Сьюзен Уэлдон - Южные ночи
Леа чуть не задохнулась от неожиданности. Разгоряченный пульсирующий стержень под ее ладонью был тем доказательством, которого она искала. Кто бы мог подумать, что оно уже столь веско! Теплая волна пронеслась по ней и толкнулась в живот.
— Так ты совсем не спишь.
Он положил свою ладонь поверх руки Леа, прижимая ее плотнее.
— Ну конечно. Разве можно спокойно спать рядом с маленькой ведьмой, которая поджаривает тебя на огне страсти?
— Скоро рассвет, — ответила она, проводя пальцами вокруг его возбужденной плоти. — Я боялась, что ты сразу же уйдешь, а мне так хотелось еще хоть минуточку побыть вместе.
Тревор громко вздохнул и уложил ее сверху.
— Я предпочитаю не бестелесных сирен, а тебя настоящую. Когда ты терзаешь меня в сновидениях, потом весь день невозможно отделаться от адских мук.
— Ты мне тоже снишься. — Леа уселась на него верхом. — Но и мне больше нравится быть с тобой наяву.
Мягко усмехнувшись, он отбросил простыню, убирая последнюю преграду между ними. Потом, обняв ее бедра, Тревор скользнул к ней внутрь, и его радость выразилась в сладостном вздохе:
— А ты приготовила чудный завтрак, моя дорогая.
Леа хотела ответить, но не нашла нужных слов. Он был так горяч и так тверд! Огонь вырвался наружу и объял ее. Тревор взял ее груди в ладони и начал массировать их, покуда соски не натянулись. Не в силах удержаться, Леа легла на него, подражая тем движениям, которые он использовал этой ночью. Она хотела лишь доставить ему удовольствие, но, не повинуясь своей обладательнице, тело вспыхнуло. Леа задвигалась быстрее и услышала его тихий стон.
Внезапно Тревор сел, и от этого оказался еще глубже в ее жаждущей мягкой плоти.
Он обхватил сладкие губы своими, и языки их тоже встретились. Ему словно хотелось поглотить ее, навеки соединиться с нею, и от этого мысли Леа всколыхнулись и унеслись далеко-далеко. Руки его обвились вокруг ее талии. Волосы на загорелом теле щекотали ей грудь, еще сильнее возбуждая желание. И вдруг, в тот миг, когда она уже думала, что больше не сможет терпеть эту восхитительную пытку, Тревор повалил ее на спину.
Следующие бурные мгновения пронеслись быстро, оставив их обоих без сил. Тревор нежно поцеловал Леа и освободил ее от своей тяжести. Не желая отрываться от него, девушка повернулась на бок и погладила лицо Тревора. Он шепнул ей в губы:
— Я тебя люблю.
Проводя пальцами по его волосам, Леа ответила:
— Я тоже тебя люблю. Я так рада, что ты вернулся.
— Я же обещал. Неужели ты сомневалась?
— Вовсе нет. — Она замялась. — Я волновалась за тебя. Ведь там было опасно.
Тревор взял ее руку, прижался губами к ладони, а потом сказал:
— Я сумею о себе позаботиться, но обещаю быть осторожнее.
Леа замерла:
— О чем ты? О Боже, но ты ведь не собираешься снова уезжать?
— Разумеется, собираюсь. Ведь бандитов так и не нашли.
Вырвав свою руку, Леа упала навзничь.
— Я так и знала… Нет, просто я не думала об этом.
Тревор склонился над нею, тронув пальцем ее подбородок.
— Но отряд останется здесь, чтобы охранять плантацию. К тому же с большим соединением за индейцами не угнаться.
— Ты идешь один?
— С Джорджем Энтони. Вдвоем мы обернемся скорее, да и передвигаться будем тише.
— Но это несерьезно! — Леа судорожно вздохнула. Страх сковал ее сердце. Ведь она волновалась даже тогда, когда целый отряд прикрывал его спину. А уж этот безрассудный план запросто может привести к гибели! — Ну хоть нескольких солдат возьми с собой. Хотя бы проводника или переводчика.
— Ни тот ни другой мне не нужны. Я опытный следопыт, Леа, и мне хорошо известно, что Кривоногий Билли прекрасно говорит по-английски.
— Ты собираешься встречаться с вождем семинолов?
— Да, с самим Холата Микко. Он прислал нам знак, эдакий белый флаг в виде перьев и бус, который означает, что индейцы желают встретиться с белыми. Но их так часто обманывали. Сколько краснокожих попало в плен, когда они отзывались на наш призыв к перемирию.
— И ты надеешься остановить эту бесконечную войну?
— Наверное, нет, если военные власти решили под удобным предлогом ускорить изгнание семинолов из Флориды. Но я могу попытаться.
— Вы замечательный человек, майор Прескотт, — сказала Леа, и в ее тоне прозвучало искреннее уважение. — Рэйчел недаром с самого начала поет вам дифирамбы.
— А ты нет?
Леа взяла его лицо в ладони и поцеловала в подбородок, потом, озорно усмехаясь, ответила:
— Когда ты приехал, у тебя была зеленая кожа; мне казалось, что ты с «Ривервинд» не справишься.
— Это от морской болезни. Не выношу качку.
— Теперь-то ясно, что я ошибалась. Но представь, как я испугалась, глядя на твой самонадеянный вид! Я тогда решила, что меня запрут в доме для дамских занятий.
Губы Тревора приходились прямо напротив ее рта, он обдавал ее своим дыханием:
— Что за недостойная участь. Ты так много знаешь, как ни один из знакомых мне плантаторов. Надо быть настоящим идиотом, чтобы запереть тебя в доме. Ведь гораздо выгоднее да и приятнее работать с тобой рука об руку.
«Так вот чего тебе хочется! — едва не сорвалось с ее уст. Сердце Леа сжалось. — И впрямь, разве разумно ждать, что он останется в «Ривервинд» и займется земледелием, если можно снова вернуться к военной карьере? Да ведь Тревор и не упоминал о женитьбе, по крайней мере о женитьбе на мне. С другой стороны, я же знаю, что он меня любит. А вдруг сделает предложение? Что же тогда — придется покинуть «Ривервинд»?!. Кажется, его приятно взволновала новая возможность выехать из имения. Господи, неужто он собирается вернуться в армию?! Это правда, что я люблю его, безумно люблю. Но покинуть «Ривервинд»… Так вот почему он до сих пор молчит о женитьбе… Но это просто невыносимо!» — Все эти мысли проносились в голове Леа, мелькая как в калейдоскопе.
— Ты что-то притихла, — произнес Тревор, отрывая ее от размышлений.
Она быстро поцеловала его в губы.
— Просто задумалась.
— Надеюсь, о хорошем?
Леа поглядела в окно.
— Солнце встает.
Тревор поднялся. В комнате было еще сумеречно. Леа глядела, как он натягивает и застегивает брюки. Ей было приятно смотреть на его движения, и она не отводила глаз. Перед мысленным взором заплясали воспоминания о ночи, проведенной в хижине надсмотрщика. Тогда она вот так же смотрела на него и находила зрелище потрясающе соблазнительным.
Тревор застегнул пояс и перевел взгляд на Леа. Боже, он так красив теперь, когда грудь его обнажена, а прядь волос падает на лоб. На щеках уже пробивалась новая щетина, и от этого он выглядел слегка неухоженным. Леа почувствовала, что краснеет, и облизнула губы.
