Пенни Джордан - Вечный инстинкт
— Теперь, выполнив свои обязательства, ты, наверное, ожидаешь, что я выполню свои? Обеспечу тебя средствами, чтобы ты заменила свой единственный старый чемодан, купила себе пару-тройку новеньких и набила их нарядами?
Откровенный цинизм в сочетании с насмешливым тоном больно кольнул самолюбие Руби. Гордость ее и так уже была уязвлена. Словно соль насыпали ей на кровоточащую рану.
— Твое единственное обязательство передо мной — это быть хорошим отцом для мальчиков.
— Нет, — холодно поправил он. — Это мое обязательство перед ними. — Сандеру не понравился ответ Руби. Он ожидал совсем другого. Эта фраза не соответствовала тому образу, который сложился в его голове. Руби никак не вписывалась в сценарий, который он создал. Согласно этому сценарию, она должна быть никудышной матерью, что давало бы ему право презирать ее. — Тебе нет нужды приносить себя в жертву. — Она не желает исполнять роль, которую он приготовил для нее? Он все равно докажет свою правоту. — Моя жена должна одеваться соответствующим образом… Только не так, как ты была одета, когда соблазнила меня. Напоминаю: ты — моя жена, а не проститутка.
Руби не нашла слов, чтобы отразить оскорбительный удар. Но в его милости она не нуждается.
— У нас с мальчиками достаточно одежды. И нам больше не нужно, — твердо сказала она.
Она смеет отрицать то, что очевидно? Следует преподать ей урок, который она запомнит на всю жизнь. Она будет носить одежду, купленную на его деньги. Сандер вынужден жениться на Руби, чтобы стать законным отцом своих сыновей, но он не позволит ей забыть о том, что она относится к тем женщинам, которые охотно продают свои тела богатым мужчинам — в погоне за роскошными нарядами и легкими деньгами.
— Достаточно одежды? В одном чемодане? — с издевкой уточнил Сандер. — Для всех троих? Моя жена и мои сыновья должны быть одеты подобающим образом, а не как…
— Не как… кто? — с вызовом спросила Руби.
— Ты действительно хочешь, чтобы я ответил на этот вопрос? — с насмешкой поинтересовался он.
Потертый чемодан был отправлен в багажник роскошного автомобиля, близнецы посажены на сиденья и надежно пристегнуты ремнями.
Решение принято — но все-таки Руби замешкалась в дверях, оглядываясь назад.
— Где твое пальто? — Вопрос Сандера отвлек ее.
— Мне оно не нужно, — пробормотала Руби. На самом деле у нее просто не было хорошего зимнего пальто, но она не собиралась признаваться в этом Сандеру, тем более после того, что он сейчас сказал. Он ждал, открыв дверцу автомобиля. Поежившись на холодном мартовском ветерке, Руби заперла входную дверь. В висках у нее больно ломило. Она села в автомобиль. В салоне пахло дорогой кожей — совсем не так, как в такси, которое везло их с Сандером в отель той роковой ночью…
Ее губы пересохли.
Мальчики увлеченно смотрели телевизор на заднем сиденье, Сандер сконцентрировался на дороге, положив руки на руль. «Теперь не время думать о той ночи», — сказала себе Руби. Но было слишком поздно — воспоминания нахлынули на нее, сокрушая все на своем пути…
Смерть родителей стала для нее жутким потрясением, а вскоре после этого старшая сестра, Лиззи, решила продать их родной дом. Руби не знала тогда, что родители умерли, оставив большие долги. Сестра, оберегая ее, не говорила об этом, и потому Руби считала, что она продает дом, поскольку собирается переехать в Чешир и открыть там собственный бизнес. Злясь на сестру, Руби намеренно подружилась с девочкой, которая очень не нравилась сестре. Лиззи осуждала родителей, совершенно не следивших за Трейси, и саму Трейси тоже. Всего лишь на полтора года старше Руби, Трейси была гораздо опытнее, носила короткие обтягивающие юбки и шорты, красила волосы в желтый цвет и пользовалась яркой косметикой.
Руби не признавалась самой себе — и тем более сестре, — что она была шокирована некоторыми откровениями Трейси. Главная цель жизни ее состояла в том, чтобы подцепить парня-футболиста. Трейси выяснила, где находится клуб, который облюбовали игроки манчестерской команды, и предложила подруге отправиться туда вместе с ней.
Руби не хотела, но, когда она попыталась отказаться, сказав, что сестра, наверное, ей не разрешит, Трейси подняла ее на смех, назвав маленькой девочкой, которая ничего не может сделать без разрешения сестры. Конечно, Руби стала это отрицать, а Трейси заявила, что поверит ей только в том случае, если она пойдет вместе с ней в клуб.
Тогда Руби было всего лишь семнадцать лет, она была чистой и наивной девушкой. И вдруг мир перевернулся вверх дном, поскольку произошло событие, которое она была не способна контролировать. И не важно, как часто потом сестры объясняли ей, что это был совершенно естественный бунт, и она не должна винить себя за то, что случилось. Руби знала, что глубоко внутри она всегда будет чувствовать себя виноватой.
Перед тем как отправиться в Манчестер, Трейси пообещала Руби создать ей «новый облик» и налила стакан водки, смешанной с апельсиновым соком. Напиток мгновенно ударил девушке в голову, так как раньше она никогда не пробовала алкоголь. Руби настолько опьянела, что не стала противиться подруге, которая настояла на том, чтобы она надела ее короткую юбку и облегающую блузку, а затем разукрасила ей лицо — точно так же, как себе: жирно подвела глаза, наложила на ресницы несколько слоев туши, ярко накрасила губы и нанесла на них блеск.
Девушка, смотревшая на Руби из зеркала, — с взъерошенными волосами и ярко-розовыми губами, — была настолько незнакомой, что она под воздействием водки с соком с изумлением уставилась на собственное отражение.
Да, ей было всего семнадцать лет, и она вспомнила об этом, когда увидела, как Трейси кокетничает с вышибалой у входа, уговаривая его пустить их в клуб. Ни сестра, ни родители не пустили бы Руби в такое место, но она очень боялась, что Трейси начнет смеяться над ней и станет презирать за то, что она в последний момент передумала.
Руби видела, как в клуб входили другие девушки — в обтягивающих кофточках и коротких юбках, открывавших загорелые ноги, — и инстинктивно поняла, что будет чувствовать себя здесь не в своей тарелке.
Внутри было жарко и душно. Зал был набит девушками, пришедшими сюда с той же целью, что и Трейси.
Трейси отказалась от предложения Руби сесть за дальний столик, насмешливо бросив:
— Не будь дурой, там нас никто не увидит.
К ним подошли несколько парней, когда они остановились возле стойки бара. Трейси покачала головой, проигнорировав их приставания:
— Они для нас — ничто. Это мелкая рыбешка.
Она купила им выпивку. Поначалу коктейль показался Руби совершенно безобидным. Она жадно сделала первый глоток — из-за жары. Но вскоре мысли ее затуманились, и Руби почувствовала себя совершенно дезориентированной. Коктейль опьянил ее больше, чем водка с апельсиновым соком.
