Пенни Джордан - Самое главное в жизни
Пока, формально, они вдвоем с Питером занимались финансовой стороной благотворительных центров, которые перешли к ней после смерти отца. Она чувствовала моральные обязательства перед членами комитета.
Но в действительности Ди хотела использовать эти деньги и основать клуб и мастерскую для местной молодежи, где они смогли бы научиться основам ремесла. Она не претендовала на то, что это ее идея. Муж Анны, миллионер и филантроп Ворд Хантер, уже делал нечто подобное в южных городах, где родился и вырос.
Когда-то у Ворда и Ди были натянутые отношения, но со временем это недоразумение, слава Богу, разрешилось.
Ворд уже дал обещание Ди, что поможет ей, в чем бы она ни нуждалась при открытии своей мастерской, но, конечно, Ворд не сможет оказать давление на фондовый комитет. Ди нашла подходящий участок для своей авантюры: большая пустая вилла на окраине города, с избытком земли и даже с огромной территорией для надворных строений.
Ученики Ворда получали свои знания в подобном доме, но у Ди на первый план выступили материнские чувства: она захотела перепланировать главное здание и организовать маленькие жилые комнаты для молодых стажеров.
Это был, она и сама признавала, очень честолюбивый проект, и Ди решила, что сделает большой – просто огромный – личный взнос в это дело.
Она поступит так во имя отца, более того, это будет ее дань ему, – личная дань ему от нее.
На предыдущей неделе, когда они с Анной говорили об ожидаемом Анной ребенке, подруга поинтересовалась у нее, задумывалась ли она когда-нибудь о замужестве и собственной семье. Анна, мягкий, добрый, деликатный человек, никогда не отличалась любопытством, и Ди сразу же догадалась, почему она задала этот вопрос. Они рассматривали красивое приданое для новорожденного, каждую крохотную вещицу, которую Анна купила для своего малыша, и Ди осознавала, что на ее лице написана зависть.
Она горько улыбнулась, покачала головой и сказала, что получила слишком много шишек, встретившись в ранней юности с мужчинами, которые хотели подняться с ее помощью. Конечно, Анна вопросов больше не задавала, она увидела, что Ди не хочет обсуждать эту тему.
А что еще скажешь? Не будешь же объяснять, что не можешь выйти замуж за человека, который совершенно не любит тебя, который не верит тебе, не можешь выйти замуж за мужчину, которому сама абсолютно не доверяешь. Да и где он, этот мужчина?
Никому Ди не могла бы все рассказать. Нет такого человека. Эта страшная тайна касается не ее одной. Темный, вязкий страх, преследующий ее, напоминает о предательстве человека, с кем ее связывают неразрывные, кровные узы и обязательство верности, – ее отца?
Сможет ли Ди однажды поведать кому-нибудь о своем страхе, который подобен темному кровоподтеку? Если она решится поделиться с кем-нибудь своей тайной, это будет похоже на открывшийся ящик Пандоры. Ди почувствовала дрожь.
– Порой мне кажется, что ты любишь отца больше, чем меня, – однажды сказал Хьюго, когда она объясняла ему, что должна поехать на выходные проведать отца.
– Не больше – иначе, – успокоила его Ди. – Я ведь его дочь.
У Хьюго сложились совсем другие отношения с родителями, нежели у нее с отцом. У него были и мать и отец, а также старший брат и две сестры. По традиции британской респектабельной семьи Хьюго отправили в пансионат, и поэтому он с трудом понимал близкие отношения, существовавшие между ней и отцом, их обоюдную независимость, преданность и любовь Ди.
Хьюго…
Ди крепко обхватила кружку с кофе и решила, что нужно сделать еще одну попытку начать работать. Для нее оказалось шоком увидеть Хьюго вновь, но даже это несравнимо с тем потрясением, которое она испытала от его поцелуя. Хьюго, его поцелуй неотвратимо напоминали ей об их любви.
Хьюго и поцелуй… одно от другого невозможно отделить. Хьюго, Хьюго…
Ди опустилась в кресло и позволила своим воспоминаниям унести ее в прошлое.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
– Ммм… представляю, как прекрасно он целуется, – восхищенно мурлыкала подруга Ди, заводя глаза и бросая томный, полный страстного желания взгляд в сторону Хьюго.
– А ты не ошибаешься в нем? – Ди попробовала остудить воспаленное воображение Мэнди – на нее не произвела впечатления ошеломляющая мужская сексуальность Хьюго, о которой толковала подружка, его крепкая мускулистая спина и сильные руки, когда он налегал на весла лодки.
– Ну уж нет! Я не отказалась бы провести с ним часок наедине. – Ее сокурсница взволнованно дышала, игнорируя неодобрительное качание Ди головой. – О, брось, – говорила она, когда Ди равнодушно пожала плечом. – И не пытайся убедить меня, что не замечаешь, насколько он восхитителен и сексуален.
– Он очень хорошо выглядит, – спокойно согласилась Ди.
– Хорошо выглядит! Он сто, тысячу, миллион, миллиард раз хорошо выглядит. – Мэнди блаженно вздохнула. – Он живет, дышит, ходит среди нас, словно бог. Он… Боже, он смотрит на нас. Он смотрит на нас, – прошептала она исступленно, – Ди, он смотрит на нас…
– Да нет, не смотрит, он щурится, потому что солнце светит ему прямо в глаза, – опровергла ее Ди, но по какой-то причине ее сердце забилось сильнее, когда Хьюго повернул голову и окинул их взглядом. Она прекрасно поняла, что ее подруга имеет в виду, пытаясь объяснить сексуальное совершенство Хьюго.
– Боже, я умру, если он мне хоть слово скажет. Хьюго Монпельер! Мужчина… мечта. У него может быть столько девчонок, сколько захочет, но он не спит со всеми подряд, хотя и не отличается постоянством. Раз в тысячу лет выпадает возможность заговорить с ним, и даже тогда он заявляет, что у него нет времени и он страшно занят. Хьюго определенно hetero[1]. Одна из девчонок с отделения современного языкознания говорила мне, что встречалась с ним на последней студенческой вечеринке и они немного поболтали. Она сказала, что едва не испытала самый настоящий оргазм прямо у всех на глазах.
Ди отвернулась. Ее сексуальное желание было уже достаточно зрелым, но воспитание оказалось слишком старомодным. У нее случались свидания, поцелуи мальчиков, ухаживания, за ней ухаживали. Ди знала, что, когда придет любовь, она встретит ее с восторгом, но она также знала, что ее страстная натура предназначена только для защищенных семейных отношений. Случайный сексуальный эксперимент, игривое плескание в мелкой воде сексуальной любознательности не для нее. Ей нужен глубокий, опасный океан, наполненный простой, жизнеспособной первобытной страстью, полное поглощение друг другом, абсолютное доверие и совершенная любовь.
Но это вовсе не означает, что она не воспринимает могущественной ауры сильной мужской сексуальности Хьюго Монпельера, которую он нес по жизни гордо и свирепо и в то же время использовал ее, подобно щиту, оградительно и оборонительно. Ди известны были все слухи и домыслы о нем, возбужденная болтовня девчонок наполняла женским гормоном атмосферу в холле первого курса. Она слышала лихорадочные и взволнованно несдержанные фантазии ее однокурсниц, наполненные глупостями и искренними, простодушными непристойностями.
