Элизабет Кейли - Сколько стоит любовь?
Эрик лишь удивленно приподнял бровь, словно предложил ей продолжать.
– Зачем же читать еще раз, если все и так понятно, – закончила Кристин.
– В первый раз вы смеетесь, когда мы одни. Мне это кажется обнадеживающим признаком, – сказал Эрик.
– А на что же вы надеетесь?
– На то, что в конце концов вы станете для меня настоящей женой, Кристин, – тихо сказал Эрик, и от его голоса по телу Кристин уже в который раз за этот сумасшедший день пробежала сладостная волна возбуждения.
Она вздрогнула и отложила в сторону контракт.
– Я не буду даже спрашивать, что вы имеете в виду, – пробормотала она. – И я очень прошу вас, Эрик, постарайтесь со мной больше об этом не говорить.
– Почему?
– Как ни странно это для вас прозвучит, мне бы очень не хотелось вас расстраивать.
– Потому что в моих руках сейчас находится ваше благополучие и благополучие вашего сына? – сердито спросил он.
Кристин покачала головой. Она посмотрела в окно и вспомнила, как часто вечерами отец читал ей Библию и каждый раз обращал внимание Кристин на Любовь, Веру и Надежду, которыми дышала каждая строчка Священного Писания.
«Помни, если ты будешь любить людей, ты будешь счастлива», – всегда говорил он ей.
– Вы не ответили на мой вопрос!
– Я не хочу огорчать вас только потому, что Господь призывал возлюбить ближнего своего, как самого себя, – просто ответила Кристин. – Я и так причинила вам достаточно страданий. И не думайте, что мне было совершенно наплевать на вас и ваше чувство. Особенно сейчас, когда я начала так много понимать и замечать то, на что раньше бы и не обратила внимания.
– А вот я вас категорически не понимаю, – пробормотал Эрик. – То вы холодны как лед, то сгораете от страсти, то вспоминаете Библию. Ну что ж, по крайней мере, мне не грозит жизнь со скучной женщиной. У вас были какие-то вопросы?
Кристин пыталась собраться с мыслями. Она и сама не знала, зачем была только что так откровенна с Эриком. Быть может, потому, что он сам всегда честно говорил ей о том, что им движет. Но этот резкий переход к деловому тону сбил ее с мысли.
– В чем же дело?
– Во-первых, мне бы хотелось узнать, не можете ли вы мне помочь оформить развод?
– Я не судья…
– Но я же знаю, что все можно сделать гораздо быстрее, если знаешь как!
– Должен вам признаться, я уже приложил некоторые усилия к тому, чтобы вас развели как можно быстрее. Это и в моих интересах. Буквально через неделю вы станете свободной женщиной.
Кристин удовлетворенно кивнула.
– Что-то еще? – спросил Эрик.
– Да. На какой день мы назначим наше бракосочетание?
– Думаю, на десятое декабря.
– Но ведь это через две недели! – возмутилась Кристин.
– А что вас пугает?
– Траур еще не закончился! И потом, я же не могу развестись и сразу же выйти замуж!
– Боюсь, в этом вопросе я не могу пойти вам навстречу. Свадьба состоится десятого декабря, – неожиданно жестко сказал Эрик. – У вас есть две недели, чтобы подготовиться. Не стесняйтесь в тратах, я хочу, чтобы это было роскошное торжество. О нем должны еще долго говорить.
– Еще бы о нем не говорили! – возмущенно воскликнула Кристин. – Я только что потеряла отца, чуть не осталась нищей, со скандалом развелась с мужем и собралась замуж за вас, лишь бы сохранить капиталы отца! Да об этом будут говорить и без роскошной свадьбы! Разве для вас честное имя жены ничего не значит?
– А теперь послушайте меня, – сердито сказал Эрик, поднимаясь с кресла и вновь нависая над Кристин. – Если мы все сделаем тайком, сплетен и пересудов будет еще больше. Мы должны заставить всех говорить не о том, что вы развелись, не выдержали до конца траур, вышли за мои деньги, а о том, сколько этих самых денег ушло на церемонию, как богато вы были одеты, сколько было привезено белоснежных роз прямо из Голландии! Пусть лучше считают наши расходы, чем треплют то самое ваше честное имя.
Кристин поняла, что Эрик как всегда оказался прав.
– И все же, я бы хотела выдержать траур по отцу! – упрямо сказала она.
– Вы чувствуете себя виноватой в том, что не предались скорби о нем, а занялись делами? – участливо спросил Эрик.
– Ничего такого я не думаю!
– Вы ведь ни разу после его смерти не смогли нормально поплакать о нем? – догадался он.
Кристин отвернулась, чувствуя, что готова разрыдаться прямо сейчас.
– Не стоит меня стесняться. Я очень уважал, можно даже сказать, любил вашего отца. Его смерть огромная потеря для всех нас. Он заслуживает того, чтобы плакать о нем. Я прекрасно понимаю ваше состояние: вы должны были взвалить на себя все хлопоты, хотя были совершенно не готовы к этому. Все близкие люди от вас отвернулись, да еще и маленький ребенок на руках… Но, Кристин, теперь вы не одна. Теперь у вас есть я. Всего-то через две недели я официально возьму на себя ответственность за вас и за Робби. Но ведь я помог вам до того, как женился на вас. Подумайте как-нибудь об этом и попробуйте довериться мне.
– После того как вы меня заставили выйти за вас?
– Для вашего же блага. – Эрик пожал плечами. – Если вам хочется поплакать, не стоит меня стесняться.
– Спасибо, уже не хочется, – мрачно буркнула Кристин. – Вы легко отбили у меня всякое желание плакать.
– Надеюсь, я не отбил у вас другого желания.
– Эрик! – возмущенно воскликнула Кристин.
– Я чем-то вас шокировал? Но ведь я ничего дурного не имел в виду.
– Хотите сказать, что-то дурное подумала я?
– Ну что вы, как можно подозревать леди в подобном!
Кристин вдруг весело рассмеялась.
– Вы хорошо себя чувствуете? – поинтересовался Эрик.
– Да. Должна сказать, вы весьма умело отвлекли меня от грустных мыслей. И заодно от спора о том, когда состоится наша свадьба.
– Но должны же мы прийти к какому-то решению! Мне казалось, что спорить об этом несколько часов не имеет никакого смысла.
– Тем более что вы уже все решили, – язвительно бросила она.
– Не нужно подначек, Кристин. Если вы еще ничего не поняли, то сейчас самое время расставить все точки над «i».
– Интересно! – сказала она и выпрямилась в кресле.
– Я хочу, чтобы с самого начала все в наших отношениях было кристально ясно. В той семье, которую создадим мы, основные проблемы решать буду я. У вас есть право голоса. Но если я сказал, что мы будем делать так, значит, так это и будет. Вам все понятно, Кристин?
– Понятно. Это не семья, а какое-то рабство! Мне кажется, что лучше вам попробовать подобные отношения с кем-нибудь другим! Я не стану слепо подчиняться вашим решениям.
– Я и не хочу, чтобы вы слепо подчинялись. У вас есть право голоса. И я всегда рад услышать ваши пожелания и предложения. Могу только пообещать вам, что всегда объясню свои решения. Если для этого будет время, конечно.
