Энн Вулф - На том краю радуги
— Я… я не помню, — растерянно покачала она головой.
Майк подумал было, что мисс Бакстер шутит, но взгляд у нее и впрямь был такой, словно она пыталась вспомнить, когда в последний раз баловала себя чем-то более значительным, нежели чашечка кофе.
— Могу догадаться, — мрачно изрек Майк. — Думаю, это было до того, как вам сообщили о Суэн.
— Кажется, два дня назад… — не услышав его, пролепетала девушка. — Или три… Я действительно не могу вспомнить.
— Господи, спаси… — запричитала Ронда Бифер. — Ну разве так можно, мисс? Сейчас же принесу вам поесть. И попробуйте только отказаться — заставлю силой. Да вас-то и заставлять не надо — вы и так еле живая, как будто на том свете побывали.
— Придется вам ее послушать… — Майк придвинул кресло поближе к дивану. — Спорить с этой бестией невозможно. Как-то я решил уморить себя голодовкой, а мисс Бифер по всей гостиной носилась за мной с тарелкой каши. — На бледном личике мисс Бакстер появилось подобие улыбки. — Да, зрелище было еще то…
— И что же, она вас догнала?
— С моей машиной не особенно разгонишься… — улыбнулся Майк.
— Мисс Бифер ваша… ваша… — Майку показалось, девушка боится произнести при нем слово «сиделка», поэтому он пришел ей на выручку.
— Трудно сказать, кто для меня Ронда Бифер, — усмехнулся он. — И сиделка, и домработница, и повар, и… лучше я не буду продолжать — если она услышит, то я потом не смогу называть ее «бестией».
— Странный вы человек, мистер Гэсуэй. — Мисс Бакстер посмотрела на него своим внимательным дымчато-серым взглядом, и Майк не без удивления увидел в нем неподдельный интерес. — Вам как будто нравится отталкивать от себя людей.
— Ничего подобного, — покачал он головой. — Мне нравится их привлекать. Но, поскольку в моем положении навязываться нелепо, я предпочитаю отталкивать.
— И логика у вас странная.
— И вообще я странный тип. Может быть, даже маньяк. Вам не страшно, мисс Бакстер?
— Нет, — покачала она головой. — Я никогда не боялась страшных сказок, которыми пугали маленьких детишек.
— Вы вообще не похожи на свою сестру, — вырвалось у Майка.
— Она рассказывала вам о своих детских страхах? — удивленно покосилась на него мисс Бакстер.
— Так, скорее в шутку. Мы как-то распили с ней бутылочку вина, и она начала что-то болтать о подвале, которым ее пугала мама.
— Мама… — пробормотала девушка. — Мой телефон не звонил?
— А он непременно должен был звонить, мисс Бакстер? Нет, не звонил. К тому же вам все равно сейчас не до разговоров.
Майк ничего другого и не ждал от мисс Бифер: принести «что-нибудь поесть» в ее представлении означало водрузить все, что было в холодильнике, на поднос и поставить этот поднос перед гостьей.
— Мисс Бифер, вы хотите, чтобы наша гостья прямиком отправилась в больницу? — поинтересовался он у домработницы. — Как, по вашему, мисс Бакстер уложит это все в свой маленький желудок, который, к тому же, три дня сидел на голодном пайке?
— А, по-вашему, я должна была принести мисс три корочки хлеба и стакан воды? — Ронда Бифер уже уперла свои крупные руки в крутые бедра, но девушка поспешила вмешаться.
— Успокойтесь, я не съем все это. — Она с улыбкой посмотрела на Майка. — Честное слово, ограничусь парой сандвичей с ветчиной.
— Нет уж, вначале суп, — отрезала мисс Бифер. — Я его для вас разогрела.
— Суп меня вполне устроит, — согласно кивнула девушка.
— Есть еще вкусное мясо, запеченное в особом соусе…
— Мисс Бифер…
— Ладно вам, мистер Гэсуэй, посмотрите, какая она худая… Даже толстая кофта не скрывает выпирающих ребер.
— Мисс Бифер…
— Ну все, молчу. Пусть будет суп, но только, мисс, вы съешьте всю тарелку. Что до сандвичей, то вам они точно понравятся.
— Мисс Бифер!
— Ухожу, — проворчала Ронда Бифер, унося поднос, добрую половину которого ей все же удалось оставить в гостиной.
— Спасибо! — крикнула ей вдогонку мисс Бакстер.
Девушка ела осторожно и аккуратно, хотя было заметно, что она и в самом деле очень голодна. Майк все еще пытался сравнить ее с сестрой, но уже пришел к выводу, что эти девушки полная противоположность друг другу. Это касалось не только внешности — яркость Суэн и пропыленная серость ее сестры сразу бросались в глаза, — но и характеров.
Суэн трудно было назвать открытой, однако она казалась куда более эмоциональной, чем ее сестра. Мисс Бакстер-младшая — Майк поймал себя на мысли, что до сих пор не спросил ее имени и, хотя Суэн не раз упоминала о сестре, так и не потрудился его запомнить, — старательно прятала себя не только за глухими блузками и бабушкиными кофтами, но и за плотно сжатыми губами и холодным серым взглядом, который выдавал подлинные чувства своей обладательницы лишь тогда, когда она хотела их выдать.
— Со мной тоже такое было, — произнес Майк, заметив, что девушка перестала есть и несколько смутилась от его пристального взгляда. — Когда я скрывал свои истинные эмоции, то забывал обо всем, кроме того, что нужно держать себя в руках, контролировать себя, чтобы не сорваться. Вот и вы, мисс Бакстер, так старательно скрывали свою боль, что забыли о том, когда ели в последний раз. Вы помнили только то, что вам было необходимо, верно?
— Решили заняться психоанализом? — Гостья вскинула на Майка свои серые глаза, в которых наконец появился блеск, опровергающий подозрение, что она пришелица из прошлых времен.
Майк небрежно улыбнулся и покачал головой.
— Нет, просто пытаюсь понять, что вы чувствовали все это время. Молчаливое страдание — не самый лучший способ уйти от боли.
— По-вашему, лучше обвинять весь мир, но не молчать? — проглотив последнюю ложку супа, поинтересовалась девушка.
— По-моему, лучше кричать, злиться, смеяться, плакать — в общем делать все, что угодно, но не молчать. Молчание сводит с ума.
— А неуместная болтовня возвращает разум?
Майк снова улыбнулся, подумав, что у этого библиотечного сурка довольно острые зубки.
— Считаете меня болтуном? А я знаю многих, кто бы с вами поспорил.
— Я не называла вас болтуном, мистер Гэсуэй. Просто я считаю, что у каждого свой способ справляться с горем. Кто-то считает, что легче выпустить пар на окружающих, кто-то плачет и взывает к жалости, а кто-то держит все в себе. И я не берусь судить, чей способ правильный, а чей нет.
— Я, знаете ли, тоже не изображаю из себя величайшего знатока души человеческой, — усмехнулся Майк. — Просто у каждого из нас есть свой опыт и мы неизбежно пытаемся сравнить его с опытом других.
— Или навязать его другим.
