Джо Беверли - Рискованное приключение
Ответ был крайне не удовлетворительный, но честный, поэтому она встала, одергивая мужской камзол.
— А я жалю тебя, когда ты не можешь ответить мне тем же. — Она пришла отпустить его на свободу, и наступило время это сделать. — Частити говорила тебе, что я участвую в семейных делах?
— Ты имеешь в виду поместье? — Его брови удивленно приподнялись.
— Нет, это касается наших промышленных интересов.
— Не знал, что у Маллоранов есть интересы, помимо того чтобы отравлять мне жизнь.
Эльф недоверчиво уставилась на него:
— Как странно. Впрочем, мы не любим болтать об этом. Мы весьма активно занимаемся производством и торговлей. Мне поручены фабрики. Я начала с шелка…
Спустя некоторое время она остановилась, чтобы перевести дыхание.
— О Боже. Я болтаю без умолку, как деревенская дурочка!
Насмешливая улыбка тронула его губы.
— Или как Эльф. Рад, что столь тяжкие труды так тебя увлекают.
— Пожалуй. — В его тоне было что-то, от чего она покраснела и принялась теребить обшлага камзола. Взяв себя в руки, она перешла к главному:
— Я в состоянии понять, что мой интерес к делам не соответствует представлению о безупречной леди. Так же как умение метать ножи. — Она вытащила кинжал из сапога. — Приложи, пожалуйста, к стене одно из моих стихотворений.
После секундного замешательства он взял розовый свиток и поднял его, держа-на расстоянии вытянутой руки.
— Не забудь, одна конечность у меня уже повреждена.
— По крайней мере ты не допускаешь, что я могу случайно убить тебя с такого расстояния. — Точно свихнулась, подумала Эльф, но отступать поздно. Это все равно что бросать в мишень. Помолившись, чтобы рука не дрогнула, она метнула нож и пригвоздила листок к стене. — Слава тебе, Господи!
Он отпустил листок.
— Если бы я знал, что ты настолько сомневаешься в своем мастерстве…
Они опять улыбнулись, глядя друг на друга.
— Друзья? — спросил он.
Эльф кивнула, сдерживая слезы. Она наслаждалась драгоценными мгновениями взаимопонимания и доверия, но сознавала: это конец другим отношениям. Девушка чуть было не спросила, нельзя ли друзьям получать удовольствие от физической близости, просто так, для развлечения, но удержалась. Их отношения никогда не были для нее просто развлечением, и душа ее разрывалась.
К тому же через пару лет он, возможно, женится на леди Лидии.
Она подошла к стене и, выдернув нож, засунула его за голенище.
— Похоже, мы завершили полный круг, — сказал он.
— С той лишь разницей, что я в бриджах, а ты почти что в женском одеянии.
— Тогда, может быть, половина круга еще впереди?
Эльф опустила глаза.
— Не знаю.
Противоречивые чувства овладели ею. Он нужен ей, они принадлежат друг другу. И все же-Эльф должна его отпустить…
Он протянул к ней руку.
— Поцелуй меня. Эльф. Леди Эльфлед Маллоран никогда не целовала лорда Уолгрейва.
Она присела на краешек его узкой кровати.
— И не поцелует. В некотором смысле я все еще в маске.
— Что же тогда реально?
Эльф смотрела на него, лежащего в непорочно белой ночной сорочке, с распущенными по плечам вьющимися волосами.
Девушка фыркнула.
— Ну а теперь что? — смиренно поинтересовался граф, но глаза его улыбались,
— В этой одежде я, наверное, похожа на страстного поклонника с неприличной картинки, готового наброситься на дрожащую девицу.
Он кокетливо захлопал ресницами:
— Сэр, еще секунда — и я закричу. А пока вы можете меня поцеловать.
— Если вы закричите, меня вынудят жениться на вас.
Медленно склонившись, она прильнула к его губам.
Он прав. Они никогда не целовались так — их более не разделяла ложь и не торопили обстоятельства. Опираясь на одну руку, она зарылась другой в его упругие шелковистые волосы, наслаждаясь нежностью твердых губ и знакомым вкусом его рта.
Его ладонь легла ей на затылок, притягивая ближе, углубляя поцелуй, пока их языки не встретились.
Обессилев, почти падая ему на грудь, она заставила себя остановиться. Даже если он этого хочет, если может — время еще не пришло. Она оторвалась он него, выпрямилась и, поднявшись на ноги, учтиво поклонилась:
— Au revoir, Monsieur Le Comte [25].
С этими словами Эльф повернулась и вышла, всеми силами борясь с желанием остаться.
Глава 20
Посылка прибыла перед самым Рождеством.
Эльф была занята последними приготовлениями к грандиозному рождественскому маскараду, который обычно устраивался в Ротгарском аббатстве в конце декабря. Слуги и хозяева почти весь день провели на свежем воздухе, добывая необходимые для традиционного убранства зеленые ветки, и теперь их усилиями огромный дом превращался в настоящий лес, увитый красно-золотыми лентами и увешанный ветвями омелы.
Слуги распевали рождественские гимны, а самые молодые из них под шумок таскали апельсины и орехи. В такой день все было позволено.
Отложив коробку в сторону, Эльф отдавала распоряжения горничным, которые развешивали золоченые орехи на ветках сосны и ели, украшавших лестницу.
Услышав пронзительный писк, она обернулась и увидела Порцию с пятимесячным сыном на руках. Здоровый младенец казался слишком тяжелым для хрупкой рыжеволосой Порции, хотя Эльф и знала, что та сильнее, чем кажется. Протянув руки, она взяла ребенка. Мать и сын наградили ее сияющими улыбками. Она прошлась по холлу, показывая маленькому Френсису, глазки которого стали совершенно круглыми, золоченые украшения и алые ленты.
— Эльф, — окликнула ее Порция, — это посылка от Форта.
Эльф медленно обернулась. Она считала, что научилась не думать о нем.
Сердце ее лихорадочно забилось.
…Вскоре после их встречи он уехал в Уолгрейв-тауэр. Примерно в то же время Шон и Частити отбыли в Портсмут и спустя некоторое время покинули Англию. Вот уже несколько месяцев, как они в Новой Шотландии. Их первое письмо было полно энтузиазма, хотя Шон только на полпути узнал, что жена ждет ребенка и скрыла от него этот факт. Боль от разлуки с Шоном несколько притупилась за время, проведенное в Кенделфорде после рождения сына Порции и Брайта.
Постепенно она поняла, что тоскует по Форту даже больше, чем по Шону. Граф не пытался встретиться с ней, и это казалось девушке зловещим признаком.
После отъезда Частити Эльф почти ничего не слышала о графе Уолгрейве, кроме того, что он уехал в Италию. Это усилило ее тоску, хотя разделявшее их расстояние, в сущности, ничего не меняло. Она, как могла, старалась сохранять бодрый вид в надежде убедить близких, что совершенно счастлива.
Правда, более или менее она все же была счастлива. Дни Эльф, заполненные делами, доставляли ей истинное наслаждение, включая общение с друзьями и родственниками. Она оказалась восторженной и любящей теткой. Первые ткачи из Спитлфилдса обосновались в Норвиче, и дело процветало.
