Люси Гордон - Однажды летом в Италии
— А разве мы не решили, что чем меньше я буду говорить о себе, тем лучше?
— Верно.
Она невесело рассмеялась.
— Во всяком случае, рассказывать, собственно, и нечего. Он отыскал меня. Сразил наповал своей красотой и обходительностью…
— Это мне понятно, — пробормотал Маттео.
— Если бы я была сообразительнее, то поняла бы, что его чувства ко мне не имеют ничего общего с любовью.
— Продолжайте, — попросил он. — Мне нужно услышать остальное.
Теперь наступала самая трудная часть рассказа, и Холли почувствовала, что смелость оставляет ее. Было невыносимо вспоминать об этом.
— Расскажите мне все, — потребовал Маттео.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Наконец Холли кивнула, и он усадил ее в кресло, а сам отошел к стене. Через минуту она начала говорить.
— Он водил меня ужинать, мы все время были вместе.
Она снова замолчала, обуреваемая воспоминаниями.
Когда я с тобой, любовь моей жизни, мне кажется, я живу. Ты мне снишься. Я думаю только о тебе.
— Он говорил такие замечательные слова.
— Но слова так мало значат, — прозвучал голос Маттео за ее спиной. — Мы все знаем это в глубине души, но продолжаем верить в иллюзию.
— Теперь я понимаю, что он выбрал меня, потому что я хорошо копирую работы художников. Он показал мне фотографию миниатюры, которая, как он говорил, принадлежала его семье, и попросил сделать копию. Сказал, что оригинал хранится в банке, потому что она очень ценная.
Потом пригласил меня в Италию, чтобы познакомить со своей семьей, которая жила в маленьком городке недалеко от Рима, в Роккасекка. Я никогда не слышала об этом местечке, но, когда приехала туда, мне там очень понравилось. Правда, семья Бруно куда-то исчезла. Всегда находились причины, чтобы отложить встречу.
Тогда у меня появились сомнения, но я старалась не обращать на них внимания. То был красивый сон, и я не могла признать, что он кончился. Но он и не начинался. Бруно просто-напросто использовал меня! — Она рассмеялась. — Я была любовью его жизни, его ангелом, возлюбленной. Представьте только! Я верила всем этим затасканным словам — amore, miabella, peretemita. А мозг Бруно тем временем работал, как кассовый аппарат.
Холли снова замолчала, боясь, что Маттео оскорбит ее своим сочувствием. Но он только внимательно смотрел на нее.
— Я старалась не замечать правды. В конце концов, то были лишь смутные подозрения. Потом он велел мне ехать домой, пообещав присоединиться ко мне позже.
Мой самолет улетал из Рима, так что мне нужно было сесть на поезд из Роккасекка. Бруно подбросил меня до вокзала, но сам не остался, хотя до отправления было еще два часа. Думаю, он хотел побыстрее избавиться от меня. А потом я открыла чемодан и, к своему большому удивлению, обнаружила…
— Оригинал миниатюры?
— Откуда вы знаете?
— Это ясно как белый день. Как вы говорите, он приехал в Англию в поисках талантливого художника, умеющего делать копии. А кроме того, вас можно было использовать, чтобы вывезти оригинал из Италии.
— Теперь все окончательно встало на свои места, — со вздохом ответила она.
— Не надо так казнить себя. Что вы сделали потом?
— Я позвонила Бруно и сообщила о своей находке. Он пытался подлизаться ко мне, и чем больше он говорил, тем отчетливее я понимала, что он все это подстроил. Мне стало страшно. Я повесила трубку, избавилась от картины и вернулась обратно.
— Это было неумно. Вам не стоило возвращаться на вокзал.
— Знаю, но я оставила там свой багаж. И когда я вернулась, до поезда оставалось десять минут.
— Бруно Ванелли совершил уже не одну подобную кражу. У него криминальное прошлое, и когда исчезла миниатюра, мы подумали о нем. Он всегда опережал полицию на шаг, и был бы в безопасности, если бы вы вывезли картину из страны.
— Но если вы все знаете, зачем я вам рассказываю?
— Потому что в этой головоломке есть недостающий кусочек. Где точно вы оставили оригинал миниатюры?
Холли поднялась и начала ходить из стороны в сторону, но он остановил ее взглядом своих темных, блестящих глаз.
Ей пришло в голову, что этот человек требует от нее слишком много доверия. Он — служитель закона. Если она расскажет ему о местонахождении миниатюры, что будет потом? Уж не ждет ли ее полиция с наручниками?
Она в страхе взглянула на него.
— Скажите мне, где вы оставили сверток.
— Рядом с вокзалом есть маленькая церковь.
— Я хорошо ее знаю. У меня друзья в Роккасекка. Мы с Лизой ездили к ним в гости, поэтому и оказались в том же самом поезде. Продолжайте.
— В церкви никого не было, когда я вошла, поэтому я положила картину за алтарь. Там внизу в стене есть небольшое отверстие.
— Вы говорите правду?
— Да.
— Ничего не утаили? Подумайте хорошенько.
— Нет. Клянусь, что положила ее туда.
Судья кивнул.
— Если вы лжете — пусть нам поможет Бог.
— Я не лгу. Но кто-нибудь уже мог найти ее…
— Будем надеяться, что этого не произошло. Роккасекка — родина средневекового святого. Считается, что на миниатюре, которую вы скопировали, изображен он сам. Не удивляйтесь, но картина принадлежит той самой церкви, где вы ее оставили. Если мы найдем сверток первыми, то сможем настаивать, что кражи не было, поскольку миниатюра уже возвращена законным владельцам.
Холли кивнула.
— Если миниатюра все еще там, я устрою так, чтобы ее нашли.
— Но как?
— Я что-нибудь придумаю. А теперь предлагаю вам пойти спать и забыть обо всем, что было сказано сегодня вечером.
— А если…
— Никаких «если», — твердо произнес Маттео. — Положитесь на меня и забудьте о сегодняшнем разговоре.
Уходя на следующее утро из дома, Маттео сообщил, что пару дней будет отсутствовать. Он не поговорил с Холли до отъезда и даже не попрощался, поэтому у нее не было оснований думать, что его отъезд как-то связан с их разговором, состоявшимся накануне.
Она сразу поняла, что Лиза огорчена его отъездом. Девочка все время спрашивала, куда уехал ее отец. Холли и Берта убеждали ее, что он задерживается на работе, и она успокаивалась на некоторое время, а потом снова задавала свой вопрос:
— Он ведь вернется? Ты обещаешь?
Когда вечером она наконец уснула, уставшая Холли вернулась в собственную спальню. В полночь ее разбудила Берта.
— Пойдемте. Она проснулась от кошмара, и я не могу успокоить ее.
Холли подошла к кровати девочки и обнимала ее, пока та не уснула.
На следующее утро Холли спросила у Берты:
— Твоя спальня ведь рядом с Лизой?
