Холли Престон - Ошибки прошлого
Мейсон подумал — и не в первый раз, — что у Кейтлин куда больше сообразительности, силы характера и независимости, чем было у ее родителей, вместе взятых.
— Что сталось с девочкой, чья жизнь была сплошным вихрем веселья? — спросил он. — Она была прелестна, эта Кейтлин Маллин. Хорошенькая до ангелоподобия, с кожей, как лепестки только что распустившейся розы. Трепетная и такая веселая, что рядом с ней просто невозможно было оставаться несчастным. И влекущая. Настолько влекущая, что мужчина сходил с ума, мечтая о ее любви.
Кейтлин, кусая губы, смотрела в сторону, потом снова взглянула на Мейсона.
— Ты уверен, что она существовала на самом деле, что не была плодом твоего воображения?
— Из плоти и крови с головы до пят. Что с ней сталось?
— Понятия не имею.
— Ты не могла бы ее отыскать?
— Как, если она исчезла?
— На самом ли деле исчезла, Кейтлин?
— Навсегда. И больше не вернется. — Короткая насмешливо-злая улыбка тронула ее губы. — И, может, это к лучшему. — В голосе Кейтлин звучал вызов. — Примирись с тем, что она ушла и больше не вернется. Та девушка жила в другом мире, в другой эпохе.
Схватив кисть, она снова принялась красить ограду, шлепая на штакетины краску с излишним усердием.
Наступило короткое молчание. Потом Кейтлин сказала:
— Если уж вспоминать прошлое, я могла бы спросить, что сталось с тем парнем, которого я знала. С молодым ковбоем. Мне тоже было с ним весело, по крайней мере, пока… — Она, словно боясь сболтнуть лишнее, резко умолкла.
— Пока?..
— Неважно.
— Возможно, важно для меня. — Мейсон подчеркивал каждое слово.
Кейтлин работала сосредоточенно и быстро, кисть так и сновала туда-сюда по штакетине. И вдруг девушка повернулась к Мейсону, когда он уже отчаялся услышать от нее хоть слово.
— Не дави на меня. Тот мир, в котором мы жили, растаял. Навеки. Нет силы, способной его вернуть.
— Ты уверена?
— Абсолютно. Та девушка, о которой ты говорил… поверить не могу, что когда-то я была ею. И, если хочешь знать, Мейсон, больше я ею быть не желаю. Что до тебя, то довольно одного взгляда, чтобы понять: тебе никогда не стать снова тем молодым симпатичным ковбоем. Так что давай сменим тему, идет?
Какое-то время она работала молча. Затем задала волнующий ее вопрос:
— Ты так и не сказал, зачем приехал.
— Мы еще поговорим об этом. Позже. Когда я помогу тебе покрасить ограду.
— Не стоит.
— Где мне взять кисть?
— Это не обсуждается, Мейсон!
— Двое справятся с работой вдвое быстрее. Только подумай: ты сможешь пораньше вернуться домой. Представь, ты долго-долго отмокаешь в ванне, а потом наслаждаешься восхитительно прохладными напитками… — Он улыбался.
Кейтлин колебалась, и во взгляде ее была такая откровенная жажда, что Мейсон понял, каким искушающим было его предложение.
— Не стоит, — повторила она наконец, но уверенности в ее голосе не было.
— Почему?
— Потому что я не смогу заплатить тебе.
— Разве я сказал что-нибудь о деньгах?
— Но это же очевидно. Ты твердишь мне, что занимаешься бизнесом. Уж не хочешь ли добавить стоимость покраски ограды к выплате по закладной?
— На сей раз, — буркнул он, — покраска не будет стоить тебе ни цента. Так где мне взять кисть? Не пытайся меня гнать, это не сработает. Где у тебя инструменты? В сарае, где всегда?
Должно быть, взгляд, брошенный на Мейсона, убедил Кейтлин в его непоколебимой решимости осуществить свое намерение, потому что после секундного размышления она кивнула. А еще через пару минут он вышел из сарая с кистью в одной руке, молотком и отверткой — в другой.
Они молча принялись за дело. Через какое-то время Мейсон объявил:
— Перерыв.
— Можешь устраивать себе перерыв, Мейсон. Я не собираюсь.
Слабак ты, Мейсон, слышалось в ее тоне. Он старательно не заметил этого.
— Что ты пытаешься доказать, Кейтлин? И кому? Мне или себе?
— Ничего я никому не доказываю. Просто хочу, чтобы дело было сделано. — Щеки ее под загаром побледнели, глаза смотрели устало.
— Не кажется ли тебе, что перерыв тебя подбодрит? — совсем тихо спросил Мейсон.
— Когда осталось еще так много работы? Ну разумеется, меня это бодрит, — строптиво заявила она.
Когда Кейтлин пребывала в таком настроении, спорить с ней было бессмысленно.
— Прекрасно. — Мейсон пожал плечами. — В таком случае продолжаем.
Они работали бок о бок, пользуясь одним и тем же ведром с краской. Воздух дрожал от напряжения, но Мейсон делал вид, что ничего не замечает. Он болтал — болтал небрежно, ни о чем: о ковбое, с которым приятельствовал, о подробностях забастовки, про которую недавно писали все газеты, о капризах погоды. Мало-помалу напряжение таяло.
Наконец Кейтлин спросила:
— Помнишь, ты заарканил теленка? Я еще интересовалась, не выступал ли ты в родео?
— Помню.
— Так ты действительно выступал в родео?
— Да.
Глаза Кейтлин вспыхнули торжеством.
— Так я была права! А что ты там делал, Мейсон? Работал с лассо?
— Вначале. Пока не начал объезжать быков.
— Скакать на быках?! — Она глянула недоверчиво. — Шутишь?
— Нет.
— Невозможно представить. Скачки на быках! Ты меня не разыгрываешь?
— А, по-твоему, я на это неспособен? — поддразнил ее Мейсон.
Кейтлин медленно покачала головой и задумчиво проговорила:
— Я вполне представляю тебя на родео, Мейсон. Ты всегда лучше всех держался в седле.
— Рад, что ты заметила.
— Но быки! На это решаются только самые отчаянные.
Он криво усмехнулся.
— А я, по-твоему, не отчаянный?
— Мейсон, которого я знала пять лет назад, отчаянным не был. Что толкнуло тебя на это? Стремление к известности? Жажда славы?
— Как насчет развлечения? Или — вызова?
— Развлечения? Ты объезжал быков, чтобы развлечься?
— За это лучше платили, — признался Мейсон.
— Я слышала, выступая в родео, можно сколотить состояние, если ты хорош.
— Думаю, я и был хорош. Даже брал призы. — Мейсон не пытался скромничать. — И ты права, Кейтлин: прежний, я не был похож на человека, мечтающего оседлать быка. Я хотел уюта, обыденности, знакомой работы на ранчо — и радовался той жизни, которую вел, потому что другой не знал. Но, когда я начал выступать в родео, меня захватило. Я не мог остановиться. С каждым разом все больше риска, больше радости. И больше денег.
— Объездчики быков часто погибают, — обыденным тоном произнесла Кейтлин.
— Бывает. — Мейсон пожал плечами. — Но я, как видишь, остался жив и могу все тебе рассказать. К тому же были в этом занятии и приятные стороны.
