Селина Дрейк - Мстительный любовник
— Разрешите вашей фантазии действовать без ограничений. Хоть так компенсируйте вашу убогую личную жизнь. Представляю, как тяжело вам дается монашеский образ жизни.
На лице женщины, видимо, отразилось неприкрытое отвращение, и от этого он даже вздернул голову, невольно демонстрируя повышенное внимание к словам Дорис.
— Хочу еще раз напомнить вам, что какое бы давление вы на меня ни оказывали, вам не сломить мое намерение не покидать Блэквуд. — Она как бы продолжила прерванный на какой-то точке разговор. — Чем больше вам этого хочется, тем тверже мое решение не доставить вам этой радости.
Дорис откинула голову и положила подбородок на сцепленные пальцы. Локти ее уперлись в край стола. Улыбка выражала удовлетворение собой, это же светилось в глазах. Как приятно было ощущать силу и превосходство над ним.
Глаза Брюса скользнули сверху вниз. С копны ярко-рыжих волос он перевел взгляд на лицо, потом на вздымающуюся грудь, затем, насколько было возможно из-за стола, еще ниже. Дорис не привыкла считать собственное тело товаром. Пропади он пропадом с его оценивающим, похотливым взглядом!
Брюс продолжил беседу как ни в чем не бывало.
— Мне почему-то казалось, что между вами и Патриком более доверительные отношения. Он что, ни о чем вам не говорил?
Открытый вызов в его взгляде заставил ее сердце болезненно сжаться.
— Что вы имеете в виду? — встревожено спросила Дорис.
Он знал, что она задаст этот вопрос, потому что управлял ходом их диалога.
— Патрик получил очень заманчивое предложение купить отель на Канарах.
Женщина облегченно вздохнула, потому что ожидала совсем другого.
— Так это же здорово! Он всегда мечтал о самостоятельном деле, вроде этого.
Она не стала сдерживать своей радости от этой новости. Потом вдруг нахмурилась, и ее темные брови сошлись к переносице, образовав почти прямую линию. Почему Патрик не сказал ей ни слова о возможных приятных переменах в своей судьбе?
А Брюс, будто читая ее мысли, в свойственной ему желчной манере прокомментировал:
— Имейте в виду, что по-настоящему на этом свете вашего пасынка интересуют только деньги.
Он внимательно проследил за изменением выражения глаз своей собеседницы, чтобы понять, дошло ли до ее сознания сказанное им. Теперь он и сам нахмурился, — словно ее однозначная реакция нарушала какой-то установленный им внутренний баланс.
— А что будет с Блэквудом?
Голос Дорис напомнил шелест легкого ветерка.
— Учитывая настроение сидящей рядом со мной его обитательницы, не знаю, что вам ответить, дорогая. А вы-то как думаете?
Эту фразу он произнес медленно, растягивая и смакуя слова.
В широко раскрывшихся глазах Дорис сверкнул протест.
— Патрик любит Блэквуд… Несколько поколений его рода жили в этом поместье. В течение многих десятилетий они владели и всей землей в округе. Для вас Блэквуд — это груда камней, кирпича и бревен. Разве вы можете понять, что каждый дом имеет собственную душу?
Этот вопрос она задала с издевательски снисходительной улыбкой.
Брюс предлагает совершить настоящее жертвоприношение, подумала она. Патрик не сможет расстаться с Блэквудом — это его родной дом.
— Дорогая, — откуда-то издалека прозвучал голос Брюса, — зачем вы с таким надрывом произносите слова «душа», «дом»? Ведь и вы, и я отлично понимаем, что оба понятия чужды вам по самой своей сути. — Тут он громко хрустнул длинными сухими пальцами. — Патрик не откажется от сделанного ему предложения из-за какого-то дома. Он весь устремлен в будущее, свое будущее.
— Да вам-то откуда все это известно?
Квадратная челюсть Брюса выдвинулась вперед, губы превратились в две узкие полоски, из-за чего рот стал похожим на щель.
— Интересно, о чьих это родовых корнях мы тут рассуждаем. Что-то я не вижу циркуляции голубой крови в ваших очаровательных венах. Между прочим, может быть, вас это удивит, но я лично вырос в доме, не сильно отличающемся от Блэквуда.
— Так и катитесь туда!
Дорис понимала, что ведет себя недостойно, ей самой был противен ее голос, наполненный злобой. Но сдержать себя она просто не могла.
— Ах, если бы это было возможно!
Он холодно парировал ее выпад. Зеленые глаза смотрели на нее с такой откровенной враждебностью, что Дорис даже вздрогнула, но взгляд отводить не стала.
— Учтите, если Патрик не воспользуется этим шансом, его всегда будет грызть мысль, что ключ к главному успеху в жизни был у него в руках. А подобная навязчивая идея способна вывести из себя и более уравновешенного человека. — Брюс говорил, как бы размышляя вслух. — И опять же Патрик станет искать рано или поздно козла отпущения за свое поражение. Сейчас ваше очарование и ослепительная улыбка убеждают его в том, что лучше мачехи просто не бывает. Но потом… — он даже причмокнул от удовольствия, представив себе это «потом», — потом он поймет, что это вы были главным препятствием на его пути к благополучию… Надеюсь, такие соображения могут поколебать вашу твердокаменную позицию. — Брюс даже не считал нужным скрыть издевку в голосе. — Вы женщина сообразительная и уже, наверное, поняли, что в описанной мной ситуации ваши оправдания задним числом останутся гласом вопиющего в пустыне. Был бы я попрямолинейнее, то с самого начала открыто заявил, что такой маленький социальный паразит, как вы, вообще не может отвечать за разрушение чьего-либо родового гнезда, потому что не обладает присущими нормальному человеку эмоциями. Когда дело касается таких особ, как вы, не могу заставить себя церемониться… — завершил он свои обличения хриплым скрипучим голосом.
Даже не догадываясь, Брюс ударил ее по самому больному месту. Дорис не раз задумывалась над секретом ее неравного брака с Дейвидом. Взял ли он взял ее в жены, если бы не знал, что жить ему остается совсем недолго? А впрочем, осознавал ли он, сколько, собственно, ему отведено времени на этом свете?
— Два года жизни с благородным человеком стоят целой жизни с подобным вам. — Брюс не понимал ее запальчивости, а она продолжила с пафосом: — Честное слово, я предпочла бы пожизненное заключение в камере с дьяволом совместной жизни с таким прожженным циником и негодяем, как вы. Такие типы не должны произносить святое слово «любовь»!
При этих словах он разразился смехом, похожим на хруст раздавливаемого стекла.
— Любовь — это выдумка, кость, которую бросают толпе, чтобы отвлечь плебеев от более серьезных размышлений.
Брюс опять хрустнул длинными пальцами загорелых рук и окинул ее странным взглядом.
— У меня нет сомнений в том, что, завершив этап великой любви к старику Леноксу, вы сохранили достаточно энергии, чтобы выдавить из него все возможные блага, какие он только мог вам предоставить. Не секрет, что Дейвид был достаточно богат. Потом денежки каким-то образом улетучились. Интересно узнать, куда они подевались?
