Кэрол Грейс - Серенада над морем
— Я не храплю, ты знаешь!
— Послушай, Оливия, или мы это делаем, или не делаем. Если ты не можешь справиться с летними работами, так и скажи. Если какие-то оставшиеся чувства делают для тебя невозможной работу со мной, скажи об этом сейчас. Да или нет? Я думал, мы сумеем работать без эмоций. Теперь скажи, мы работаем или нет?
Он наклонился и надел широкополую шляпу, которую она купила ему. Оливию точно током ударило. Он и в самом деле выглядел как Индиана Джонс. Сексуальный, мужественный, истинный мачо. Он готов завоевывать мир.
Почему она купила ему такую шляпу? Потому что знала, как он будет в ней выглядеть. И не могла сопротивляться.
Оливия мучительно соображала, какую придумать причину, почему она остается в стороне от раскопок. Не может же она сказать, что боится сделать колоссальную ошибку — снова влюбиться в него! Даже когда он ходил в этой смешной, чужой одежде, ей стоило большого труда сохранять трезвую голову. А теперь, в новых джинсах, обтягивающих его ноги, и в этой шляпе Джек стал еще более опасен. Он стоял такой сильный, загорелый, красивый. И уверенный. И всегда будет уверенным.
Он не сомневался, что они найдут эту исчезнувшую могилу. Уверенно собрал группу. Уверенно пережил аварию, преградившую было ему путь. И не сомневался, что она пойдет с ним. Или сомневался? Не мелькала ли в его голубых глазах некая неопределенность?
Она глубоко вздохнула и отступила под его напряженным взглядом.
— Никаких чувств! — резко бросила она. — Работаем.
Джек кивнул и взял ее за руку. Но не пожал. Он очень долго смотрел ей в глаза, в самую их глубину. В такую глубину, что мог видеть ее душу. Наверное, он точно знал, какое воздействие оказывает на нее.
— Ты не пожалеешь, — сказал он. — Обещаю.
Когда-то он обещал любить ее вечно. Не много ли обещаний со стороны одного человека?
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Как и семь лет назад, взятый напрокат джип стоял нагруженный оборудованием: лопатами, мотыгами, картами, сверлами, специальными ножами, генератором, бензином, емкостями с питьевой водой и огромными корзинами с продуктами, заказанными в отеле. Все это приготовил он.
Джек хотел провести экспедицию на высоком уровне. Их ждут тяжелые времена и плохие дни, но ведь будут и хорошие. Джека ждала тяжелая работа. И самая трудная часть ее — убедить Оливию, что у них есть шанс быть вместе. Как это сделать, не вспоминая болезненное прошлое, он не знал.
Не знал, как теперь она относится к нему. Зато ему было известно, что бумаги о разводе уже запущены в процесс. А он собирается сделать последнюю попытку, чтобы спасти их брак. Если она опять оттолкнет его, если его попытка потерпит неудачу, что ж… Во всяком случае, он не будет жить дальше, упрекая себя, что не приложил все силы, чтобы вернуть Оливию.
Жара усиливалась. Джек надеялся начать пораньше, чтобы избежать самого пекла. Он все предусмотрел. Заказал ленч и уже мысленно рисовал картину пикника под деревьями с видом на море. И они с Оливией вдвоем. У этих летних работ должно быть хорошее начало. Второе начало. Забыть несчастный случай с паромом и сделать все похожим на прежние времена. Но что-то подсказывало ему, что прежние времена ушли навсегда.
Джеку хотелось до начала раскопок немного побыть наедине с Оливией. Но времени оставалось мало. Рабочие ждали их на раскопках с прошлой недели. Первая группа по расписанию должна была прибыть сегодня во второй половине дня.
Дорога осталась прежней — сплошь рытвины и колдобины. Но в джипе на этот раз было не только оборудование и продукты. В джипе царило напряжение, которое становилось тем сильнее, чем ближе они подъезжали к месту раскопок.
Джек чувствовал его, но делал вид, будто напряжения нет и в помине. Он настроил себя не ждать многого ни от Оливии, ни от раскопок.
Он изучил небо в поисках темного облака. Хотя бы какой-нибудь намек на дождь. Ничего.
— Похоже, будет хорошая погода, — проговорил он.
Стоп! Это значит, ему предстоит спать под звездами. Или, если точнее, изводить себя под звездами. А Оливия будет крепко спать в палатке. И ей приснится сон, что она, а не он, найдет бесценные монеты и глиняный сосуд.
— Красиво, — согласилась она. — Похоже на послеполуденное солнце в Греции. Ярче и жарче, чем в любой другой точке земли. Почему так? Может быть, из-за белых домов и золотого песка на берегу?
— Или, может быть, из-за меня? Я послал хороший дух в стратосферу.
Она покосилась на него — глаза прищурены, но ни намека на улыбку.
— Почему мне это не пришло в голову? Конечно, это из-за тебя, Джек. Солнце и звезды вертятся вокруг тебя. Так же, как и весь мир археологии. Как я могла забыть?
Ветер сдул ее поцелованную солнцем светлую прядь на щеку. А Джек лишь крепче вцепился в руль, чтобы удержаться и не убрать ей за ушко выбившиеся прядки. Как ему хотелось пробежаться рукой по ее шелковым волосам и погрузить в них лицо…
Джек не мог забыть ее кружевной лифчик, который она купила утром, продолжал мысленно рисовать картины, как она выглядит в этом кружеве…
Джип тряхануло на выбоине, и они оба подпрыгнули на сиденье.
— Дорога здесь не стала лучше, — перевела дух Оливия.
— Радуйся, что нам не придется ездить каждый день, — заметил он, когда они проезжали мимо группы мужчин в мешковатых черных штанах и безрукавках. — Это на случай, если ты передумаешь остаться здесь.
— Не передумаю, — сказала она, но не очень уверенно. — Как насчет еды?
— Роббинс нанял местного повара для нас и для команды, которая будет копать, и для сторожей, которые будут охранять участок. Сегодня к вечеру все должно быть на месте. Включая компьютеры и генератор. Я знаю, некоторые думают, что Роббинс слишком стар для такого рода раскопок. Но он прекрасный организатор. Хотя мы потеряли все наши личные вещи, начало работ не задержалось. Роббинс на это лето возлагает большие надежды. Он не экономит на расходах, используя свой грант. Поэтому все идет довольно гладко. И даже если он сам остановится в отеле и несколько дней будет любоваться достопримечательностями, я не буду жаловаться. Он это заслужил. К тому же это даст нам возможность достичь своей цели.
— Вроде той могилы?
Он кивнул. Ему нравилось, когда у нее так сияли глаза. Конечно, все археологи ценят открытия, сделанные в поле. Но есть кабинетные академики, которые предоставляют другим выполнять самую грязную работу. Роббинс и некоторые из его студентов с удовольствием будут работать в лаборатории, чтобы внимательно изучать находки.
Но Оливия не такая. Она не боится полуденного солнца и грязи по колено. Она будет просеивать и перебирать грунт, ощущая пальцами черепки древних ваз, угадывая их каким-то звериным чутьем.
