Софи Уэстон - Танцуй со мной
Хихикнув, она отключилась. Алексис с отвращением посмотрела на издающую короткие гудки трубку.
- Большое спасибо.
Совершенно рассерженная, она вернулась к Майклу Слейну сообщить, что он оказался прав. В гостиной никого не было.
- Майкл? - позвала она. - Ты был прав. Шейла сказала, что тебе лучше уйти рано утром.
Озадаченная, она безуспешно поискала его на террасе. В коридоре его тоже не было. И в кабинете Фреда. Дверь в темную ванную была открыта.
Она позвала громче:
- Где ты? Тебе придется остаться. Я найду спальный мешок…
И вдруг ее пронзила страшная мысль. Она быстро подошла к спальне и распахнула дверь. Полураздетый Майкл Слейн лежал растянувшись на кровати с балдахином. Он крепко спал.
Алексис смотрела, и раздражение боролось в ней с тревогой. И вдруг, теперь, когда враг уже не мог ее увидеть, в Алексис проснулось чувство юмора. Она расхохоталась.
Это была единственная в доме кровать.
Темно. Тесно и неудобно. В запястье боль, ноги озябли. Алексис беспокойно поерзала и вдруг оказалась рядом с чем-то теплым и мускулистым. Озноб начал проходить. Она удовлетворенно вздохнула и снова погрузилась в забытье.
Зато утром она вспомнила все.
Солнце золотило края портьер. Но это были не ее портьеры.
Алексис приподнялась на локте, расчесывая спутанные волосы пятерней и щурясь на солнце. Где же это?… Внезапно справа от нее что-то повернулось и вздохнуло. Она посмотрела. Вспомнила И пришла в ужас.
Она провела ночь - или большую ее часть, - доверчиво прижавшись к руке исчадья ада. И сейчас эта рука небрежно лежала на ее заголившемся бедре.
Алексис посмотрела на эту большую, мощную руку. Сейчас, во сне, она была безвольно разжата. Девушка сглотнула. Осторожно, едва дыша стала отодвигаться прочь.
Ладонь дернулась и властно обхватила ее ногу. Алексис похолодела. Непрошеный компаньон беспокойно забормотал во сне. Ладонь задвигалась по коже, будто гладя кошку. Глаз он не открывал.
Алексис сжала зубы и решила переждать эту ласку, пока он снова не заснет крепко. Бог весть, за кого он ее принял, - если на самом деле он знает имена женщин, с которыми просыпается, цинично подумала она.
Его глаза открылись. Алексис смотрела на него сверху вниз, смущенная до смерти. Сначала темные глаза глядели озадаченно. Потом в них заблестело понимание. Она видела, как менялось лицо, заостряясь, и губы поползли вверх в уже знакомой улыбке. Это была недобрая улыбка.
Рука скользнула вниз и осторожно погладила ее колено, отчего Алексис пробрала дрожь. Ощущение было новым для нее. Она не могла шевельнуться.
- Прекрати, - хрипло сказала Алексис. Улыбка стала шире. Он не отводил глаз. Чуткие пальцы продолжали свое дело. Казалось, он опутывает ее невидимой сетью. Будто знает, что парализует ее волю.
Как паук - муху, подумала она, и чары рассеялись.
Она отдернула колено и приготовилась спрыгнуть с кровати. Он остановил ее, бесцеремонно обхватив рукой за шею.
- Нет, - простонала Алексис, когда он с непреодолимой силой потянул ее к себе.
За исключением этого быстрого и неожиданного движения, ничто в нем не шевельнулось. Жестокий рот по-прежнему улыбался, глаза полуприкрыты. У него был почти рассеянный и определенно безразличный вид. Но поцелуй не был рассеянным. Или безразличным.
Потеряв равновесие и ударившись о стальную грудь, Алексис за несколько секунд испытала целый калейдоскоп чувств. Я не могу высвободиться, подумала она. А потом тревожнее: и не желаю.
Он тихо засмеялся.
- Не то, чего ты ожидала?
Алексис приподняла закружившуюся голову. - Что?
- Ты забралась ко мне в кровать, - пояснил он. В голосе звучал металл. - После того как я заснул, вероятно. По крайней мере я не помню, чтобы приглашал тебя поспать со мной.
- Вот как!… - Алексис попыталась вырваться.
Он не обратил на ее сопротивление никакого внимания. Его глаза ничего не выражали, а руки, словно бы превратившись в стальные прутья, притянули ее для нового поцелуя.
Алексис боролась, но Майкл сломил ее жалкий отпор. Никогда в жизни она не ощущала себя такой беззащитной.
Он был сама нежность. Но Алексис не покидало ощущение, что на самом деле он очень разозлен, а нежность - продукт богатого опыта в технике любви. Иначе он причинил бы ей боль. Она была уверена, что он наказывает ее за что-то.
Она пыталась протестовать, но протесты подавлялись его языком.
Она промычала: «Нет!»
Все было бесполезно. Он тихо засмеялся и мягким движением повернулся так, что она оказалась лежащей на спине, глядя на мускулистые плечи, заслонившие свет. Ее правая рука была бессильно прижата к его груди. Левая оказалась зажатой за спиной. Больное запястье начинало дергать. Алексис закрыла глаза.
- Очень хорошо, - издевательски промурлыкал он.
Он целовал ее веки. Даже Патрик Монтегю в самых настойчивых домогательствах никогда не целовал ей веки. Алексис почувствовала, как все ее тело вздыхает от удовольствия, хоть она и продолжает сопротивляться.
Его пальцы нашли верхнюю пуговицу смятой блузки. Блузка распахнулась, и Майкл склонил голову к открывшейся светлой коже. Алексис глубоко задышала. Почти болезненное ощущение пронзило ее, когда губы мужчины пустились в путешествие. Инстинктивно ее ладони согнулись, чтобы обхватить его за шею.
И тут ударила настоящая боль, резкая и невыносимая. Она закричала. Майкл застыл.
- Дай мне встать, - отчаянно потребовала Алексис. Майкл откинулся назад. Алексис села, держа перед собой освобожденную руку будто чужую. Согнулась над ней и принялась укачивать. Майкл отпустил ее.
- Что случилось? - спросил он резко.
Алексис закусила губу. Боль уже уходила, но последствия - ужасное ощущение слабости и страх, будто она никогда больше не будет владеть рукой, - вернулись, напомнив о себе в полную силу.
- Запястье, - пробормотала она наконец. - Оно сломано.
Она чувствовала его взгляд, и в одно безумное мгновение ей показалось, что он не верит.
- Ты не в гипсе, - заметил он почти обвиняющим тоном.
Дыхание возвращалось к нормальному ритму, и она смогла ответить спокойно:
- Его сняли пару недель назад. У меня есть шина, чтобы при необходимости сохранять кость неподвижной. Вечером я сняла ее.
- Зачем? Чтобы не расхолаживать меня? Она вспыхнула. Она не могла поднять глаз.
- Нет. Если долго не снимать, она беспокоит. Я надеваю, в основном когда нужно что-нибудь носить. Когда хожу по магазинам и тому подобное. За рулем…
- Или когда ходишь на приемы, - сухо добавил он.
- Да. Именно. Только это бывает не часто. Оба помолчали.
