Диана Гамильтон - Солнце после ливня
— Оставь, — мягко произнес он, — Я позабочусь о себе сам. Мне хватило наследства моей матери, вложенного в трастовый фонд. В том числе и для оплаты обучения в университете. С тех пор как мне исполнилось восемнадцать, я ничего не брал у Гарольда и сейчас не собираюсь. Так что оставь все себе. — Улыбка сошла с его лица, губы сжались. — Думаю, ты более чем заслужила эти деньги.
— Как скажешь. — Она дернула плечиком, желая выказать полное безразличие к его словесным уколам.
Затем Джорджия допила вино. Ей это было просто необходимо, чтобы уснуть.
— Если это все, то я пойду.
Она двинулась к двери. Ноги были как ватные. Но Джейсон остановил ее:
— Не совсем.
Джорджия прислушалась. Ей пришлось опереться на спинку стула, чтобы не покачнуться. Пол ходил ходуном.
— Что еще? — нетерпеливо спросила молодая дама. Не нужно, чтобы он видел, что она немного пьяна: это даст повод для новых язвительных шуточек.
— Остров Голубая Скала, — ответил он, изучающе глядя на нее. Джорджия была бледна, зрачки ее расширились, под глазами залегли круги. Казалось, она с трудом держится на ногах. А ведь выглядела уверенной в себе. Неужели так подействовали два бокала вина? Наверно, разволновалась из-за открывающихся перед ней перспектив, подумал он. Вряд ли ее взбудоражила наша встреча, особенно учитывая то, что совести у нее нет и не было. Нужно что-то большее, чтобы так возбудить ее нервы.
— Остров, дом и все, что в нем. Гарольд никогда не возвращался туда после трагедии. Видимо, там осталось много личных вещей Вивьен. Не думаю, что тебя заинтересуют ее туалеты, но, полагаю, ты захочешь наложить лапку на ее бриллианты. — Джейсон поднялся. Он был сыт по горло ее обществом. — Если ты в настроении, то прихвати с собой бой-френда и отправляйся все осматривать. Кстати, Блоссом и Илия все еще живут там и следят за домом.
В комнате было так тихо, что он мог слышать дыхание Джорджии. Казалось, что у мужчины даже поднялась температура оттого, что он дышал с ней одним воздухом. Неожиданно мысль о том, как она отправится на остров вместе с парнем — с тем, что ответил по телефону? — заставила его судорожно напрячься.
Джейсон вдруг подумал о голубях, что гнездились под крышей, и о том, что у него-то своего гнезда нет. Пережив однажды душевную травму, он остался ни с чем. А потому старался жить дальше так, чтобы ничего не напоминало ему о прошлом. Прошлое ушло.
Или он только так думал?
Увидев сейчас Джорджию — гордую, сексуальную и самоуверенную, — он почувствовал, как внутри у него что-то проснулось, что-то дикое и необузданное. Он злился на нее за то, что она так привлекательна. На себя за то, что не может равнодушно смотреть на нее. На судьбу, что свела их когда-то.
Он сухо пожелал ей спокойной ночи и вышел из комнаты. Даже не посмотрел на нее, просто не мог этого сделать. Боялся душевной боли…
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Иногда ей снился этот страшный сон. Он приснился Джорджии и в эту ночь. Ей приснился ее ребенок. Ребенок, который был мертв.
Она проснулась от чувства вины и долго плакала, не в силах остановиться. Сон был тем более болезнен, что уже давно не беспокоил ее.
На похоронах Гарольда и последовавших затем поминках она не плакала. Она не хотела рыдать по ушедшему отчиму, хотя и помирилась с ним. Слезы же, лившиеся из глаз Джорджии сейчас, предназначались ее ребенку, которого у нее не было, но перед которым она была вечно виновата. Если бы она не позволила себе так переживать из-за обмана Гарольда и из-за предательства Джейсона, то выкидыша могло и не быть. Она могла бы родить полноценного малыша.
Утром Джорджия приложила максимум усилий, чтобы скрыть следы бессонной и тяжелой ночи. Наложив побольше грима, она оделась в скромный серый деловой костюм с белым воротником. Ее лицо было необычно спокойным и неподвижным. Она ловила на себе испытующий взгляд серых глаз Джейсона и думала о том, что он вряд ли догадывается о причине ее печального настроения.
Много лет назад он решительно отвернулся и от нее, и от ее беременности, резко выбросив все это из головы. Он даже не знал, что случилось с ребенком, отцом которого являлся. Об этом не знал никто, за исключением Сью и ее доброй семьи.
Джейсон даже никогда не спрашивал, что было с Джорджией после выкидыша. Его это вовсе не интересовало. А если бы малыш остался жив? Его отца также бы это не интересовало. Мальчик или девочка, пошел ли ребенок в школу, хорошо ли он учится, здоров ли?
Боль пронзила ее, словно задела воспаленный нерв. Боль не проходила, но Джорджия знала, что должна справиться с ней, просто обязана справиться как можно быстрее.
Она понаблюдала, как Джейсон провожает последних пришедших на поминки гостей, и принялась собирать со стола тарелки. Сложила их на поднос и отнесла на кухню.
Миссис Моуди взглянула на нее покрасневшими глазами и, водрузив руки на животе, сказала:
— Вы не должны делать подобное. Это моя работа, пока она у меня еще есть.
— Я как раз хотела поговорить на данную тему.
Джорджия опустила тяжелый поднос на кухонный стол. Она изо всех сил старалась не обращать внимания на боль, терзавшую ее изнутри. Скоро она уедет. Как только соберет вещи, так сразу же и оставит этот дом. Сейчас она имеет последнюю возможность поговорить с экономкой наедине. Ей вовсе не хотелось лишний раз приезжать в Литем-Корт и будить призраки прошлого.
— Если у вас нет других планов, мне бы хотелось, чтобы вы остались в Литем-Корте и проследили за всем, пока я не решу, как поступить дальше. Скоро я встречусь с доверенным лицом моего отчима. Я сообщу этому человеку, что вы здесь. Он распорядится, чтобы вам продолжали выплачивать жалованье.
Миссис Моуди внимательно посмотрела на Джорджию. Вынести взгляд экономки было трудно. Тем более что ее лицо напоминало крысиную морду. Пожилая женщина холодно проговорила:
— Литем-Корт вам не нужен — очевидно, он будет продан.
— Вполне может быть.
Джорджия посмотрела в ее маленькие, ничего не выражающие глазки. Крепкая старуха! Интересно, она когда-нибудь была замужем или «миссис» — это просто для солидности? А с какой стойкостью она думает о своем возможном увольнении, а значит, потере работы и жилья. Миссис Моуди никогда не вела себя так мужественно. Это вызывает уважение. Как Джорджии хотелось бы стать такой же сильной.
— Если Литем-Корт будет продан, вас обеспечат хорошей пенсией, из наследства, оставленного моим отчимом, чтобы вы могли спокойно жить. Это один из вопросов, которые мы обсудим с управляющим сегодня вечером. Также Байнс, садовник. Ему тоже нужно выделить долю. Гарольд в свое время этого не сделал. Какие еще проблемы?
