Джудит Макнот - Нечто чудесное
Она долго глядела на Джордана, наслаждаясь возможностью беспрепятственно любоваться им. Он великолепен, поистине великолепен! Говоря по правде, она была не совсем наивна и глупа, когда сравнивала мужа с Давидом.
Александра с бессознательной нежностью наклонилась, прикрыла его плечи простыней, но уходить не торопилась. При одном воспоминании о том, с какой тревогой он спросил, хочет ли она его, словно боялся услышать ответ, по телу пробегали колкие мурашки озноба.
Как он исступленно ласкал ее в самый первый раз, как дрожали его руки… Он не мог скрыть ни лихорадочной торопливости, ни мучительного желания, несмотря на немалый опыт в любовных играх. Тот, первый раз был лучше всех остальных, потому что он неожиданно потерял над собой контроль. Восторженное удивление вновь согрело ей сердце… «Прости, любимая, я не могу больше ждать…» В душе Александры оглушительно громко, ликующе пела радость – теперь она знала, что, хотя он может заставить ее пылать страстью, она тоже способна сжигать его тело огнем ласк.
После этого он снова и снова любил ее, всю ночь напролет, но неизменно оставался хозяином положения, лаская и целуя ее с искусством и умением скрипача-виртуоза, извлекающего неземные звуки из инструмента. Да, он наслаждался ею, но без прежнего сладостного забытья. И наоборот, сделал все, чтобы она потеряла самообладание. Но Александра больше не была ребенком, готовым клясться в вечной любви после одного поцелуя или бурной ночи ласк и объятий. Куда девалась наивная, безрассудная, доверчивая девочка? Теперь она стала мудрее и осторожнее.
Но по-прежнему имела несчастную склонность поддаваться чарам своего загадочного мужа, особенно когда в его характере проявлялись эти странно уязвимые стороны.
Александра вздохнула и, отвернувшись от спящего Джордана, тихо пробралась в свою спальню и прикрыла дверь.
Глава 25
Проснулась она поздно и неохотно подчинилась хлопотам Мари, долго, до блеска расчесывавшей ей волосы и не менее получаса обсуждавшей, что следует надеть к завтраку: сиреневый туалет с узором из веточек или розовое платье с оборками.
Александра, сгорая от любопытства поскорее узнать, как будет обращаться с ней Джордан сегодня утром, принудила себя медленно и торжественно сойти по ступенькам и с деланной небрежностью приоткрыла дверь кабинета. Муж сидел за письменным столом и что-то говорил одному из управляющих. Заслышав шаги, он поднял голову, и их взгляды встретились. Он коротко кивнул жене, но в его глазах она успела прочесть что-то похожее на недовольство.
Смущенная столь непонятным приветствием, Александра ответила вежливым кивком и проследовала в малую столовую, где и позавтракала в тоскливом одиночестве; Пенроуз и Филберт все это время маячили у нее за спиной, обмениваясь тревожными взглядами.
Мудро решив, что ненавистные три месяца пролетят быстрее, если она займется чем-нибудь полезным, Александра собиралась нанести обязательные визиты арендаторам, а также возобновить уроки чтения и письма, которые она начала давать сельским ребятишкам, до того как семья переехала в Лондон.
По дороге она остановилась у конюшен и поиграла с Генри, общительная натура которого не выдерживала скованной атмосферы дома, и потому пес предпочитал вести куда более веселую жизнь рядом с лошадьми.
Вернулась Алекс только во второй половине дня. Оживленная, бодрая, радуясь возможности править собственным фаэтоном, успевшая объехать едва ли не все живописные местечки огромного поместья Джордана, она с шиком проехала мимо дома и свернула к конюшне.
Выбежавший навстречу Смарт, широко улыбаясь, торопливо взял поводья – очевидно, старшему конюху не терпелось восстановить гармонию супружеских отношений между Александром и ее мужем.
– Его светлость, – объявил он, лучась доброжелательством, – почти час ожидает вас здесь – все метался взад-вперед, просто, можно сказать, удила грыз от нетерпения!
Удивленная и постыдно обрадованная, Александра улыбнулась Джордану, выбежавшему из конюшни, но улыбка мгновенно померкла при виде его мрачного как туча лица.
– Не смей покидать дом, не сообщив сначала, куда именно едешь и когда должна вернуться! – рявкнул он, не слишком нежно хватая ее за талию и поднимая с сиденья. – Кроме того, я запрещаю тебе выезжать за пределы двора без сопровождения грума! Олсен… – Он кивнул на огромного, мускулистого, похожего на медведя великана, стоявшего в дверях конюшни. – С сегодняшнего дня он твой личный грум.
Его гнев казался таким неоправданно несправедливым, приказы – неразумными, а отношение к ней настолько отличалось от вчерашней неотразимо манящей нежности, Что несколько мгновений Александра смотрела на него широко раскрытыми от изумления глазами, чувствуя, как в ней закипает гнев. Бросив на нее косой взгляд, Смарт осмотрительно и поспешно скрылся.
– Вы все сказали? – бросила Александра, намереваясь удалиться.
– Нет, – процедил Джордан, очевидно, еще больше разозлившись. – Еще одно: никогда больше не выскальзывай из моей постели украдкой, посреди ночи, словно шлюха, которая спешит вернуться в портовый кабачок!
– Да как вы смеете! – взорвалась Александра, взбешенная до такой степени, что подняла руку и размахнулась, прежде чем поняла, насколько забылась. Однако Джордан успел перехватить ее запястье – пальцы безжалостной хваткой сжали хрупкие косточки… и Александра подумала, что он вот-вот ее ударит. Но Джордан, сдержавшись, резко повернулся и направился к дому.
– Не расстраивайтесь, миледи, – уговаривал Смарт, подбегая к ней, – должно быть, у хозяина сегодня дела не ладятся. За всю жизнь я ни разу не видел, чтобы он на ком-то срывал гнев!
Однако, несмотря на ободряющий тон, добродушное сморщенное лицо исказила гримаса тревожного недоумения. Качая головой и вздыхая, конюх долго смотрел вслед удалявшемуся хозяину.
Александра молча повернула голову и уставилась на своего прежнего наперсника, едва сдерживая гнев и мучительное смущение.
– Клянусь, до сегодняшнего дня я и не подозревал, что он способен вспылить… да еще так! Я сажал его на первого пони, знал едва не с пеленок, и не было мальчика храбрее, лучше…
– Пожалуйста! – вскрикнула Александра, не в силах выслушивать очередное восхваление достоинств мужа. – Не нужно больше лжи! В моих глазах он никогда больше не станет великодушным и добрым. Теперь-то я понимаю, какое это злобное, бессердечное чудовище!
– Нет, миледи, это не так! Говорю же, я знал его с самого детства, да и его отца…
– И его отец, конечно, тоже был чудовищем! – Александра топнула ногой, слишком обиженная и рассерженная, чтобы придержать язык. – Не сомневаюсь, они друг друга стоят!
