Элизабет Эштон - Великодушный деспот
Майкл засмеялся:
— Да Лина вообще считать не умеет, если она сложит два и два, у нее получится пять.
Полине казалось, что она сейчас задохнется от возмущения. Ей было совершенно очевидно, что Энтони сразу понял, насколько она неумела и бестолкова, и теперь хочет выставить ее на всеобщее посмешище. Он, видимо, решил, что если дать ей поиграть в школу верховой езды, ее беспомощность сразу выяснится и Полина сама в ней убедится.
Мистер Смитерс нахмурился и посмотрел на Майкла.
— Это очень серьезное предложение, мистер Геральд, — резко заметил он.
— По-моему, это просто замечательно! — воскликнула Линетт, глаза девочки сияли от восторга. — Это так сказочно щедро — только что же делать мне?
Лицо мистера Смитерса смягчилось, он улыбнулся:
— Мистер Марш надеется, что вы останетесь жить в «Трех Печках» и, как раньше, будете считать его своим домом, — ответил он ей.
— Я так и знала, что он добрый и милый! — в восторге закричала Линетт. — Он понимает, как мы все несчастны и как мы не хотим уезжать отсюда, а у тебя останутся твои лошади, Лина! Даже не знаю, как мы сможем его за все это отблагодарить?
Полина сжала кулаки. Линетт еще ребенок, она верит в добрых волшебников, или в данном случае в одного волшебника, но сама-то она достаточно взрослая и понимает, что ничто не делается просто так. Она не сможет работать на этого человека, которого презирает, как бездельника и неженку, и она не вынесет того, что он станет хозяином всего здесь. Всего, что она так любила, во что вложила всю свою душу, и только затем, чтобы он смеялся над ее никчемностью! Она не вынесет этого, лучше зарабатывать на жизнь самой черной, самой неквалифицированной работой, чем согласиться на такое предложение. Стараясь сдержать гнев, Полина спросила саркастическим, как она надеялась, тоном:
— И как долго будет длиться это достойное восхищения устройство дел? Пока он не женится?
Мистер Смитерс пошелестел бумагами и откашлялся.
— Мистер Марш не пожелал сообщить мне о своих предполагаемых матримониальных планах, — сухо отрезал он. — Полагаю, вы получите соответствующее извещение в случае изменения его планов. Насколько я могу судить, это предложение делается на временной основе. — Он сурово блеснул стеклами очков на Полину и Майкла. — Так что вы здесь останетесь как бы на испытательный срок.
— Отлично. — Полина ответила таким же взглядом. — Надеюсь, он понимает, на что идет.
Мистер Смитерс вздохнул с плохо скрытым раздражением.
— Мисс Геральд, я советую вам принять это предложение, пусть даже на временной основе, потому что, как бы дела ни пошли дальше, ваше положение все равно не может быть хуже, чем сейчас.
— Я со своей стороны с благодарностью принимаю это щедрое предложение, — провозгласила тетя Марион. — Мои планы можно осуществить потом, в любое время. Я с радостью останусь здесь, пока дети окончательно не определятся и не встанут на ноги. Даже если ничего особенно хорошего из этого не выйдет, у нас хотя бы будет время отдышаться и оглядеться.
Она слегка вздохнула, понимая, что ее мечта о тихом житье в городе уплыла и растаяла за горизонтом, и принялась обдумывать, как угодить новому, совершенно незнакомому хозяину поместья. Ее гораздо сильнее волновала судьба Майкла и Полины, чем она готова была признаться, но Марион Торн, конечно, понимала, что никакой благодарности за свое самоотречение ни от кого не получит. Юные члены семьи всегда воспринимали ее как должное и даже не задумывались, чем она жертвует ради них.
— Я всей душой «за», — сказал Майкл. — Во всяком случае, на данный момент меня это устраивает, пока я не найду работу в какой-нибудь автомобильной фирме.
Все посмотрели на Полину. Она повернулась к родным с яркими малиновыми пятнами на щеках, серые глаза сверкали.
— Я и подумать не могу о том, чтобы согласиться, — почти крикнула девушка. — Это… это просто благотворительность! Потому что наша школа никуда не годится, и я никуда не гожусь, И Майкл тоже…
— Слушай, говори за себя, сестренка, — возмутился Майкл, — говори за себя!
— Я, во всяком случае, очень хорошая домохозяйка, — с достоинством возразила тетя Марион. — И склонна думать, что это именно то, что сейчас необходимо мистеру Маршу в первую очередь. — Она повернулась к мистеру Смитерсу: — Можете ему сказать, что мы чрезвычайно рады принять его в высшей степени щедрые условия и приложим все усилия, чтобы удовлетворить его требования — по-моему, так говорится? — Она чуть печально улыбнулась. — А теперь, мистер Смитерс, я уверена, что вы не откажетесь от чашки чая. Идите в гостиную и отдохните, пока я буду готовить чай.
Она провела адвоката в длинную комнату, которую, как уже решила, они отдадут Энтони в личное пользование.
Когда за ними закрылась дверь, Майкл напустился на сестру:
— Даже если мы ни на что не годимся, мистеру Маршу потребуется некоторое время, чтобы это выяснить. Ты что, не понимаешь, что это его предложение просто манна небесная? Тебе не придется выходить за Джорджа, а ты хочешь отклонить это превосходное предложение из-за каких-то глупых фантазий, гордости или просто из досады! Могла бы хотя бы подумать о нас с Линетт!
— Я же не мешаю вам принять его предложение, — резко обернулась Полина. — Но я в этом доме не останусь ни дня, и не забывай, пожалуйста, что теперь это его дом!
— Ну перестань, Лина, — Линетт чуть не плакала, — не уезжай. Тогда все испортится — я так обрадовалась, что нам не придется расставаться. Ну зачем тебе уезжать? Ты же ведь не захочешь оставить Пегаса?
Пегаса? Она совсем забыла про Пегаса! Когда-то, сто лет назад, как ей сейчас казалось, у Полины были самые честолюбивые мечты о его будущем. Девушка хотела выдрессировать любимца, чтобы тот выступал на скачках, может быть, даже стал вторым Марионом Каоксом, и отец всегда поощрял эти устремления, хотя она так и не пошла дальше местных деревенских скачек. Энтони, естественно, не станет сочувствовать таким идеям: Пегаса следует приручить, чтобы и конь тоже участвовал в прибыльном предприятии. Полина подошла к окну и уткнулась разгоряченным лбом в раму, радуясь тому, как она холодит кожу. За окнами солнце равнодушно заливало светом далии, готовые вот-вот распуститься на запущенных бордюрах, и нежные зеленые ветви плакучих ив.
— Честно говоря, я не думаю, что из этого выйдет что-нибудь путное, — бесцветным тоном сказала она. — Тетя Марион, конечно, будет при деле, но мы все — лишние.
— Но ты хотя бы попробуй, — настаивал Майкл. — Конечно, раз ты с самого начала настроилась отрицательно, то не хочешь даже посмотреть, что может получится.
