Элизабет Лейн - Дачный роман
— Несмотря на старания вашей мамы подобрать ей кого-нибудь поприличнее?
— Дело не в моей маме. Вы, кстати, не стараетесь облегчить нашу беседу.
— Ах, простите. Я забыла свои обязанности. — Она энергично поднялась, подошла к окну и, раздвинув занавески, принялась наблюдать за грозой.
Раздраженный и взволнованный Джефф тоже встал и подошел к ней. Несмотря на гнев, ее близость разожгла в нем мужское любопытство. Ее волосы пахли изысканным запахом трав. Он вдруг поймал себя на мысли, что хочет зарыться с головой в эти мягкие, влажные волосы или отогнуть ворот халата и прижаться губами к атласной белизне шеи у затылка.
Что за женщина!
С трудом он заставил себя проговорить:
— Поймите, я что хочу сказать: если это убережет их от беды, я не против, чтобы наши дочери дружили.
Если Джефф ожидал, что при этом известии она расцветет, то слегка ошибся. Кэйт стояла неподвижно, высоко подняв голову, наблюдая за дождем.
— Дачники — как вы — приезжают сюда на сезон, нанимают жилье, катера и рыбацкие лодки, нанимают маленьких подруг своим дочерям…
— Кэйт…
Он положил руку ей на плечо и мягко, очень мягко повернул лицом к себе. Ее глаза блестели. Что это, слезы или просто отражение света ламп?
— Вы беспокоитесь о своей дочери, — произнесла она. — Это вполне естественно. Но моя Флэннери — не инструмент для ваших терапевтических экспериментов. Я не хочу, чтобы она почувствовала себя отвергнутой, когда лето пройдет и Эллен вернется в Рэйли.
Что-то смягчилось во взгляде Джеффа, когда он снова заглянул в ее лицо. Джефф старался придумать, что бы ей ответить, но не придумал ничего, пока не услышал раскаты смеха из комнаты Флэннери.
— Слышите? — сказал он. — Они уже решили эту проблему. Почему же не можем мы?
Но она все еще колебалась.
— А как насчет русалок?
— Со временем я разберусь и с русалками.
— Папа, смотри! — В комнату ворвалась Эллен, в ее глазах плясали веселые огоньки. Многострадальная кошка, наряженная в шляпу и розовое кукольное платьице, безвольно свисала с ее руки. — Видишь: Митабель собирается на вечеринку. Правда, она красивая?
Джефф закатил глаза под потолок. Кэйт с трудом подавила смешок и предложила перекусить.
— Я знаю, как сюда добралась Эллен, — сказала Кэйт, опускаясь на свой стул, когда Джефф отказался от добавки супа. — Но понятия не имею, как вы нашли мой дом.
— Вы забыли свою сумку — она у меня в машине. — Джефф немного расслабился: беседа вернулась на относительно твердую почву. — На крышке коробки из-под грима был адрес. Я умею читать. Но не могу себе представить, кто такой Фрэнк Валера. Что-то его не видно, кстати.
— Фрэнк Валера — мой дед. Он умер десять лет назад и оставил мне этот дом и все в нем, включая и эту дорожную сумку — спасибо, что нашли. Честно говоря, я ее ни разу еще не теряла. Боюсь, я уезжала от вас в некоторой спешке — наверное, подумала, что она в джипе.
— Я занесу ее перед уходом, — сказал Джефф. — И еще одно. Ваше предложение не брать денег за шоу очень заманчиво, но я не могу на него согласиться. Завтра я перезвоню в агентство и…
— Нет! — Глаза Кэйт вспыхнули, как аварийные огни в ночи на шоссе. — Это было не шоу, а сплошной провал, с начала до конца. Я причинила массу беспокойства. Превратила Маффет Боделл в клоуна, расстроила вашу маму…
— Вы были изумительны, — сказал Джефф откровенно.
— Разве? — Она метнула на него удивленный взгляд.
— Я видел ваш номер из окна. Эти барышни — аудитория не из легких, но вы их «купили». И, конечно, заслуживаете гонорара…
— Нет. — Тихая решимость в ее голосе сказала Джеффу, что этот вопрос закрыт. — Все, чего я хочу, — достойно покончить с этой историей.
Хрупкое понимание между ними исчезло. Джефф сидел молча, долго-долго разглядывая ее, желая вернуть его снова. Решительные взгляды Кэйт Валера только усиливали интригу, увеличивая его желание смотреть на нее, дотрагиваться до нее и знать о ней больше. Эта маленькая женщина представлялась ему замысловатой шарадой, загадкой, разгадать которую с первого раза оказалось ему не под силу.
— Папа, Флэннери пишет книгу, — нарушила тишину Эллен. — Она будет о русалках. Флэннери сказала, я могу прочесть ее, когда захочу.
Джефф приложил невероятные усилия, чтобы сохранить спокойствие.
— И что, Флэннери, это будет большая книга? — спросил он.
— Пока она занимает четыре с половиной записных книжки. — Длинные, отливающие рыжиной волосы Флэннери скрывали высокий лоб и неведомые кладези мудрости. Во времена инквизиции такого ребенка запросто могли приговорить к костру как ведьму. — Я еще не знаю, сколько блокнотов получится всего, — продолжала она. — Мама говорит, перед тем как отсылают издателю, все перепечатывают на машинке. Если она продаст этим летом побольше ваз, мы купим компьютер.
— Продаст побольше ваз? — Джефф смутно припомнил, что Кэйт как-то говорила о мастерской, но что именно?
— У меня заказы нескольких городских галерей, — включилась в разговор Кэйт. — Дела налаживаются. Иногда я думаю: если переехать куда-нибудь в большой город, тогда я продавала бы керамику круглый год и не зависела от летнего сезона.
— И тогда тебе не пришлось бы больше подрабатывать официанткой в «Пэнкэйк-пэлэс», правда, ма? — спросила Флэннери.
— Правда. Так, похоже, все готовы.
— Знаете, прежде чем я заберу Эллен домой, мне хотелось бы посмотреть ваши творения.
— У меня в мастерской есть несколько готовых работ. — Кэйт была уже на ногах. — Я могу показать.
— Спасибо, хорошо бы.
Когда Джефф пошел за ней следом из кухни, он ощутил неясное предчувствие чего-то необычного. Не то чтобы он был большой ценитель керамики. Интерес к этой форме творчества был в лучшем случае обычным любопытством. Зато интерес к Кэйт Валера стремительно рос к отметке «увлечение». Инстинкт шептал ему об осторожности, но Джефф больше к нему не прислушивался. Ему хотелось разгадывать новые и новые загадки.
— Вот и моя вотчина. — Кэйт включила свет в приспособленном под мастерскую гараже. Даже несмотря на то, что практически все оборудование здесь было самодельное, ясно было, что мастерская обошлась ей недешево. Жаростойкие стены, вертикальные водопроводные и газовые трубы, печь для обжига, разнообразные полки и подставки преобразили старый гараж до неузнаваемости. Зато у Кэйт появилось место для работы круглый год.
Джефф Пэрриш стоял в дверном проеме, настороженно оглядывая все это великолепие. На него, профессионального архитектора, мастерская, по-видимому, произвела невыгодное впечатление. Но Кэйт излучала гордость за то, во что ей удалось превратить гараж. Это бросалось в глаза.
