Кэролайн Андерсон - Фейерверк любви (Сборник)
— Не волнуйтесь, Джеймс, вот увидите, мы выберемся из этого.
Он открыл глаза и посмотрел на нее каким-то ищущим взглядом.
— Я надеюсь на это. Ох, как я на это надеюсь.
Взгляд его упал на ее губы, потом он снова заглянул ей в глаза, и Поппи буквально утонула в их золотисто-зеленой глубине. Его губы беззвучно произнесли ее имя, и она чуть наклонилась вперед, завороженная этой отчаянной жаждой.
— А, вот где ты прячешься!
Они виновато отпрянули друг от друга.
— Извини, Элен, я был наверху, когда ты приехала. Хочешь чего-нибудь выпить?
Элен с видом собственницы взяла Джеймса под руку и посмотрела на него сквозь ресницы.
— Я уже просила Поппи…
— Все уже в библиотеке, — торопливо сказала та. — Я открыла бутылку шабли. Налить и вам бокал, Джеймс? Я поставила бутылку назад в холодильник.
— Да, я тоже с удовольствием выпью, но не беспокойтесь, я сам налью.
Он открыл холодильник, достал бутылку и взглядом спросил Поппи, налить ли и ей тоже.
— Нет, спасибо. Сегодня не хочется.
— Тогда я заберу бутылку в библиотеку. Когда будет готов ужин?
— Уже готов. Когда накрывать на стол?
— А вы уже ели?
— Да, — сказала она торопливо, — я поужинала с мальчиками.
Ни за что на свете эта женщина не узнает, что из-за нее она осталась без ужина.
— Хорошо, тогда мы могли бы поужинать в библиотеке между делом. Скажите мне, когда будет готово, я приду и помогу вам все принести.
Он повел Элен в библиотеку, оставив Поппи в обманчиво мирной тишине кухни. Она подогрела булочки, наполнила две большие тарелки ароматной едой, поставила все на поднос и отнесла его в библиотеку.
Джеймс благодарно кивнул ей, на секунду оторвавшись от бумаг, и сказал:
— Поппи, вы не ждите, пока мы закончим работать и ужинать, идите отдыхать.
— С удовольствием. Мороженое в морозилке, сыр на столе в кухне. А я поднимусь к себе.
— О'кей. Спасибо, Поппи. Спокойной ночи.
— Да, Поппи, пока вы не ушли: принесите мне бутылку минеральной воды, — с медовой улыбкой попросила Элен.
— Конечно, мэм, — ответила Поппи и изобразила нечто вроде реверанса, который Элен не заметила, поглощенная чтением какого-то документа. А Джеймс заметил и вышел вслед за ней из библиотеки.
— Извините, — тут же пробормотала Поппи, — просто она…
— Слишком надменная?
Поппи пожала плечами и фыркнула, как девчонка.
— Она даже не скрывает этого. Но все равно извините, я прекрасно понимаю, что я ваша служащая, и…
Она вновь пожала плечами, не находя нужных слов.
— Вы выглядите усталой. Идите в постель.
— Но вы же хотели поговорить со мной о мальчиках.
— Я и сейчас хочу. Я загляну к вам попозже, и если вы не заснете — поговорим. Но только не нужно специально меня дожидаться. Поговорить можно и завтра.
— Можете меня разбудить.
Он как-то странно посмотрел на нее и тут же отвел взгляд.
— Хорошо.
Она повернулась к лестнице и увидела в дверях библиотеки Элен, которая откровенно прислушивалась к разговору. Маленький острый подбородок был высокомерно поднят как бы в знак начала непримиримой борьбы. Поппи невинно улыбнулась.
— Джеймс принесет вам минеральную воду. Спокойной ночи, мисс Фосби.
Элен повернулась на каблуках и скрылась за дверью. Поппи, подавив смешок, легко взбежала по лестнице. Как бы там ни было, первый раунд она выиграла.
Сквозь сон Поппи ощутила его присутствие, хотя он не издал ни звука. Она еще тихонько полежала, не открывая глаз, прислушиваясь к его ровному дыханию. Потом открыла глаза, гадая, не приснилось ли ей это. Оказалось, нет. Джеймс стоял в ногах кровати и смотрел на нее. Она почувствовала себя странно уязвимой, поняв, что он наблюдал за ней спящей. Пальцы невольно вцепились в плед, подтягивая его выше к горлу.
— Я не хотел вас разбудить, — сказал он мягко.
— Извините, я и не заметила, как заснула. Сейчас я встану…
— Нет, нет. Оставайтесь под одеялом. Отопление отключено, вы замерзнете.
Джеймс присел на край постели в ногах и молча смотрел на нее. Она села, подоткнув под спину подушку. Внезапно ее уютная теплая ночная рубашка показалась ей почти прозрачной под его изучающим ласковым взглядом. Она обхватила себя руками за плечи.
— Элен уехала? — спросила она, чтобы нарушить неловкое молчание.
— Да, несколько минут назад. Мне жаль, что она была так груба с вами.
— Нет, она вовсе не была грубой, — с присущей ей искренностью ответила Поппи.
— Не грубой, но чертовски высокомерной, — подтвердил Джеймс и слегка улыбнулся. — Она может быть такой.
Он подвинулся ближе, взял ее руку, повернул ладошкой вверх и провел пальцем по линии жизни.
— Хотелось бы мне знать, какая жизнь ждет вас впереди, Поппи, — сказал он тихо.
— Бог знает, может быть, какой-нибудь буколический молоденький фермер и изнурительная работа — растить свиней, овец и детей.
Она увидела, что он улыбнулся.
— И вам хотелось бы такой жизни?
— Не знаю, скажу, когда окажусь там. А что ожидает вас?
— Работа, работа и еще раз работа, а в промежутках тяжкие беседы с учителями.
Джеймс невесело рассмеялся, и Поппи ужаснулась, почувствовав степень отчаяния и одиночества в этих простых словах.
— Ничего особенно хорошего в жизни меня не ждет, IIоппи.
Она нежно, но крепко сжала его руку.
— О, Джеймс…
Он встретился с ней взглядом — в глазах все та же неизбывная тоска.
— Хуже всего по ночам: хоть я и работаю до изнеможения, но уснуть не могу. И это не проблема с сексом, если бы только это — это бы можно было решить довольно просто. Все сложнее. Просто мне некого обнять, не с кем разделить долгие ночные часы.
Голос его снизился до хриплого шепота, он потянулся к ней.
— Позволь мне обнять тебя, Поппи.
Ну как можно было сказать «нет»? Она лишь чуть-чуть наклонилась к нему, и он с глубоким вздохом прижал ее к себе. Объятие было нежным, ничего не требующим. Он поднял голову и заглянул ей в глаза, потом бережно погладил ее волосы.
— Какие мягкие, — прошептал Джеймс и, нагнув голову, легко провел губами по ее губам. Это не было похоже на поцелуй, скорее на еще одно проявление нежности. — Господи, Поппи, — неожиданно простонал он, и тут губы его стали ищущими, требовательными, поцелуй — настоящим поцелуем, горячим и жадным.
Поппи почувствовала, все ее ощущения ожили как в диком всплеске примитивной страсти. Она прильнула к его рту, и он пробормотал какое-то извинение, а язык его легко пробежал по контуру ее распухших губ, рука медленно передвинулась с плеча на шею, пальцы ласкали ямку, в которой бешено бился пульс. Потом рука скользнула вниз и слегка погладила напрягшуюся грудь. Тонкий хлопок ее рубашки был плохой защитой, и когда его большая твердая ладонь сжала ей грудь, это принесло секундное облегчение, но этого было мало, мало! Поппи чувствовала, как ее захлестывает неистовое желание, она со стоном повторяла его имя, а он целовал ее шею, настойчиво лаская грудь и доводя до беспамятства.
