Кэтрин Куксон - Околдованные любовью
— Вы чертов упрямец, Сопвит, вот вы кто. — Розир вскочил, тряся круглой головой. — Вы медленно, но верно идете ко дну. Ваш дом, ваше имение, — все катится под откос. У вас нет денег их содержать. Я предлагаю вам двадцать пять процентов от того, что мне удастся выжать из этой дыры через пару лет. Этого будет вполне достаточно, чтобы обеспечить вас до конца жизни.
Марк ухватился за шнур звонка, висевший у камина, и с силой дернул, потом бросил его, но тут же схватил со стола колокольчик и принялся с остервенением трясти его.
Пока Пайк на своих больных ногах добрался до середины лестницы, мистер Бургесс уже входил в комнату.
— Бургесс, проводите, пожалуйста, этого джентльмена, окажите любезность.
Мистер Бургесс наклонил голову и отступил в сторону, давая дорогу гостю. Но Розир не торопился уйти.
— Ваше время прошло, Сопвит, — сверкая на Марка глазами, предрекал он. — Ваши дни и дни таких, как вы, сочтены. Перемены видны повсюду. Железо занимает все более прочные позиции. Пар вытесняет конную тягу. Вы скоро это поймете. А у вас лошади возят уголь по деревянным настилам. Боже! Сопвит, вы устарели, как прошлогодний снег. Вам место в прошлом веке.
Он так резко повернулся, что едва не свалил мистера Бургесса, который устоял на ногах только благодаря тому, что за спиной его оказалась дверь.
Розир зацепил и взобравшегося наконец по лестнице Пайка.
У Тилли перехватило дыхание, когда она увидела, как мистер Пайк схватился за перила, чтобы не упасть. Убедившись, что с дворецким все в порядке, она поспешила в спальню хозяина.
— Вам нехорошо, сэр? — склонившись над креслом Марка, спросил Бургесс.
— А кому было бы хорошо после такой сцены?
— Как полагают, свиньи обладают умом, сэр, — выпрямившись, тихо сказал Бургесс, — и этому есть свидетельства, но ни при каких условиях они не смогут войти в цивилизованное общество.
— Ах, Бургесс, — Марк опустил голову, но заметил вошедшую Тилли. — Принеси-ка мне стаканчик чего-нибудь покрепче, чем молоко, — попросил он ее.
Она улыбнулась ему и заторопилась в гардеробную.
Через несколько минут, потягивая принесенный Тилли бренди, Марк признался, глядя поочередно на нее и на мистера Бургесса.
— А ведь знаете, в какой-то степени он прав. Мне действительно место в прошлом веке.
— Ерунда.
Марк улыбнулся Бургессу и сказал Тилли:
— Не думаю, что этот джентльмен еще раз здесь появится, но тем не менее, Троттер, предупреди, что я распорядился не принимать его ни при каких обстоятельствах.
— Хорошо, сэр.
Тилли спустилась вниз и передала мистеру Пайку распоряжение хозяина, которое пришлось ему очень по душе.
— Хорошая новость, с превеликим удовольствием укажу этому джентльмену на дверь.
Вернувшись наверх, Тилли сразу же отправилась в гардеробную и оставалась там, пока не ушел мистер Бургесс. Она хотела кое о чем поговорить с хозяином. Во-первых, ей хотелось попросить разрешения отлучиться из дома после обеда. Когда она подумала, чем это может для нее обернуться, ей пришлось приложить руку к груди, чтобы успокоилось сердце, бившееся как птица в клетке. Она сказала себе, что знает, почему Саймон не пришел повидаться с ней после смерти жены. Этому находилось простое объяснение: это было бы неприлично, а Саймон, как ни старался казаться независимым, тем не менее очень считался с мнением окружающих. Но ничто не может ей помешать навестить его и выразить соболезнование. Тилли тряхнула головой и упрекнула себя в лицемерии. Ведь, откровенно говоря, она была рада, что его жена умерла. Да, да… и нет смысла это отрицать. Но нет, нельзя, нехорошо так думать. А почему бы и нет? Теперь Саймон свободен. Она любит его, а он ее. Она знала об этом еще раньше, чем он сам это понял.
Тилли вошла в комнату и сказала, стоя на некотором расстоянии от Марка:
— Могу я попросить вас об одолжении, сэр?
— Да, Троттер, конечно, ты знаешь, что я сделаю для тебя все, что в моих силах.
— Сэр, можно мне… взять после обеда выходной?
Он рассмеялся от души, глядя на него заулыбалась и Тилли. Ей было приятно слышать смех хозяина, после того как утром его заставил понервничать незваный гость.
— Конечно, Троттер, ты свободна после обеда. Мне кажется, нам надо устроить так, чтобы у тебя было побольше выходных. Ты чересчур много времени проводишь в доме и… в этой комнате, — проговорил он, немного замявшись.
— Что вы, сэр, я совсем не против.
— Рад это слышать, Троттер. Ты собираешься съездить в Шильдс или в Ньюкасл?
— Нет, сэр, ни то, ни другое.
— Вот как? — на лице его отразился невысказанный вопрос. И тогда она в свою очередь решилась спросить:
— Сэр, вы знали о том, что у фермера Бентвуда умерла жена?
Он пристально посмотрел ей в глаза. Тилли густо покраснела, вспомнив, как в памятную ночь за несколько месяцев до этого дня призналась ему в своих чувствах к Саймону.
— Да, Троттер, я об этом знал.
Она отчетливо почувствовала, как лицо ее вытягивается от удивления. Ей хотелось спросить: «Почему вы ничего не сказали мне?» Но ей вдруг подумалось, как он мог все узнать. Кто-то же должен был сообщить ему эту новость. Но кто? Едва ли такие несущественные факты могли заинтересовать управляющего или смотрителя, которые иногда наведывались, чтобы обсудить кое-какие дела, касающиеся шахты. Может быть, новость приехала с мистером Толманом или мистером Крэггом. И вдруг ее осенило: мистер Бургесс, конечно, это он, больше некому.
— Кто-либо еще знает, сэр, что она умерла? — тихо спросила Тилли.
— Да, Тилли, Бургесс.
— А-а.
— Ты, наверное, хочешь спросить, почему он ничего не сказал тебе.
— Да, сэр.
— Потому что я его попросил молчать.
Ее лицо снова вытянулось, а он продолжал:
— У меня были на то причины, Троттер, и достаточна серьезные. Если ты нужна фермеру Бентвуду, он придет за тобой, так мне кажется. Если бы я любил и знал, что человек этот свободен, я бы обязательно пришел и рассказал о своих чувствах.
— Это не совсем прилично, сэр. На него бы стали коситься… она умерла недавно.
— Троттер, прошло уже шесть недель.
Он смотрел на нее, не отрываясь.
— Я не стану спрашивать, написал ли он тебе или нет. Ответ и так ясен. Если бы ты получила от него сообщение, то не была бы сейчас так искренне удивлена и взволнована. Может быть, будет лучше для тебя подождать, — сказал он, глядя на ее опущенную голову. — Я думаю было бы, определенно, разумнее, если бы ты отложила свой визит к нему. Дай ему время, чтобы… — когда он внезапно умолк, она подняла на него глаза, и он неопределенно пожал плечами.
