Лорен Уинберри - Не увянут цветы
Обзор книги Лорен Уинберри - Не увянут цветы
Лорен Уинберри
НЕ УВЯНУТ ЦВЕТЫ
1
Золотистые волосы Линды разметались по плечам, она задыхалась от стремительного бега, но Ралф все-таки настиг ее и теперь держал в железных объятиях, глядя с ненавистью. Этот взгляд страшил ее, а главное, причинял такую нестерпимую боль, что Линда отвернулась.
— Ты же знаешь, я никогда не позволю тебе уйти. Скорее убью тебя, чем допущу, чтобы другой мужчина дотронулся до этой нежной кожи.
— Ралф… — Линда умоляюще смотрела на мужа.
— Запомни, дорогая, ты всегда будешь моей, хочешь ты этого или нет.
— Не сходи с ума! — Линда попыталась высвободиться из его безжалостных рук.
— Похоже, я действительно сошел с ума из-за тебя. — В черных глазах сверкнула беспощадность. — Но тебе должно быть известно: пустые угрозы не в моих правилах. Тебе придется заплатить за все, что ты сделала. Поверь, я сумею заставить тебя пожалеть о том, что родилась. А когда ты будешь уже достаточно наказана… — Красивое лицо с твердым подбородком казалось высеченным из камня. — Ты по-прежнему останешься моей женой, Линда.
— Нет!
Линда рывком села в узкой кровати. Это был сон, всего лишь сон. Она обхватила колени руками, вслушиваясь, как постепенно замедляется, становится нормальным сердцебиение. Ралфа здесь нет, муж не нашел ее — пока.
Сон был настолько ярким, что всколыхнул страхи, которые Линде с трудом удавалось подавлять. Ралф наверняка отыщет меня. Невольно застонав, Линда тряхнула головой, и шелковистые волосы упали на мокрое от слез лицо. Нужно быть сумасшедшей, чтобы сбежать так, как я. Следовало сначала все продумать в деталях, составить план. Никому еще не удавалось безнаказанно насолить Ралфу Бьюмонту, и где уж мне, молодой жене, которая и женой-то была всего полгода. Его власть и влияние огромны — что же может предпринять одинокая беглянка?
Ничего. Линда с трудом поднялась, побродила по маленькой квадратной комнате, затем машинально включила кофеварку, глядя в узкое окно на старую каменную ограду запущенного сада и дальше, на простирающиеся на мили вокруг поля. В комнате, наполненной утренней прохладой, было сумрачно, но за окном синело сулившее прекрасный день небо.
Ралф… Она обхватила голову руками, впервые за несколько недель позволяя себе подумать о муже. Ралф Бьюмонт, американский финансовый магнат, волевой, энергичный, с репутацией человека безжалостного — иногда до крайности… Она закрыла глаза, но мысли бежали все быстрее и быстрее. С ней Ралф был нежным, мягким, любящим, всепонимающим — трудно ожидать подобного от столь высокомерного и самоуверенного человека. Как мы были счастливы, как любили друг друга…
Линда непроизвольно раскачивалась из стороны в сторону, казалось, воспоминания причиняют ей физическую боль.
— Хватит, Линда.
Ее собственный голос прозвучал неожиданно громко в пустой комнате, красивое, с тонкими чертами лицо молодой женщины побелело от напряжения. После драки кулаками не машут; все кончено, назад пути нет. Я слишком люблю его, и поэтому выход один — уйти, и ничего с этим не поделаешь.
Позже, когда пришло время отправляться на работу, скучное утро, как часто случается в капризной на погоду Англии, перешло в яркий солнечный день, и свежий осенний воздух наполнил маленькую комнату запахом вересковых низин и полевых цветов. Линда вспомнила дом Ралфа в Лондоне. Дом, в который она больше никогда не войдет.
Она вошла в маленький ресторанчик, все еще думая об этом, но минутой-другой позже лихорадочная суета тесной кухни отогнала грызущую тупую боль, сменившуюся привычной тяжестью в пояснице.
Линда считала, что ей повезло с работой. Она быстро оглядела светлый крохотный зал, который казался набитым битком, если человек семь-восемь имели несчастье проголодаться в одно и то же время. Когда она появилась в провинциальном городке три месяца назад, потрясенная, едва не раздавленная поступком, на который решилась, то не думала о будущем, лишь надеялась через пару недель скрыться от мужа где-нибудь за границей.
Но потом спокойное, медлительное течение жизни тихого городка очаровало ее истерзанную душу, и, когда деньги закончились, Линда узнала о вакансии официантки от миссис Хьюстон, заботливой хозяйки небольшого коттеджа, в котором снимала комнату. Ей не хотелось брать ни пенни с того огромного банковского счета, который Ралф открыл на ее имя. Лучшая часть жизни позади, теперь придется рассчитывать лишь на себя.
Предшественница Линды помогала повару и вообще была мастерицей на все руки, но сбежала с заезжим моряком, бросив на произвол судьбы детей и мужа.
— Вертихвостка, какой я и не видывала, — заключила, поморщившись, миссис Хьюстон и неодобрительно покачала седой головой, точно раскормленная голубица.
Что же до хозяина ресторанчика, Остина Гардни, то он встретил Линду с распростертыми объятиями еще до того, как узнал об оконченных ею трех курсах экономического факультета пищевого колледжа.
Так она и осталась в этом заведении. Наливая по-домашнему густой мясной суп в глубокие керамические тарелки, Линда наблюдала, как жизнь плетет свою замысловатую паутину. Эта работа пришлась ей по душе. Когда-то она начинала в ресторане, благодаря чему и познакомилась с Ралфом, теперь такая же работа помогает ей пережить разлуку с мужем. Едва ли Остин мог догадаться, что изнурительный труд нужен Линде куда больше, чем ему ее помощь.
— Тебе нехорошо, Линда, — вывел ее из задумчивости Остин; грубое лицо хозяина выглядело озабоченным. — Может, погода меняется, а, девочка?
— Да нет, я в порядке. Замечталась немного. Линда виновато улыбнулась, быстро расставила на подносе тарелки и вышла в обеденный зал. Остин был типичным девонширцем: добрым, честным, имел привычки лезть в чужие дела и думал прежде всего о своем бизнесе. Линде эти качества очень импонировали. И владелица коттеджа, в котором жила теперь Линда, и работодатель наверняка удивились внезапному появлению столь яркой красотки в их захолустье, но ни о чем не спрашивали. Впрочем, иногда лиловые круги под ее глазами говорили сами за себя. Едва Линда поставила две тарелки дымящегося супа и корзиночку со свежеиспеченными булочками перед клиентами — молодым человеком и девушкой, скорее всего молодоженами, — как старинный колокольчик на входной двери известил о новом посетителе. Она обернулась, не догадываясь, что в следующую секунду с превеликим трудом обретенное шаткое душевное равновесие рухнет.
— Привет, дорогая. — Голос прозвучал чересчур спокойно, глаза же мужчины были угрожающе прищурены.
