Элли Блейк - Огоньки в ночи
— Дай мне минутку, — попросила женщина. — Что-то на меня вдруг накатило, — прошептала она, поспешно расстегивая последние пуговицы его рубашки.
— Что накатило? — Калеб поцеловал ее плечо.
— Ничего, — ответила она, опустив взгляд. — Сейчас пройдет.
— Ласточка, сдается мне, ты тосковала по этим ласкам, — прошептал Калеб, пытаясь взбодрить вдруг сникшую Аву.
— Немного, — кивнула она, не споря.
— Давненько ты не мяла мои косточки, детка, — пошутил он.
— Не в этом дело, — возразила она.
— А в чем?
— Это не просто объяснить.
— Попытайся.
Ава не ответила.
— Эй! Поговори со мной! — настойчиво попросил Калеб.
— Все в порядке, поверь. Это именно то, чего я хотела, — после некоторой паузы проговорила женщина, кротко улыбнувшись.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Калеб Гилкрист мог просто принять этот ответ, получить удовольствие от близости с красивой женщиной, доставить ей немалое наслаждение, забыв обо всем, как он обычно и поступал. Но Ава была особенной, он также знал, что и он для Авы — единственный в своем роде. А поскольку между ними прежде всегда была полная ясность, Калеб имел право рассчитывать на откровенность и теперь.
— То, чего ты хотела? Собираешься сбить меня с толку и дать задний ход? — доброжелательно начал он. — Ласки еще и не начинались, а ты, похоже, всем уже довольна. Я слышал, что в Америке все делается быстро, но не настолько же. Или всему виной разница часовых поясов?
— Наверное, ты прав, Калеб, — удрученно согласилась она.
— Ава, — предостерегающе процедил он. — Надеюсь, ты помнишь, как я очутился в твоей комнате. И что же прикажешь мне с тобой делать? Я уже на все готов. Только скажи прямо, чего именно ты от меня ждешь? Считай меня бестолковым, но сейчас я нуждаюсь в прямых указаниях.
— Прости, — пробормотала Ава, натянув на себя покрывало и стыдливо закутавшись в него. — Я слегка себя переоценила. Прошедший месяц был непростым для меня... Разрыв с Тейлором, — призналась женщина.
— Тейлор — это и есть тот профессор, о котором говорил Дамиен? — уточнил Калеб. — Твой бойфренд?
— Теперь уже бывший, — горько усмехнулась Ава.
— Твои не в курсе? — предположил он.
— Я им еще ничего не говорила.
— Это отчасти объясняет, почему Дамиен был так суров, требуя держаться от тебя подальше, — заметил Калеб.
— Почему только отчасти? — удивленно поинтересовалась она.
— Я думаю, твои родные в принципе не хотели бы видеть рядом с тобой такого человека, как я, — самокритично заявил он.
— С кем мне быть, я решу и без них. Полагаю, и для тебя родственники — не указ. Разве мы не достаточно крутые? — пошутила она.
— Да-да, крутые, конечно... — не слишком уверенно отозвался мужчина, приподнимаясь с постели.
Ава основательнее завернулась в покрывало и уселась возле него.
— Прости, Калеб. Я не должна была ставить тебя в такое неловкое положение. Я ведь совершенно не представляю, как ты жил все это время... Расскажи.
— Что именно тебя интересует? — нехотя отозвался он.
— Ну, хотя бы то, счастлив ли ты?
— Счастлив? — усмехнулся Калеб и саркастически ответил: — Безумно!.. А ты?
— Я серьезно тебя спросила, — пробормотала женщина, отведя взгляд. — Ты не чувствуешь себя счастливым?
— А ты себя чувствуешь таковой? — переадресовал он ей оказавшийся сложным для него вопрос.
— Следовало бы, — угрюмо ответила Ава. — Все идет своим чередом и достаточно гладко. Недавно я получила место в ученом совете, отвечаю за мониторинг образовательного процесса, а также являюсь членом комиссии по надзору за соблюдением этических норм.
— Судя по твоему тону, это большое достижение, — иронически заметил Калеб.
— Представь, что так, — подтвердила она.
— Но это не делает тебя счастливой.
— Я к этому стремилась, и сознание того, что мне все удалось, вне всякого сомнения, радует, — решительно бросила Ава.
— Но не так, как хотелось бы...
— Мы оба взрослые люди и отлично понимаем, что подобные достижения еще не гарантия счастья.
— Конечно, — охотно согласился с ней Калеб. — Всегда есть к чему стремиться. Но ты, я вижу, хандришь, милая. Полагаю, возвращение в родительский дом, счастье Дамиена, нахлынувшие воспоминания заставили тебя усомниться в значимости собственных достижений.
— Ты такой умный, Калеб, — поддела его женщина.
— Не смейся...
— Ты прав. Это глупо, — кивнула она и замолчала.
— Ты что-то хотела сказать? — спросил Калеб подругу, приподняв ее лицо за подбородок. — Что с тобой произошло? Отчего ты приуныла? Надеюсь, это не старина Калеб так на тебя подействовал?
— Нет, старина Калеб тут ни при чем.
— А старина Калеб может для тебя что-нибудь сделать? — поинтересовался он.
— Что, например?
— Устроить стриптиз для поднятия боевого духа.
— Нет, это лишнее, — покачала она головой.
— Нет? Жаль... Могу просто быстро раздеться. Каков был твой профессор? Он устраивал для тебя интимные шоу?
Калеб нежно убрал волосы с ее лица и легко коснулся губами рта.
— К чему эти вопросы? — недовольно проговорила Ава.
— Можешь не отвечать. Я просто рассчитывал развеселить тебя, — объяснил Калеб. — Как ты развлекалась со своим яйцеголовым профессором? Какие у этого неженки были чудачества? Наверняка, будучи интеллектуалом, он предпочитал нечто особенное? Спрашиваю, чтобы не разочаровать тебя. Если ты настолько искушенная, насколько кажешься, мне придется потрудиться.
— Прекрати, Калеб. Это не смешно, — строго осадила его Ава.
— Хорошо, доктор, как скажете, — согласился он. — Мне уже давно совершенно не смешно. Я отчаялся понять, что здесь делаю.
Калеб нежно поцеловал Аву в щеку и принялся сосредоточенно застегивать свою рубашку.
Ава молча наблюдала за ним.
Страсть пронзила ее. Чистая, незамутненная страсть овладела всем ее существом. Это стало подлинным откровением. То, что прежде казалось бесстыдством, уделом недалеких сластолюбцев, явило вдруг такую широту неизведанного, такую высь и глубину непостижимого, такой размах чувства, что дух захватывало.
Прикосновения, проникновение, единение... И даже боль, которой невозможно было избежать, боль, поднявшая ее к головокружительным вершинам, боль, без которой она не прикипела бы к нему с такой силой.
Так нежен, так ласков, трепетен. Его поцелуи текут сладостью по губам. Его объятия окутывают ее, завладевая ею без боя...
Это не могло забыться, такая близость не прерывается. Каждый поцелуй остался зарубкой на ее памяти. Много позже, будучи далеко от Калеба, она ревновала его к каждой женщине на Земле. Ава приучила себя думать о Калебе, как о непритязательном ловеласе. Тем более, что и Дамиен постоянно укреплял в ней такое убеждение, невысоко оценивая бесчисленных мимолетных спутниц своего друга. Аве также нравилось считать, что она — не одна из них.
