушай… Китти сказала, что мне нужно обговорить с тобой кое-какие детали.
– Ох уж эта Китти! Ладно, давай о деле, удовольствия подождут. Итак, сегодня вечером новобрачные Форды ждут гостей. Состав участников?
– Одну минуту… Где эта папка?.. Вот. Папенька и маменька Форд, тетушка Форд, свидетель со стороны жениха, кузина из Алабамы с мужем и тремя – ого! – детьми…
– Хватит, Форды меня не очень интересуют, разве что маменька.
– Фу, Ладлоу.
– Шерри, звезда моя, ты прямо нимфоманка какая-то! Я же не сказал, в каком смысле меня интересует маменька Форд, тем более что девчонке уже лихо за шестьдесят. То есть скорее уже под семьдесят. Нет, маменька мне интересна в первую очередь тем, что была против этого брака.
– Вот как?
– Да. Ее никто и не спрашивал, собственно, но птичка принесла мне на хвосте, что в приватном кругу маменька Форд сокрушалась по поводу морального облика невесты и ее пристрастия к спиртному.
– А невеста у нас пьющая?
– Я бы сказал, выпивающая, и довольно неумело. Ее спасает богатырское телосложение, иначе она, прости мой французский, блевала бы, как больная кошка, уже после третьей рюмки. Да, ее видели в ночных клубах и на различных фуршетах с разнообразными напитками в руках, но фокус в том, что ничего, кроме чистого пшеничного виски, Элли Морган употреблять не может. Аллергия.
– Хм. Пока не все ясно, но пошли дальше.
– Пошли. Морганы?
– Папаша. Мамаша. Младшая сестра с мужем и тремя… что они, сговорились, что ли?
– Шерри, детка, люди иногда вступают в брак и рожают детей, ты что, не знала этого?
– Не юродствуй. Две сестры – и обе с тремя детьми. Неужели, кстати, они потащат малюток в наше заведение?
– Вынужден тебя огорчить: малютки вполне дееспособны. Детям кузины Филипа двадцать, семнадцать и пятнадцать, у Саманты Морган-Декстер – двенадцать и десять, младшие – близнецы.
– Откуда ты все знаешь-то, Ладлоу…
– Работа такая. Что с подружками невесты?
– Есть одна. У Винсента в отчете напротив ее имени стоит восклицательный знак. Кажется, это та самая, о которой ходят слухи, что она…
– Шерилин, мне стыдно за тебя. Откуда этот деревенский стиль? Как зовут барышню?
– Софи Сейерс.
– Ну да, та самая лесбияночка. В девятнадцатом веке ее назвали бы эмансипе, в начале двадцатого – суфражисткой. Мужиковатая тетка в кожаных штанах и с короткой стрижкой. Принципиально не употребляет косметику, любит говорить о себе в мужском роде.
– Гадость какая.
– Почему? Бывает забавно. Например, месяца два назад таблоиды опубликовали ее СМС-переписку со школьной подругой. Та спрашивала «Как дела?», а Софи отвечала: «Заболел. Гинекология».
– Фу… Как это Морган разрешил?
– Крошка Элли поставила условие: ее подружкой на свадьбе будет Софи, иначе свадьбе не бывать. Фигура речи, конечно, замуж-то ей хочется гораздо сильнее, но папаша так устал бороться с доченькой, что согласился не глядя.
– Я смотрю, Ладлоу, ты все знаешь лучше меня.
– Ты, любимая, извини уж, мой технический сотрудник. Ты знаешь детали – я работаю над стратегией.
– Я не любимая!
– Мне виднее. Хорошо, тогда красавица.
– И не красавица!
– О, как это жаль! Ладно. Чучело гороховое.
– А ты – шут гороховый.
Джо усмехнулся.
– Вот и вышла парочка – шут и чучело, а фамилии одинаковые…
– Не отвлекайся, рассказывай план действий.
– План прост. Присматриваюсь и действую по обстановке. Мое дело – проявлять к Элли Морган максимум внимания, твое – намекнуть Филипу, что он может обзавестись рогами в первую же брачную ночь.
– Зачем?
– Пусть он ее не любит и даже не переносит на дух. Чувство собственника у него должно быть. Кроме того, над Филипом и так все всю жизнь смеются, так что по идее он не должен позволить такого оскорбления.
– Ох… Не нравится мне это, Джо. И при чем здесь родственнички?
– Я мыслю так: если мамаша Форд начнет зудеть, что невеста ужасна, Филип станет возражать просто из духа противоречия. А папенька Морган, зная о том, что к решению вопроса подключилась Китти, будет молчать в тряпочку – и тогда Элли самой придется объединиться со своим муженьком против враждебно настроенной родни.
Шерри насмешливо прищурилась поверх рюмки.
– А ты не допускаешь другого сценария? Что, если Филип встанет на сторону своей мамочки? В отчете Винсента сказано, что он всю жизнь находится под ее сильным влиянием…
Джо Ладлоу беспечно помахал рукой в воздухе:
– Я тебе просто привожу пример того, как можно задействовать родственников. На самом деле я собираюсь ориентироваться на месте. В любом случае такое сборище разнокалиберных гадюк – это рай для интригана вроде меня.
– Не понимаю, чем тебя это привлекает. Ты же адвокат, у тебя хорошая профессия, достаточно денежная…
– Дело не в деньгах.
Джо встал, отошел к окошку, потянулся. Шерри зачарованно следила, как под тонким пуловером перекатывались могучие мышцы.
Потом он заговорил, и на этот раз насмешки в голосе почти не было слышно:
– Видишь ли, Шерри, я очень люблю жизнь. И – хоть ты в это и не поверишь сразу – людей.
– Да уж…
– Я не ошибся. Ничего, нам еще предстоит узнать друг друга лучше. В конце концов, ты ведь тоже больше не та девочка с широко распахнутыми глазами.
