Дженнифер Льюис - Безумный полдень
Все. Ей придется искать себе другое место.
Но сможет ли Энни найти работу, где платили бы так же хорошо? Где она могла бы жить, не тратя ни копейки, в прекрасном доме у моря и большую часть времени быть сама себе хозяйкой? Она не училась в колледже. Она даже и школу толком не окончила, а эта работа позволяла ей откладывать деньги на дом и получить профессию.
Энни смотрела, как на шее Синклера двигалось адамово яблоко, пока он пил воду. Какая неловкость теперь чувствовалась между ними, особенно в моменты тишины. Еще две недели назад все было по-другому. Синклер никогда не был особенно разговорчив. Она тоже. Они принадлежали к тому типу людей, которые умели наслаждаться звуками весеннего вечера, позволяя неторопливо скользить своим мыслям.
Или возможно, Энни просто себе это вообразила, сразу поставив между ними знак равенства? Она была не такой, как ее родственники.
Возможно, разные люди молчат по разным причинам.
— Моя мать хотела бы остаться здесь до конца лета. — Между бровями Синклера появилась морщина. — Я тоже думаю, что так будет лучше: свежий воздух и отдых от городской суеты — все это должно пойти ей на пользу.
— Конечно. — Сердце Энни упало.
Как бы ей ни нравилась Кэтрин Драммонд, сейчас ей больше всего хотелось побыть одной и зализать раны. Постоянно находиться в боеготовности — такая перспектива казалась ей сейчас просто невыносимой. А может, это был его способ сказать: «Не увольняйся, пока не закончится лето. Моя больная мать нуждается в тебе».
— Вики тоже останется. Так что вам не нужно будет все время развлекать ее.
Энни вздрогнула и случайно задела сахарницу. Могло ли быть хуже? Синклер, конечно, знал, что для нее это не слишком приятные новости. Он провел пальцами сквозь волосы.
— Она и меня убедила побыть здесь пару недель. Считает, что я слишком много работаю.
Их взгляды на мгновение встретились.
— Хорошо. — Прозвучало тускло и неискренне.
— Мы оба взрослые люди. Я думаю, мы сумеем переступить через то, что случилось.
— Конечно. — Энни не хотела, чтобы Синклер знал, как много значил для нее тот день.
Ей было трудно смотреть на него. Даже усталость добавляла ему шарма. Лицо бледное, глаза прикрыты, настороженны.
— Не беспокойтесь, — добавила она.
На его лбу резче обозначилась морщина.
— Я знал, что могу рассчитывать на тебя, Энни. — Звук ее имени болью отозвался в сердце.
Они принадлежали к разным социальным кругам. Казалось бы, в XXI веке это уже не должно бы иметь большого значения, однако имело. Возможно, Энни сумела бы подняться на следующую ступень, если бы поступила в колледж и занялась карьерой.
Энни хотела, чтобы Синклер ушел. Ситуация становилась слишком неловкой. Но это была его кухня, его дом.
— Я немного пройдусь, — сказал он, продолжая смотреть на нее.
Она кивнула:
— Хорошо.
Как если бы ее мнение что-то значило.
Мгновение он не двигался, молча хмуря брови. Наконец, бросив на нее последний пронзительный взгляд, повернулся и вышел.
Энни в изнеможении оперлась о столешницу. Как она сможет выдержать здесь все лето?
Глава 4
Синклер до последнего оставался в своей комнате — читал материалы по золотодобывающей компании в Уругвае. Лучше сидеть за работой, чем «отдыхать» вместе с матерью, которая стремилась чуть ли не поминутно организовать весь его день. Сегодняшняя вечеринка включала в себя партию в крокет. Если бы Кэтрин не была больна… Он тяжело выдохнул и закрыл ноутбук.
— Синклер, ты у себя? — донесся из коридора голос миссис Драммонд.
Уж не стояла ли она под дверью, прислушиваясь, когда он подаст признаки жизни? Он тряхнул головой и провел пальцами сквозь волосы. Что его сегодня ожидает? Наблюдать, как дюжина красоток в дорогих дизайнерских костюмах для игры в крокет будут бороться за его сердце?
Мог ли кто-нибудь из них знать, что им не за что бороться?
— Я сейчас спущусь.
— Хорошо, дорогой, а то все уже собрались.
Взгляд из окна подтвердил, что «все» — это по крайней мере полторы дюжины самых состоятельных жительниц Дог-Хабор. Они слонялись по лужайке, потягивая коктейли, погружая каблуки в податливую землю. Синклер зевнул. В сравнении с вечеринками, которые устраивала его мать, даже самые трудные переговоры могли показаться сущей ерундой.
И Энни там будет. Разумеется, она не станет размахивать молотком и глупо хлопать ресницами. Он посмотрел вниз, но не увидел ее. Волна разочарования заставила его отойти от окна. Синклер застегнул рубашку и заправил ее в джинсы. Может, эти люди хотя бы не надолго заставят его забыть об Энни.
А если нет, значит, он совсем потерял голову. Похоть. Вот что это было. Проклятье их рода. По крайней мере, его мужской половины. Для мужчин воздержание просто не работало. В итоге они заканчивали тем, что совершали еще что-то более безумное и глупое.
Какая жалость, что он не был не способен завязать нормальные отношения. Два неудачных брака не оставили в этом никаких сомнений.
Он спустился по лестнице и вышел в сад. Послышались голоса:
— Синклер! Ну наконец-то!
На него обрушились надушенные поцелуи, и вот он уже пустился в банальный разговор о бизнесе. К счастью, никого из бывших жен здесь не было, но знакомые лица все же встречались. Кэтрин оценивала их как потенциальных претенденток. Все бы еще ничего, если бы она не была так решительно настроена.
— Бокал белого вина? — Мягкий голос Энни заставил его обернуться.
— Спасибо, но я бы предпочел чай со льдом. — Эти слова казались почти смешными после того, что произошло между ними.
Он почувствовал укол жалости, когда Энни молча пошла за чаем. Черт. Это он виноват. Это он поставил в неловкую ситуацию милую женщину, которая заслуживала, чтобы к ней относились с уважением, а не сдирали с нее одежду в безумном порыве страсти.
— Ты первый, Синклер. — Кэтрин вручила ему молоток.
Сегодня она выглядела лучше, чем в день своего приезда.
Энни вернулась со стаканом холодного чая:
— О, вы уже в игре… Может, тогда потом?
Ее ресницы цвета темного золота обрамляли светло-голубые глаза. Ее рука задержалась, ожидая, возьмет ли он стакан. Живот Синклера напрягся, когда в сознании вспыхнул образ ее соблазнительного тела, спрятанного под свободной одеждой.
— Нет, сейчас. — Он почти выхватил у нее стакан, опасаясь выдать свое волнение.
Меньше всего ему хотелось, чтобы Энни стояла тут, пока он будет гонять по полю этот чертов мяч.
— Мы сто лет тебя не видели, Синклер! Если бы твоя семья не владела этим домом с библейских времен, боюсь, ты бы давно его продал. — Стройная брюнетка — он знал ее по яхт-клубу — смотрела на него с улыбкой.
