Ирэн Фрэн - Стиль модерн
— И кто же ей нужен, по-вашему?
— Вентру.
— Вентру? Но он был мужем…
— Это так. Но в то же время он и Лили были любовниками. После смерти Файи он не женился на ней, и она ему этого не простила.
— Откуда вам все это известно? — удивился Стив.
Симон улыбнулся:
— Когда мы были, я и Эммануэль, юнцами из компании графа д’Эспрэ, как нас называли, никто не обращал на нас внимания. Но мы многое видели и, что скрывать, тоже выведывали кое-что. Мальчишки, в общем. Файя и все те, кто ее окружал, нас интересовали больше, чем война. И потом, Вентру — светило банковского дела! Сейчас его дела очень плохи.
— Но мне говорили, что он близок к власти, обладает скрытым могуществом, консультирует Национальный банк франции…
— Совершенно верно. Однако около года назад он начал совершать ошибки. Он, финансовый гений, был замечен в мошенничестве на юге Франции, где заставил мелких вкладчиков разместить фальшивые векселя. Подлог раскрылся. Все недоумевали: это же Вентру, не правда ли, Вентру, чьи советы незаменимы! Никто так и не понял, почему он ввязался в эту историю. Он был также один из тех, кто поддерживал финансовые маневры Картеля левых прошлой осенью. Его не простили после этого грандиозного скандала. Поползли слухи. Говорили, что он спекулировал в свою пользу на курсах иностранных валют. Некоторые даже считали, что он тайком работал на немецких банкиров, но ничего не смогли доказать. Вентру слишком много знает, чтобы его могли официально предать суду. Таким образом, в декабре его отстранили от всех дел. Он потерял очень много денег. Кроме того, он болен.
— Чем?
— Никто этого не знает.
— Тогда чего хочет Лили от Вентру, если ей необходимо выйти замуж? Она красива, ее окружают восточные принцы, английские герцоги, богатые продюсеры. Она могла бы найти себе лучшую партию!
— Она хочет завоевать Вентру, месье О’Нил, — ответил Симон. — Этими фотографиями она мучает его на расстоянии. Приняв образ Файи, заставляет его бояться. Он, в конце концов, будет у ее ног и попросит ее руки. Но это все чисто женские истории… И закрыл журнал.
Стив сдержал вздох. Женская история. Симон Ашкенази повторил слова Мэй.
Эммануэль отвлек его от грустных мыслей:
— У вас здесь назначена встреча?
— Нет, — пробормотал он.
— Тогда, может быть, вы не откажетесь пообедать с нами?
По пути в ресторан Симон отошел, чтобы купить сигары, и Эммануэль сказал Стиву:
— Вы слишком интересуетесь Лили.
— Она красива, нет?
— Вы много думаете о прошлом. По моему мнению, тот тип неписаного соглашения, который мы заключили в Шармале, соблюдается только в отношении таких персон, как Лили, непредсказуемых и изворотливых. А теперь давайте сменим тему. Как крупный бизнесмен скажите, что вы думаете о наших планах с недвижимостью?
С точки зрения делового человека обед закончился для Стива полным провалом. Братья Ашкенази не умолкая задавали вопросы о размерах его империи, о планах ее расширения в Европе, о современном состоянии американской индустрии. Но вместо того чтобы ухватиться за скрытые в их вопросах предложения, — годом раньше он бы именно так и поступил, — Стив отвечал очень уклончиво и запутался в объяснениях.
Презирая все условности, он начал курить еще в середине обеда. Но был так возбужден, что после второй затяжки сигарета выскользнула из пальцев, упала на брюки и прожгла их, перед тем как потухнуть на толстом ковре ресторана, отчего сразу запахло паленым. Стив запутался в извинениях, но братья Ашкенази повели себя очень деликатно: объяснили его нервозность какими-то любовными неприятностями, вспомнив о странном поведении на террасе. Однако они тут же прекратили свои расспросы и после обеда стали прощаться, приглашая навестить их в банке, как только он вернется в Париж. Наполовину стыдливо, наполовину успокоенно Стив горячо попрощался с ними и, пока они садились в автомобиль, возобновил свое лихорадочное ожидание разговора с Парижем.
Сначала в трубке было молчание, потом что-то захрустело, и он разобрал еле слышный, далекий голос Мэй.
— Стив, наконец…
— Какая удача! — воскликнул он. — Не знаю, что бы я делал, если бы не смог дозвониться вам!
— Я ждала вашего звонка четыре дня, шутка ли! Есть новости! Я много раз пыталась позвонить на виллу, даже послала вам телеграмму. Где вы, Стив? Что случилось? Вы читали журналы?
Он предпочел увильнуть:
— Немного.
— Значит, вы в курсе?
— Нет.
— Тем лучше! Вам так необходим отдых! Начнем с самого приятного для меня, о чем, впрочем, нельзя прочитать в газетах. Макс чувствует себя гораздо лучше. После того как я рассказала доктору о вашем открытии в Шармале, его здоровье начало необыкновенно быстро восстанавливаться. Мне даже разрешили с ним встречу на пять минут. Вторая новость: Лили вновь появилась. Я прочла об этом в «Мон Синэ» и узнала адреса студий, где она снимается. Я встречусь с ней, поговорю!
— Ни в коем случае, ни за что на свете! Это очень опасно.
— Нет, Стив. Это вы опасный человек. Всюду, где вы появляетесь, за вами подбирают трупы! Я соглашусь закрыть глаза на смерть графа д’Эспрэ, но поговорим о вашем первом выборе для встречи — о Пелликуло. Он исчез. Не знаю, умер ли он, но больше не ведет рубрику в «Мон Синэ». За вами след из трупов, Стив!
И она мелодично рассмеялась.
— Ничего не предпринимайте! — раздельно выговорил Стив в телефонную трубку. — Я возвращаюсь!
Последовало такое долгое молчание, что он испугался, не повесила ли Мэй трубку, но вдруг услышал ее хладнокровное, типично британское заявление:
— Я не стану вас дожидаться. Нельзя терять ни минуты. Я должна как можно скорее увидеть Лили, может быть, сегодня вечером. Мои родители приедут через неделю — они хотят отвезти нас в Швейцарию, Макса и меня. У меня всего восемь дней на то, чтобы вытащить Макса из клиники. Поймите же: вы меня не остановите.
— У меня новости о Лили, — перебил он, — я знаю, в кого она метит.
— Стив, не надо блефовать. Вы не заставите меня поверить, что раскрыли все тайны, сидя в Каннах в разгар мертвого сезона.
Он решил удвоить ставку:
— Мэй, слово авиатора!
В телефоне снова захрустело, и опять послышался ее голос:
— Ах, ваше слово авиатора…
Она растерялась. Стив воспользовался этим и продолжал:
— Лили метит в Вентру. Они были любовниками во время войны. Я случайно встретил здесь братьев Ашкенази. Она и их шантажировала. Это опасная женщина, Мэй, опасная история. Дождитесь меня! Ждите…
Он использовал свои самые обаятельные интонации, те, перед которыми не могла устоять ни одна женщина между Бостоном и Филадельфией:
