Чарлин Сэндс - Гавайская история
При мысли о том, что теперь, когда умерли оба родителя, она осталась совсем одна, ее охватила мучительная тоска.
Вдруг у нее заурчало в животе от голода, и Лэйни вспомнила, что она больше не одинока. Внутри нее рос ребенок. При этой мысли она улыбнулась. Несмотря ни на что, она будет любить этого ребенка. Они двое станут семьей.
Лэйни съехала с трассы на свою улицу. Дома она примет теплую ванну и обязательно что-нибудь съест. Доктор сказал, ей нужно хорошо питаться. Он выписал ей лекарство от тошноты, но Лэйни не приняла еще ни одной таблетки. Ради ребенка она попытается справиться с тошнотой сама.
Поставив свою машину в гараж, она увидела на подъездной аллее серебристый спортивный автомобиль. Из него вышел мужчина в потертых джинсах и белой рубашке с закатанными до локтей рукавами.
Ее сердце учащенно забилось, во рту пересохло. На нее нахлынули воспоминания о прогулках по гавайскому пляжу с красивым незнакомцем. Лэйни с любопытством уставилась на его ноги.
— Сапоги? — только и удалось вымолвить ей.
— Я родился в Техасе.
Лэйни кивнула, словно это все объясняло. В действительности она так мало знала о мужчине, которого когда-то называла Таем.
— Ты за мной следил? — спросила она. От этого человека можно было ожидать чего угодно.
— Нет, заехал просто так.
— Сомневаюсь. Нам не о чем с вами разговаривать, мистер Тайлер. — Она не стала спрашивать, откуда он узнал ее адрес. Человек вроде Эвана мог получить любую информацию.
Его рот искривился.
— Опять «мистер Тайлер»?
Лэйни проигнорировала вопрос.
— Я не позволю вам выкупить «Ройялз», так что, пожалуйста, уезжайте.
— Прислушайся к здравому смыслу, Лэйни. Поехали со мной. Мы найдем какое-нибудь спокойное местечко и поговорим.
Лэйни захотелось положить ладонь на живот, но она не посмела. Сегодня она не смогла ответить ни на один вопрос доктора о здоровье отца ребенка. Но скоро ей придется узнать ответы на эти вопросы.
Она усилием воли сдержала слезы.
— Эван, пожалуйста, оставь меня в покое.
— Сейчас ты расстроена, но…
— Да, я расстроена, черт побери. У меня недавно умер отец! А ты был последним, кто видел его живым. Если ты считаешь, что я не должна из-за этого расстраиваться и проклинать тот день, когда встретилась с тобой…
— Эй! Успокойся.
Эван подошел ближе, но, к счастью, не стал до нее дотрагиваться. Сделай он это, от нее осталась бы только лужица слез.
— Что с тобой?
— Я только что все тебе сказала.
— Нет, тут что-то другое. Ты бледная как полотно.
— Это ты на меня так действуешь.
Губы Эвана сжались в тонкую линию.
— Лэйни, перестань говорить глупости.
— Я не говорю глупости. Я просто хочу знать, что ты сказал в тот день моему отцу.
— А я хочу поговорить с тобой о «Ройялз». Вот видишь, мы оба чего-то хотим. Поскольку сейчас ты не в настроении, мы могли бы поужинать завтра вечером, и я отвечу на все твои вопросы.
Лэйни медлила. Ее желудок предательски заурчал. Впервые за последние несколько дней она проголодалась. Ей нужно было покрепиться, принять теплую ванну и немного полежать. Меньше всего ей хотелось, чтобы у нее случилась истерика в присутствии Эвана Тайлера. Она не могла допустить, чтобы он видел ее слабой. Она пока не готова сказать ему о ребенке, но во что бы то ни стало должна узнать, виноват ли он в смерти ее отца.
— Хорошо, я поужинаю с тобой. Но это будет короткий деловой ужин.
Эван кивнул.
— Тогда завтра я заеду за тобой в восемь.
Затем он сел в машину и уехал. Взволнованная, Лэйни смотрела ему вслед. Ее раздирали противоречивые эмоции. Когда Эван Тайлер смотрел на нее, она видела в нем мужчину, которого знала на острове. Лэйни хотела, чтобы настоящий Эван Тайлер оказался хотя бы наполовину таким, как Тай. Но пока он был лишь хладнокровным, расчетливым дельцом, желавшим прибрать к рукам ее семейный бизнес.
— Видишь, малыш, — прошептала она, когда у нее снова заурчало в желудке, — это был твой папа.
Эван въехал в подземный гараж здания, в котором размещался офис его компании. Все его мысли занимала Лэйни Ройял. Ему следовало думать о том, как заставить ее подписать документы о продаже, но вместо этого он думал лишь о том, как затащить ее в постель.
Прекрасная мисс Ройял пленила его. Возможно, все дело было в вызове, который она ему бросала. На острове она помогла ему избавиться от скуки, но он обнаружил, что хочет продолжать с ней общаться. Это было бы приятным дополнением к выгодной сделке. Закрыв глаза, он представил себе ее восхитительное тело на смятых шелковых простынях. Его бросило в жар, пульс участился. Так было всякий раз, когда он вспоминал их чудесные дни на острове Мауи.
Хуже всего то, что Лэйни теперь противен один лишь его вид. Она считает его виновным в смерти своего отца, и это приводило его в ярость.
Заглушив мотор, Эван взял свой портфель и, выбравшись из машины, направился к частному лифту. Открыв дверь своего пентхауса, он обнаружил там двух братьев и мать. Они дружно поприветствовали его с бокалами шампанского в руках. Его мать тепло улыбалась, в то время как братья едва сдерживали ухмылку.
Эван посмотрел на братьев и с притворным недовольством пробурчал:
— Ходят тут всякие. Надо будет уволить швейцара. — Он подошел к матери. — Я не имел в виду тебя, мама. — Подмигнув пожилой женщине, он поцеловал ее в щеку. — Я всегда рад тебя видеть.
— Твои братья привезли меня специально для того, чтобы сделать тебе сюрприз. Ты что, забыл о собственном дне рождения, Эван? — спросила она, нахмурившись.
— Я был занят, мама. Думал, мы договорились устроить большой праздник в следующем месяце во Флориде.
— Не напоминай, — предупредил его Трент.
Брок протянул Эвану бокал шампанского.
— Что сейчас будет… Я тебе не завидую, братец.
Ребекка Тайлер шутливо отмахнулась от своих младших сыновей.
— Несносные мальчишки! Я совсем не стыжусь, что в следующем месяце мне исполняется шестьдесят, и вы прекрасно это знаете. Но твой день рождения сегодня, Эван. Я слышала, ты много работаешь.
— Я готовлюсь к заключению сделки, которая поднимет «Темпест» на новый уровень.
Кивнув, Ребекка опустилась в кресло. Она казалась немного усталой. Сыновья окружили ее.
— Я всегда вами гордилась. Всеми троими. Вы добились успеха. Я только надеялась…
Ребекка не договорила, но братья знали, о чем она подумала. Все трое переглянулись, но ни один из них не осмелился посмотреть матери в глаза.
Трент заговорил первым:
— Сколько тебе исполнилось, Эв, тридцать три?
