Салли Лэннинг - Облака мечтаний
— На всякий случай я пропускаю ее через фильтр, и мне хватает на питье и на все остальное, — сообщила она Конраду. — Поэтому у меня никогда не возникает необходимости ездить за водой в город.
Потом она предложила ему апельсин, а сама стала наводить порядок вокруг палатки.
— При всей твоей предусмотрительности, вряд ли у тебя есть еще и бритва, — медленно произнес Конрад, почесывая заросший подбородок.
Джорджия отрицательно покачала головой.
— Тогда я хотя бы вымоюсь, — решил он.
— Пойду нагрею воды.
— Спасибо. — Он взглянул ей в глаза. — Не позднее чем послезавтра мы тронемся отсюда.
— Посмотрим, — с сомнением в голосе ответила Джорджия.
— Вот увидишь, — настойчиво повторил Конрад.
Поставив кастрюлю с водой на плитку и приготовив полотенце с мылом, Джорджия решила пройтись при лунном свете вдоль высохшего ручья. Какое-то странное возбуждение охватило ее. Я, как койот в брачный период, подумала она. Не хватает только начать выть на луну. Но самым странным было то, что она больше совершенно не ощущала той усталости, которая так давила на нее последние тринадцать месяцев и спасаясь от которой она сбежала в пустыню.
Неужели это встреча с Конрадом так на нее подействовала? Интересно, кто же такая Амелия?
Джорджия с силой пнула ногой попавшийся на ее пути камень. Ты ведешь себя, как школьница, сделала она себе выговор. Все очень просто, тут же стала она оправдываться. Ты приехала сюда, чтобы побыть одной, а вместо этого оказалась в компании с незнакомым человеком. Отсюда злость и раздражительность. Что с того, что присутствие этого мужчины возбуждает меня? Это тоже вполне естественно. Я нормальная женщина с нормальными инстинктами. Скоро мы расстанемся, и я тут же забуду о нем.
Довольная собственным объяснением, Джорджия направилась обратно, время от времени останавливаясь, чтобы полюбоваться ярко мерцающими звездами. Дойдя до лагеря, она увидела, что свечи в фонарях еще горят, но палатка наглухо застегнута. Это означало, что, не дождавшись ее, Конрад улегся спать.
Джорджия тщательно умылась и стала готовиться ко сну. Особое удовольствие ей доставляла возможность никуда не торопиться. Здесь, в пустыне, она могла делать обычные житейские дела медленно, без спешки, от которой так уставала в Нью-Йорке.
Отстегнув молнию палатки, Джорджия забралась внутрь. Конрад крепко спал, повернувшись к ней голой спиной. На мгновение она невольно залюбовалась красивыми контурами его крепко сбитого, мускулистого тела, широкими плечами и той сужающейся книзу линией, которая безошибочно свидетельствует о принадлежности к мужскому полу. Заставив себя отвернуться, она переоделась в тенниску, сняла ботинки, брюки и приготовилась отойти ко сну. Сон пришел почти мгновенно.
Проснувшись, Джорджия некоторое время никак не могла определить, видит ли она все это во сне или наяву. Она лежала, крепко прижавшись щекой к плечу Конрада, так что ей было слышно ровное, глухое биение его сердца, в то время как он сам ласково гладил ее волосы. Было совершенно неясно, снится ей все это или происходит наяву?
Рука Джорджии каким-то образом оказалась на груди Конрада, и росшие на ней волосы щекотали ей ладонь. Это ощущение щекотки и убедило ее окончательно в реальности происходящего. Она медленно открыла глаза.
За ночь они повернулись и теперь лежали лицом друг к другу.
— Конрад, что мы делаем?! — спросила она сдавленным шепотом.
— Тихо! — ответил тот, кладя ей на плечо свою тяжелую руку и прижимая ее к груди. Ощутив жар его тела, она тоже воспылала и инстинктивно подалась ему навстречу. Положив руку на живот Конрада, Джорджия почувствовала, какой у него крепкий, тренированный брюшной пресс, и не смогла отказать себе в удовольствии погладить его.
— Не ты одна ходишь зимой в гимнастический зал, — улыбнулся Конрад той редкой и открытой улыбкой, которую она успела так полюбить.
Она взглянула на него. Его глаза казались такими же бездонными и голубыми, каким бездонным и голубым бывает небо над скалами и долиной. Он наклонился к ней, и его намерения были такими же ясными и четкими, каким бывает горизонт в пустыне. Она ощутила вначале прикосновение его ресниц к щекам, потом вкус губ.
Первый поцелуй был необыкновенно чувственным и в то же время сдержанным. Конрад явно не торопился, и это обещало новые, еще более сильные ощущения. Теперь ей ничего не оставалось делать, как идти ему навстречу. Джорджия приподнялась и прижалась к его лицу. Свободная рука Конрада погрузилась в ее локоны, и, раскрыв ей губы, он проник языком в ее рот.
Их языки встретились, и яркий свет вспыхнул перед глазами Джорджии. Казалось, блеснула молния и своим огнем зажгла в ней желание любви. Она откинулась на подушку. Конрад вылез из спального мешка и начал медленно, оберегая раненую ногу, подползать к ней. Джорджия ощутила сладкую тяжесть его тела и, чтобы усилить это ощущение, обхватила руками его за шею и потянула на себя. В тот же момент его руки скользнули вниз под ее юбку.
Казалось, раскаленные в знойный полдень пески не так горячи, как руки Конрада. Сильные и уверенные, они настойчиво двигались к намеченной цели. Одним рывком он поднял юбку и замер, любуясь ее телом.
— Ты прекрасна, — выдохнул Конрад. — О, как я хочу тебя! Еще никогда я так не вожделел женщину.
Джорджия ничего не сказала, но подумала о том же. Ей тоже казалось, что ни один мужчина еще не возбуждал ее до такой степени, как Конрад. Невольно она вспомнила известную женскую присказку о том, что лучший мужчина — это последний мужчина.
Ей не хотелось ни о чем говорить или даже просто думать. Она хотела сейчас только одного — Конрада. Обняв его голову, Джорджия припала к его губам, и этот поцелуй сказал ему все красноречивее слов.
— Джорджия! Еще немного, и мы уже не сможем остановиться, — прошептал ей на ухо Конрад. — Ты действительно хочешь этого?
— Да!
— Ты предохраняешься?
— Конечно… Прости, о чем ты?
— Ты предохраняешься от беременности? — Конрад поцеловал ее в нос. — Что касается меня, то я абсолютно здоров, о чем имею медицинское свидетельство. Прости за прозу, но сейчас такое время…
— Нет, я не предохраняюсь, — растерянно ответила Джорджия. — Зачем мне это?
— Ты хочешь сказать, что не принимаешь таблетки?
— Я уже сказала, что нет. Мне это просто не нужно. У меня никого нет.
Сделав это признание, она тут же прикусила язык. Мечта рассыпалась на тысячу кусочков, и возвращение к реальной жизни оказалось отвратительным. Она лежит полуголой в объятиях мужчины, которого сорок восемь часов назад еще совершенно не знала. Как можно было опуститься до такого?
