Ты проиграешь, дорогая (СИ) - Молли Анетта

— Ч-чёрт.... — он хрипит.

Потом — резко глубже, заставляя его выгнуться. Его стон разрывает утреннюю тишину. Я ускоряю ритм, но внезапно останавливаюсь, чувствуя, как его тело напрягается в предвкушении.

В конце — замираю совсем, когда он уже на грани.

Я поднимаюсь, прижимаюсь грудью к его губам.

— Теперь твоя очередь.

Он переворачивает меня как куклу — без нежностей, только животный голод. Его ладонь хватает мои запястья, прижимает над головой.

Влад резко входит в меня. Я обвиваю его ногами.

Сейчас, в этой постели, он мой — потный, потерявший контроль, забывший все имена.

Его телефон на тумбочке вибрирует. Я наклоняюсь, целую его в ухо и шепчу:

— Не отвечай.

И он.... слушается. Его бедра ускоряются. Телефон гаснет.

— Покажи мне, как ты хотел меня все эти недели, — дышу ему в губы.

Победа. Маленькая. Грязная. Вкусная. Как и он.

*****

Головная боль раскалывает череп на части. Каждый щелчок фотоаппарата Славы отдается в висках молотом. Я пью третью чашку кофе — жидкость горчит и не приносит облегчения.

Влад появляется в дверях конференц-зала. Мы выпустили друг друга из объятий пару часов назад, но ощущение будто проходит вечность.

Влад так красив в безупречном синем костюме. Только я замечаю, как он избегает смотреть в мою сторону.

— Начинаем съемку через десять минут, — бросает всем, но взгляд скользит по мне.

Артем фыркает рядом:

— Босс сегодня огрызается. Наверное, не выспался.

Я краснею до корней волос. Влад раздает задания. Когда подходит ко мне, пахнет не его обычным парфюмом, а резким гелем из гостиничного мини-бара. Смывал меня с кожи.

— Роза, тебе нужно.... — он делает паузу, заглядывая в мои глаза.

— Я знаю, что делать, — перебиваю, слишком резко.

Слава удивленно косится на меня.

Работаем в гнетущем молчании. Я путаю тексты. Влад дважды переспрашивает одно и то же. Даже Артем перестает шутить, чувствуя напряжение.

В перерыве я запираюсь в туалете. Давлю ладони на глаза, пока не появляются звезды.

Что мы сделали?

Он — отец. Муж. У него семья. В зеркале мое отражение кажется чужим.

Почему же мне так тошно? Почему я просто не могу перестать думать о нем?

Почему я уже дико ревную его?

Когда возвращаюсь, Влад стоит у окна. Разговаривает по телефону.

— Поль, просто был занят. Да. Конечно, не забыл. Тоже скучаю, — голос, которого я никогда не слышала. Нежный. Теплый. Семейный.

Проглатываю ком в горле.

Наша съемка заканчивается раньше. Влад уходит первым, даже не попрощавшись. Я остаюсь допоздна, проверяя материалы.

Затем иду в свой номер. У дверей меня ждет Влад.

— Мне нужно отдохнуть, — отрезаю, не смотря на него.

Он преграждает мне путь и берет за подбородок.

— Все, что случилось между нами, не мимолетно, Роза.

— Да? — горько усмехаюсь. — Лучше сделаем вид, что между нами ничего не было.

— Почему?

— Я не смогу быть.… твоей любовницей. Не могу. Не хочу. Нам нужно все прекратить. Иначе…

— Иначе что?

— Иначе я полюблю тебя и буду страдать.

Влад целует меня. Нежно.

Закрываю глаза и на мгновение представляю, что мы оба свободны и наши отношения только начинаются. Две секунды счастья.

Когда Влад отрывается от меня, то в его глазах грусть.

— До тебя я никогда не изменял жене.

Сердце падает вниз.

Ничего не отвечаю. Влад отходит в сторону, и я ухожу в номер.

Иду в душ и включаю на максимум. Стою под ледяными струями, пока тело не онемеет.

Осталось два дня.

Два дня, чтобы понять, что я не хочу быть любовницей.

Скоро мы уезжаем. Скоро будет целовать жену. А я.... Я налью вина, включу глупый сериал и попробую забыть, как пахнет его кожа на рассвете.

Или могу попробовать за него побороться….

Глава 10

Жена

Я провожу ладонью по волосам — они теперь едва касаются плеч, легкие, как перышки. В зеркале — незнакомая женщина с подчеркнутыми скулами и в светло-розовом платье, которое облегает фигуру так, будто сшито специально для этого вечера.

— Мама красивая! — Маруся крутится вокруг, трогает подол.

— Папа тоже так подумает? — спрашиваю, поправляя бретельку.

Дочь уверенно кивает.

Потом я отвожу её к маме.

— Ты сияешь, — говорит мать, оглядывая меня. — Наконец-то взялась за ум.

Приезжаю домой и проверяю телефон. Новых сообщений нет. Последнее от Влада утром:

«Заканчиваем чуть раньше. Вылетаю сегодня вечером».

Без сердечек. Без «соскучился».

Слова Паши всплывают в памяти: «Если бы у меня была такая женщина, я бы не раздумывал».

Вчера, когда мне удалось дозвониться до мужа, то я, можно сказать, выпросила ласковые слова.

Дома зажигаю свечи. Ставлю вино. Поправляю на кровати новое постельное белье, которое купила вчера. Самолет должен был приземлиться час назад.

Странно. Начинаю волноваться.

Звоню, но абонент не в сети.

Выпиваю бокал вина, чтобы успокоить нервы.

Свечи оплывают.

Я смотрю на свои отражения в темном окне: невеста в белом (три года назад), мать в растянутой футболке (ещё месяц назад), незнакомка в красивом платье (сегодня).

Телефон наконец вибрирует. Влад:

«Задерживаюсь. Дела».

Печатаю ответ:

«Я купила то вино, которое ты любишь. Жду тебя, любимый».

Фотографирую себя в зеркале, стараясь красиво изогнуться. Отправляю.

Ответ от Влада приходит только через двадцать минут:

«Не жди. Ложись спать».

Беру салфетку и с силой стираю помаду. Изо рта вырывается рыдание.

Снимаю платье через час после полуночи. Аккуратно вешаю его в шкаф. Надеваю длинную оверсайз футболку и сажусь на кухне. Спустя два часа завариваю себе чай с мятой. Считаю квадратики плитки, переставляю солонку с сахарницей, смотрю, как воск от свечей застывает причудливыми наплывами.

Периодически я звоню Владу, чтобы узнать, где он и когда вернется. Не берет.

3:20 — ключ поворачивается в замке.

Влад входит тихо, будто крадется. Увидев меня, замирает. Его рубашка мятая и мокрая, волосы всклокочены — будто он несколько раз проводил руками по голове.

— Ты не спишь... — голос хриплый. — Я попал пол дождь, — говорит, когда видит, что рассматриваю его рубашку.

— Я ждала.

Он бросает ключи на стол. Звук слишком громкий в ночной тишине.

— Не нужно было.

— Ты не брал трубку.

— Был занят, доделывал дела.

— В три ночи?

Он вздыхает, проводит рукой по лицу. В свете кухонной лампы он выглядит постаревшим. Или это мне только кажется? Может, я просто разучилась его видеть.

— Полина, пожалуйста. Я устал.

— Я тоже, — говорю, но он уже поворачивается к холодильнику, достает воду.

Его движения резкие, угловатые.

— Что с нами происходит? — спрашиваю в спину.

Он замирает, бутылка в руке.

— Ничего. Просто...

— Просто что?

Он поворачивается. Его глаза — пустые.

— Просто устал. Все.

И уходит. В ванную. Потом — в гостиную.

Он предпочитает лечь спать там, а не со мной. Я гашу свет на кухне. Иду в спальню. Ложусь на край кровати. За стеной — тишина. В голове — миллион вопросов.

Но главный: когда именно мы стали друг другу чужими? И — страшнее: почему я только сейчас это заметила?

Я натягиваю одеяло до подбородка, как в детстве, когда боялась темноты. Только теперь темнота — это не монстры под кроватью. Это молчание за стеной. Это пустота в наших кроватях. Это мы. Какие мы есть.

Какими стали.

*****

Свет раннего утра пробивается сквозь щели штор. Я не спала — лишь ворочалась между тяжелыми снами и горькими мыслями.

В шесть утра встаю, наливаю в чашку кипяток. Руки дрожат, обжигаю палец. Влад уже на кухне. Сидит с телефоном, но взгляд не на экране — где-то далеко.

— Кофе? — спрашиваю, протягивая вторую чашку.

Он вздрагивает, будто забыл о моем существовании.