София Каспари - Лагуна фламинго
— Это красный гранат. — Аполлония мечтательно улыбнулась. — Мои родители не обращали внимания на то, что Паулино за мной ухаживает. А потом мы с ним сбежали.
Марлена изумленно распахнула глаза.
Аполлония похлопала ее по руке.
— Ой, это традиция. Влюбленные должны сбежать. Тогда разъяренный отец идет в дом жениха и требует, чтобы тот женился на его дочери. Потом влюбленные просят у родителей прощения и благословения.
Аполлония задумчиво поглядела вдаль. На ее губах играла улыбка. Очевидно, она наслаждалась воспоминаниями о своей юности.
Вечером Марлена рассказала дяде Эдуарду о том, что узнала.
— Да, я слышал об этом обычае. Такие браки очень распространены в этом регионе. Они считаются совершенно нормальными. К сожалению, детей, появившихся на свет в таком браке, власти считают незаконнорожденными.
Марлена узнала много нового. Например, в городе она часто не могла найти кого-то, кто согласился бы посидеть с Авророй, пока она была на работе. Она обращалась к соседкам, но на них не всегда можно было положиться. Тут же, в пампасах, Марлена восхищалась сплоченностью женщин — и многому научилась у других матерей. Аполлония подарила ей кожаную колыбель, которую можно было подвесить в комнате, и это позволило Марлене не страдать от бессонных ночей с Хоакином.
Для детей пампасы были сущим раем, огромной игровой площадкой без границ. В имении были сторожевые псы, овцы, коровы, лошади и куры. Неподалеку от водоемов и соленого озера можно было увидеть разных птиц.
— Когда я был маленьким, — рассказывал муж Аполлонии Паулино, мечтательно улыбаясь, — мы ловили рыб и плавали в озере, охотились и воровали у пчел мед, а у соседей — арбузы. Наверное, я еще тогда заприметил Аполлонию. Она была настоящей сорвиголовой. А уж как на лошади скакала!
Дети в пампасах, как мальчики, так и девочки, рано учились ездить верхом. Аврора тоже начала обучаться верховой езде. Хоакин визжал от радости, сидя на руках у Марлены и наблюдая за сестрой. Иногда Марлена думала, что Аврора и Хоакин ведут тут совершенно иной образ жизни, чем в городе, в доме Мейеров-Вайнбреннеров. Здесь, в имении, они играли с детьми слуг, малышами, которых с первых лет жизни готовили к тому, что их ожидает в будущем. Еще с пеленок мальчишек учили обращаться с ножом и лассо; года в четыре все уже ездили верхом и помогали заводить скот в загон. Девочки крутились возле матерей, учились вести хозяйство. Дети играли, работая, и работали, играя, что не всегда было безопасно. Иногда Марлене даже казалось, что она подвергает Аврору и Хоакина неоправданному риску. Врачей тут не было, что открывало для женщин широкое поле деятельности. Они работали не только повитухами, но и curanderas, целительницами. Многие здешние жители предпочитали их методы традиционной медицине. Мастерство curanderas основывалось на гомеопатии, народных суевериях и католических догматах. Целительницы призывали духов, использовали магические кольца из разных металлов, природные рвотные и слабительные снадобья и ароматерапию.
Эдуард скептически относился ко всему этому, но не вмешивался в дела своих подопечных. Когда Марлена рассказала ему о curanderas, он только засмеялся.
— По опыту могу сказать одно: либо эти проклятые травяные отвары тебя вылечат, либо ты задохнешься в их парах.
Многое в этом чуждом мире оставалось для Марлены загадкой. Например, гаучо отказывались скакать на кобылах, это считалось унизительным. Кроме того, женщинам ни при каких обстоятельствах не разрешалось ездить на лучших скакунах: существовало убеждение, что слабость женщины передастся животному и покалечит его.
— Говорят даже, что от этого конь может облысеть и стать совсем негодным. — Аполлония рассмеялась, увидев, что Марлена едва сдерживает возмущение.
Справившись с негодованием, девушка продолжила свои записи. Страницы в ее записной книжке одна за другой покрывались текстом.
А потом настал день, когда в Ла-Дульче приехал Джон.
Глава 6
Марлена, Эстелла, Бланка и Пако как раз вернулись с прогулки. Эстелла первой заметила Джона.
— Марлена…
— Что? — Девушка услышала волнение в голосе подруги, но сейчас была увлечена рассказом Бланки о Патагонии.
Патагония! По этой стране ездила Флоренс Дикси! Страна искушений и надежд, грубая, дикая. А за ней — Tierra del Fuego, Огненная Земля, край мира.
— Марлена! — уже настойчивее позвала Эстелла. — Он здесь!
— Кто?
— Джон! Марлена, Джон здесь!
— Что?! — Девушка оглянулась и замерла на месте.
«Джон. Это и правда Джон».
Джон Хофер о чем-то беседовал с Эдуардом, сидя на террасе. Заметив Марлену, он встал и направился к компании друзей. Что-то в его внешнем виде озадачило Марлену, но девушка не поняла, что именно.
— Что с его рукой? — прошептала Эстелла в тот самый момент, когда Марлена все поняла.
Она ничего не успела ответить — Джон уже подошел к ним.
Сбросив оцепенение, Марлена спрыгнула с лошади.
— Марлена! — Джон улыбнулся.
Он хорошо выглядел, гораздо лучше, чем прежде: уже не казался таким худым, волосы отросли и теперь почти касались плеч. Его костюм показался Марлене знакомым. Правый рукав был заправлен в карман.
— Джон!
Он на мгновение отвел глаза, кивнул остальным, смерил Эстеллу долгим взглядом, а потом вновь повернулся к Марлене.
— Как ты?
— Хорошо.
— А дети?
— Тоже хорошо.
— Эдуард сказал мне, что у нас родился сын.
— Да, я назвала его Хоакин.
— Пройдемся? — Джон мотнул головой в сторону сада.
Марлена беспомощно посмотрела на Эстеллу, затем пошла за Джоном — тот уже побрел вперед, не дожидаясь ее ответа.
Вначале они не знали, что сказать друг другу. Обсудили случившееся за прошлый год. Джон расспросил Марлену о детях. Наконец Марлена решилась спросить, что случилось с его рукой.
— Ничего. — Джон помолчал. — Произошел несчастный случай.
Впервые Марлене стало страшно. Ему ампутировали руку, значит, его жизни угрожала опасность. Или нет?
— Несчастный случай?
— Я не хочу об этом говорить, Марлена. Мне… пришлось нелегко. Но твои родители помогли мне.
Марлена решила промолчать и не расспрашивать его о случившемся.
«Я рада, что он вернулся, — подумала она. — Не ожидала, что меня это обрадует. Ну надо же!»
Но все оказалось не так просто. С приездом Джона возобновились былые ссоры. Джон позволял себе едкие замечания по поводу богачей, намекая на Эдуарда. Жаловался на глупость и косность местного населения, обижая Аполлонию и Паулино. В Буэнос-Айресе, говорил он, рабочее движение сформировалось еще в начале семидесятых, но достучаться до сердец крестьян рабочим не удалось.
