Ширл Хенке - Невеста на продажу
— Я растолстею и потеряю фигуру, а он вернется к Джинджер. — она старалась удержаться от слез. Беременность действовала на ее эмоции. — Я никогда в своей жизни не плакала так часто, как в минувшем месяце, — бормотала она Грязнуле, раскладывая белье и одежду для Риса.
Тори необходимо было поговорить с другой женщиной. Как только Рис отправится в город, она сядет в другую коляску и быстренько съездит к Лауре. Она не позволила себе даже думать о возможности поехать вслед за Рисом в газету «Плейн Спикер»… или в «Голую правду».
Когда Тори подъехала к милому старинному деревянному дому, то к своему огорчению, увидела, что передний двор запружен экипажами. Бесконечные благотворительные и светские мероприятия Лауры почти не оставляли у нее свободного времени. На этот раз был День клуба садоводов. Весь вечер в доме будет находиться толпа разговорчивых женщин. Она не нашла крытой коляски матери среди экипажей. Лаура и Хедда все больше отдалялись друг от друга с тех пор, как Тори прошлой осенью ездила к месту катастрофы. Мать обвинила Лауру в том, что та поощряла непристойное поведение ее дочери.
Тори вздохнула, огорченная ухудшением своих отношений с родителями. Она взглянула на Грязнулю, которая свернулась в клубочек под толстым меховым пологом. Сверкал снег под лучами яркого солнца, но было довольно холодно.
— Ты нравишься Лауре, Грязнуля, но я сомневаюсь, что моя мама относится к тебе так же, — уныло произнесла она.
Собачка как будто поняла и тявкнула один раз, потом еще глубже забилась под мех.
— Ну ладно, не стоит впустую тратить эту поездку в город. Может быть, мама примирится с тем, что я снова сошлась с Рисом, если я сообщу ей о ребенке.
Проезжая по городу, она не надеялась, что удастся загладить разрыв, но для нее было лучше посетить Хедду, чем поддаться другому своему побуждению. Она решительно отказалась от желания поехать в редакцию газеты, чтобы проверить, там ли ее муж.
Пока Тори ехала к дому Лафтонов, Рис сидел в приемной доктора Ранси, нервно потирая свой бок. Ванна смягчила натяжение шва, но теперь его чертовски начало мучить страшное желание почесаться.
— Что это вы тут делаете, упрямый валлийский осел? — Седые волосы Ранси, зачесанные назад, были взъерошены, рукава рубашки закатаны вверх. — Я только что закончил зашивать еще одного твердолобого чужеземца. Какой-то чертов немец-пивовар затеял драку в вашем салуне. Мистер Гранж попытался переубедить его, достав свой обрез двенадцатого калибра. Из задницы этого осла я выковырял достаточно свинца для охоты на медведя. — Нетерпеливым знаком он пригласил Риса следовать за собой туда, где сестра прибирала смотровый стол. — Если вы думаете, что я стану снимать швы только потому, что они чешутся…
— Я пришел к вам не по поводу себя, док. — Рис помолчал и посмотрел на миссис Уэйли. — Послушайте, док, не могли бы мы поговорить без посторонних у вас в кабинете?
Старый доктор раздраженно кивнул. У него выдалось суматошное утро и он пробормотал:
— Если даже зимой столько хлопот, то Боже помоги Старлайту, когда наступит весна. — Знаком он пригласил Риса следовать за собой по коридору к своему кабинету.
— Удалось ли найти врача вам в помощь? — спросил Рис по дороге. — Да, ее условия меня устраивают.
— Ее! Доктор — женщина? — Дэвис не верил своим ушам.
— Медицинские школы выпускают их уже около сорока лет. Для женщины вдвое трудней закончить такую школу, потому что мужчины не любят конкуренции. Похоже, что ее мать работает врачом в Сан-Франциско с пятидесятых годов.
— Ну и ну, вот это дела, — воскликнул Рис, садясь в большое кожаное кресло напротив письменного стола Ранси.
— Да, вот такие, валлийский щенок, но вы ведь не из-за этого пришли сюда, — сказал доктор, закрывая дверь.
Какое-то мгновение Рис чувствовал себя очень неуютно. Он мог обсуждать с доктором что угодно в отношении себя, но разговор о жене оказался для него болезненным. Разговор он начал нерешительно.
— Речь идет о Тори… она маленькая и изящная… Я тревожусь за нее.
Сол Ранси взглянул на Риса оценивающе.
— Я знаю Тори Лафтон со дня ее рождения. Как же иначе? Я, принимал ее. У нее может быть тонкая кость, она склонна обгорать на солнце, но она выносливая, как белка. Беременность она перенесет совершенно спокойно. Вы с самого начала мне очень помогли.
— Как это? — Рис казался совершенно сбитым с толку.
— Вы велели ей отказаться от этого дурацкого корсета! Самое лучшее, что могут сделать все женщины мира, — это выбросить на свалку эти дьявольские орудия пыток, особенно когда они ждут ребенка. Я посоветовал ей побольше быть на свежем воздухе, делать зарядку, рекомендовал ей здоровую диету и сказал ей, чтобы она не обращала ни малейшего внимания на глупости и чрезмерную осторожность, можете сказать ей об этом.
— Большое спасибо… Думаю… Вы уверены, что у нее не возникнет проблем?
Старик уверенно успокоил его.
— Тори похожа на свою мать. Хедда всегда напоминала стальную пружину. Оба раза ее роды проходили очень легко. Конечно, она относилась к Стоддарду так, будто он отпилил ей руку, но такой уж она человек — упрямая! Благодарите свою удачу картежника, Тори рассуждает иначе, чем ее мать. Тори пошла в кого-то из своих предков, не в Хедду и не в Стоддарда. Может, в прабабушку из восточных штатов. — Глаза его замигали.
На лице Риса отразилось огромное облегчение.
— Тогда я… мы можем без опасений…
— Вплоть до того момента, когда Тори скажет, что пришло время и пошлет за мной в город, — весело прервал его доктор, — впрочем, если подумать… — он сделал паузу и наблюдал, как лицо Риса опять помрачнело, — вы можете послать за новым врачом-женщиной. Тори может предпочесть, чтобы роды у нее принимала другая женщина.
Рис уходил от доктора, пребывая на вершине блаженства. На его губах заиграла улыбка, когда он вспомнил прощальный совет Ранси относительно половой близости с женой:
— Не делайте ничего необычного, акробатического, например, вися на вашей модной люстре. Он сел в коляску и заторопился домой.
Тори прошла к двери на кухню в доме Лафтонов, неся Грязнулю под пальто. Она подъехала к переулку и пересекла задний двор, надеясь оставить собачку на теплой кухне Тесе и рассказать родителям о новостях, после чего, как она была уверена, ей придется отвечать на их сердитые вопросы о том, почему она их опозорила, отправившись в салун.
— Как будто Рис сам когда-нибудь приполз бы ко мне, — прошептала она уныло.
Грязнуля тявкнула, но Тори строго на нее шикнула:
— Теперь сиди смирно, иначе окажешься на снегу. Тесе рискует большими неприятностями, что пускает тебя на кухню. Если ты начнешь лаять и выдашь себя, ей сильно попадет.
