Розалинда Лейкер - Жена Уорвика
– Джентльмены! Объявляю нового чемпиона Англии. Дэниэла Уорвика! – провозгласил судья.
Том накинул на Дэниэла халат. Новый чемпион поднял левую руку в знак победы – правая безвольно висела вдоль тела – и посмотрел на жену.
– Дэниэл! Дэниэл! Поздравляем!
Кейт стояла вместе с остальными на траве окай ринга, радуясь его триумфу. В ее глазах блестели слезы гордости за мужа. Он наклонился через перила, чтобы заговорить с ней, она бросилась вперед, шляпка соскочила с ее головы и повисла на лентах на шее, когда она подняла к нему голову. Он подумал, что никогда еще не видел Кейт такой красивой, ее волосы беспорядочными мягкими завитками ниспадали на прекрасное лицо.
– Подожди меня. Через минуту я спущусь к тебе.
Потом Дэниэл повернулся, чтобы спросить о самочувствии Неда, и узнал, что тот пришел в сознание и избежал переломов при падении. Эти новости его порадовали, он никогда не встречал более храброго соперника. Ему поднесли знамена победителя, он бережно принял мягкий голубой и зеленый шелк.
Кейт наблюдала за ним, взволнованно прижав руки к груди. Она с радостной надеждой ожидала, когда он снова взглянет на нее, и вдруг увидела, что его внимание внезапно привлек кто-то в конце толпы. С упавшим сердцем она обернулась и проследила за направлением его взгляда.
Элегантный экипаж с опущенным верхом стоял на мосту. В нем сидела знакомая фигура, которую они не видели уже очень давно, облаченная в глубокий траур. Ее огненные волосы блестели под черной шляпкой из крепа и развевающейся на ветру траурной вуалью. Клодина вернулась домой.
При виде нее Дэниэл глубоко протяжно вздохнул. Она обольстительно, многообещающе улыбалась ему. Чтобы подчеркнуть, что она свободна и вернулась к нему, Клодина поднялась в своем экипаже и с вызовом посмотрела ему прямо в глаза, как смотрела в их первую встречу. Она ждала, когда он преподнесет ей знамена. В этот раз она не откажется принять их.
Но в этот раз ей их никто не предлагал. Знамена предназначались женщине, которую Дэниэл действительно любил – Кейт. Он перелез через перила и спустился по лестнице.
Его жена спокойно стояла, высоко подняв голову, смелая и любящая, не осознавая еще, что победа целиком досталась ей. Дэниэл знал, что он никогда не освободится до конца от чар Клодины. Черная магия существовала по-прежнему, сексуальное влечение, древнее, как сама жизнь, ощущалось ими через все поле, но Кейт научила его любить, и только с ней он хотел провести остаток своих дней.
Не веря своим глазам, Кейт смотрела, как Дэниэл приближается к ней и протягивает ей знамена. Она приняла их обеими руками, поднесла к губам, не отводя от него взгляда, в котором открывала ему свое сердце.
– Буду хранить их всегда, – прошептала она.
Дэниэл протянул руку и привлек ее к себе.
– Как я буду хранить тебя, моя дорогая Кейт.
Не обращая внимания на окружающую их толпу, равнодушный к крикам, взглядам, приветствиям и поздравлениям, он крепко прижал жену к себе и поцеловал в мягкие, податливые губы с такой любовью, как будто они стояли в этом огромном поле совсем одни и их не окружала со всех сторон плотная стена человеческих тел.
Клодина холодно смотрела на них несколько мгновений, потом опустилась на сиденье и накинула на лицо траурную вуаль. Дэниэл никогда не любил ее. Он жаждал овладеть ей из ненависти, пытаясь сопротивляться своей страсти. Глупые надежды, что ненависть может перейти в любовь, которые она долгое время питала, рухнули. Он никогда не узнает, что у него родилась дочь, которую она предпочла оставить в монастыре. Там за ней присмотрят и спрячут под покровом огненно-рыжие волосы, такие же, как у ее матери, скрывающие тот же пламенный характер, который монахини смогут обуздать, если как можно раньше выдадут свою подопечную замуж.
Клодина без колебаний сняла с себя всю ответственность за судьбу дочери, не испытывая материнских инстинктов. Она считала, что ребенок выполнил свое предназначение в ее жизни. По странному повороту судьбы Лионел, хоть и дожил до рождения ребенка, был слишком болен и уже ничего не понимал, поэтому так и не узнал, является ли настоящим отцом. Ее тайна не раскрылась. Убедив всех, что ребенок родился мертвым, она продала виллу и навсегда уехала из Италии. Ее собственное состояние и состояние Лионела позволяло ей удовлетворять все прихоти до конца ее дней.
Кучер никак не мог съехать с моста из-за большого скопления экипажей. Неожиданно какой-то человек поравнялся с ее экипажем и поднял шляпу в знак приветствия.
– Добрый день, миссис Атвуд.
Она резко повернула голову и увидела брата Дэниэла. Он выглядел шикарно.
– Мистер Уорвик, – сдержанно поприветствовала его Клодина; она никогда не разговаривала с ним, хоть и часто видела.
– Вы вернулись в поместье? – спросил он, продолжая идти рядом с ее экипажем.
Она бросила на Гарри жесткий взгляд из-под вуали.
– Нет, я передумала снова открывать имение. Оно никогда не значило для меня так много, как для мужа. Я направляюсь в Лондон.
– Могу я сопровождать вас? Честно говоря, я предпочел бы ехать, но не смог достать никакого транспорта.
– Разве ваш брат не обеспечил вас экипажем? – спросила она ледяным тоном.
– Я нанимал только один, чтобы привезти его жену в Чичестер, но сейчас им нужен транспорт, чтобы отвезти домой раненого человека.
Гарри собирался рассказать ей какую-то историю, а она всегда скучала в одиночестве. Она чуть не сошла с ума в Италии. Александр передумал навещать ее, что неудивительно, а письма Оливии переполняло счастье: ее муж стал прекрасным семьянином. Но почему она должна оказывать любезность родственнику Дэниэла? И она воспользовалась последним шансом отомстить Уорвикам, хоть и понимала, что это мелочно.
– Ну, в таком случае поищите где-нибудь еще для себя транспорт, сэр. Я не хочу, чтобы меня видели в компании родственника простого боксера.
В этот момент проезд освободился, кучер взмахнул хлыстом, и высокомерная Клодина умчалась прочь, оставив Гарри стоять посреди дороги и смотреть вслед удаляющемуся элегантному экипажу. Через какое-то время он бросился за ним, догнал его, но увидел лишь усмешку красавицы.
Усмешку вызвала не очередная задержка движения. Это была реакция на окончательный и полный отказ Дэниэла. Клодина вся дрожала от уязвленной гордости и от удара, нанесенного ее чувству собственного достоинства. Она хотела, чтобы Дэниэл бегал за ней, а он дал ей понять, что потерян для нее безвозвратно. Образовавшуюся пустоту она заполнит другими мужчинами, другой страстью, другими удовольствиями. Она никогда больше не вернется, никогда больше не унизится.
