Мэри Патни - Волна страсти
А разве он не предавал жену, думая все эти годы о другой женщине? Время от времени он видел Элен в своем воображении и каждый раз задавался вопросом, какой бы была его жизнь с ней, если бы Энтони не похитил невесту. Если Маргарет сказала правду о ее характере и любовных похождениях, значит, он действительно запутался.
Он вспомнил красоту Элен и вдруг со всей очевидностью понял, что никогда по-настоящему не любил ее, а любил в ней только свою мечту. Женщина его мечты никогда бы не сбежала с другим мужчиной. Женщина его мечты существовала только в его воображении.
«Энтони и Элен полюбили друг друга и поженились. Конечно, они пренебрегли мнением сливок общества, но в этом нет никакого преступления», – вспомнил он слова супруги.
Если Энтони явился причиной гибели Элен, то он, конечно, совершил преступление, но совершал ли он убийство? Еще недавно лорд Боуден не сомневался в этом. Подтверждением служило и отсутствующее звено с сердцем из кольца Элен. А если это ошибка? Что, если он в своей злости на то, что Элен предпочла ему брата, возвел на него напраслину?
Лорд Боуден поморщился, как от боли. Кто сделал его жизнь счастливой, окружил его покоем и уютом? Маргарет. Он знал ее еще совсем крошкой. Именно она сумела незаметно и ненавязчиво пронести любовь через все эти годы. Неужели он теперь потерял то, что принимал как должное? Что имеем – не храним, потерявши – плачем. Лорд Боуден приказал оседлать лошадь.
Выбежав на дорогу, он вскочил на коня и помчался вслед за женой.
– Я собираюсь устроить себе пикник и посвятить день рисованию, – объявила Ребекка за завтраком.
Сэр Энтони рассеянно взглянул на дочь.
– И где прикажешь тебя искать, если ты забудешь вернуться к обеду? – спросил он.
– На западе, я хочу пойти к скале Скелуит. Отец понимающе кивнул, и Ребекка догадалась, что он и сам желал бы направиться туда, как только соберется с духом.
Ребекка сложила в корзинку кисти, краски, хлеб и сыр, а также две небольшие бутылки: одну с сидром, вторую с водой для разведения акварели – и отправилась в путь.
В Озерном краю было холоднее, чем в Лондоне, и на вершинах холмов все еще лежал снег, поэтому она захватила с собой шаль. Прохладный воздух будоражил кровь. Ребекка все больше привыкала к мысли постоянно жить в Рэйвенсбеке.
Она шла не торопясь, по дороге собирая цветы. Чем ближе она приближалась к месту, тем сильнее стучало ее сердце.
Несмотря на название, это была вовсе не скала, а высокий холм, поросший березами. С одной стороны открывался вид на плодородную долину, где протекала река.
Ребекка вошла в березовую рощицу и поставила корзину на траву. Придерживая рукой волосы от ветра, Ребекка оглядела знакомую картину: шесть озер с зеркальной поверхностью, извилистые маленькие ручейки, полноводные после таяния снегов, хорошо возделанная земля между ними. Прекрасный вид для человека в последние минуты его жизни!
Ребекка стала внимательно изучать саму скалу, а вернее, высокий холм, который уходил вниз двумя уступами: первый небольшой, второй – подальше и поменьше, и сразу под ним крутой обрыв. Здесь было невозможно случайно оступиться и мгновенно скатиться вниз.
Так что же все-таки здесь произошло? Несчастный случай? Самоубийство? Или убийство? Ребекка сомневалась, что когда-нибудь это откроется. Душевная боль становилась нестерпимой, и она задалась вопросом, сможет ли хоть когда-нибудь выплакать свое горе.
Один за другим она стала бросать с обрыва полевые цветы, и, подхваченные ветром, они разлетелись далеко внизу. Ребекка нашла солнечный, защищенный от ветра уголок и села на землю, прислонившись к камню. Если бы она была более религиозной, то сейчас непременно помолилась бы о душе матери. Элен Ситон поняла бы ее.
Ребекка открыла альбом.
Фрейзер поднялся на чердак снятого в аренду дома и настроил телескоп на долину. Его взгляд невольно задержался на скале Скелуит. К его удивлению, там кто-то был. Одинокая женщина в синем платье сидела на земле.
Фрейзер чуть не задохнулся от восторга, когда в сидевшей на земле женщине узнал дочь Энтони, эту бездарную потаскушку. Прекрасно!
Он спустился в комнату и взял тонкое золотое колечко. Засунув его в карман, он направился в конюшню. Он сумеет добраться до скалы всего за час. Раз Ребекка рисует, то за это время она никуда не уйдет.
А уж если и уйдет, то навеки.
Поздно утром Кеннет на взмыленном коне прискакал в Рэйвенсбек. Не обращая внимания на внушительный особняк из белого известняка, он, шагая через три ступени, поднялся по лестнице. Дверь была незаперта, и он вошел в холл.
Слуга, прибывший с Ситонами из Лондона, шагнул ему навстречу.
– Лорд Кимболл, мы не ждали вас так рано. Хотите поскорее увидеться с Ребеккой? Я вас прекрасно понимаю.
– Совершенно верно. Где она?
– Насколько мне известно, она отправилась на прогулку.
– А сэр Энтони и леди Клэкстон?
– Они в саду. Проводить вас к ним?
– Пожалуйста, – ответил Кеннет, охваченный тревогой.
Сэр Энтони и Лавиния сидели в саду, наслаждаясь весенним солнышком. Увидев Кеннета, оба раскрыли рты от изумления.
– Вы уже разделались с ремонтом? – спросил сэр Энтони. – Если бы в войну вы командовали армией, то Наполеон был бы разбит за полгода.
– Я так спешил потому, что очень беспокоюсь за вашу безопасность. Вы не встречали Фрейзера?
– Он в Лондоне, насколько мне известно.
– Возможно, он уже здесь, – вмешалась Лавиния. – Я слышала, как одна из местных жительниц сказала, что в этом году лондонцы рано приезжают на лето. Я тогда не придала значения ее словам, а теперь думаю, что это мог быть Фрейзер. Его летний домик всего в нескольких милях отсюда. Возможно, девушка видела именно его.
Кеннет глухо выругался.
– У меня есть все основания полагать, что это он убил леди Ситон и бросил бомбу в ваш дом.
Повисла глубокая тишина.
– Что за ерунда! – вскричал сэр Энтони. – С Элен произошел несчастный случай. Грех утверждать, что ее убил один из моих самых близких друзей!
– Это не могло быть несчастным случаем. Кроме того, все близкие ей люди считают, что она покончила жизнь самоубийством и поэтому никто не имеет желания говорить о ее гибели.
Лицо сэра Энтони побледнело.
– Это со слов Ребекки?
Кеннет кивнул.
– Из того, что она поведала мне, я понял, что если бы леди Ситон захотела покончить с собой, то сделала бы это зимой, во время одного из приступов меланхолии, но никак не летом.
Лавиния дотронулась до руки сэра Энтони.
– Послушай его, дорогой. Кеннет отдает себе отчет в том, что говорит. Если он подозревает Фрейзера, то имеет на то основания. Я замечала, как меняется голос Фрейзера, когда он говорит о тебе. Он завидует твоему успеху и выходит из себя; эта злоба может толкнуть его на преступление.
