Виктория Холт - Наследство Лэндоверов
— Это то дерево, — проговорил Поль. — Его надо было убрать еще вчера. — Он повернулся к своему спутнику. — Скачите быстрее за доктором, а я поеду с мисс Трессидор.
Радость от встречи с ним померкла перед ужасной тревогой за кузину Мэри и мыслью о том, что мы можем застать ее уже мертвой.
Мы подъехали к тому месту и спешились. Поль опустился перед кузиной Мэри на колени. Лицо ее было словно лист пергамента, глаза закрыты. Никогда прежде ее вид не внушал мне такого ужаса. В голове вертелась дурацкая мысль: «Она умерла. Кузина Мэри умерла…»
— Она дышит, — сообщил Поль. — Лэндовер ближе, чем Трессидор. Сейчас прибудут носилки, но до нее все равно нельзя дотрагиваться, пока ее не осмотрит доктор.
— Это произошло так неожиданно!.. Мы смеялись, беседовали, и вдруг… лошадь понесла. Где она? Она скинула кузину Мэри и куда-то ускакала…
— Вероятно, сама вернется к вам на конюшню. Во всяком случае сейчас не о ней нужно беспокоиться. Впрочем, и вашей кузине мы пока ничем помочь не можем. Я боюсь прикасаться к ней. Возможно, она получила серьезные переломы. Разве что… пожалуй, надо ей положить что-нибудь под голову.
Он снял свою куртку и скатал ее.
Я зажмурила глаза и опустилась на колени перед кузиной Мэри. Стала молиться: «Господи, не забирай ее от меня… Господи…»
Я вспомнила о том, как она приняла меня и дала но вую жизнь. Только сейчас я ясно осознала, как много она для меня значила.
Казалось, мы так целую вечность и будем сидеть на дороге. Несколько успокаивало, пожалуй, только присутствие Поля.
Было решено отправить кузину Мэри в Лэндовер, потому что он был ближе от того рокового места, чем Трессидор. Но прибывший доктор первым делом произвел беглый осмотр. По его знаку мы с величайшей осторожностью перенесли кузину Мэри на носилки и понесли в Лэндовер.
Она очень сильно пострадала в результате своего падения, но, по крайней мере, осталась жива. Для меня это было самое главное. В доме Поля для нее приготовили комнату. Для меня тоже, ибо я хотела остаться рядом с кузиной. Первые два дня она пролежала в беспамятстве. Нам до сих пор было не вполне ясно, насколько серьезны ее травмы. Врач обнаружил у нее перелом обеих ног, и, кроме того, было подозрение, что она повредила себе позвоночник. Но я все равно благодарила Бога за то, что он, по крайней мере, оставил ей жизнь.
Следующие несколько дней прошли для меня словно в каком-то тумане… Я была неспособна отделить реальность от кошмара. Смутно ощущала присутствие вокруг меня других людей. Гвенни была настроена сделать все от нее зависящее, и я была благодарна ей за это, решив, что в беде человек раскрывается с лучшей стороны. Рядом постоянно находился Поль. В нем я черпала силы.
Он был опорой мне с самого начала. Это он первый прибыл на место происшествия, он организовал отправку кузины Мэри в Лэндовер и теперь не отходил от нас ни на шаг. Чувствуя его поддержку, я понимала, что должна найти в себе мужество посмотреть правде в глаза, какой бы она ни была.
Спать я почти не могла. Дни летели один за другим незаметно. Все время я проводила у постели кузины Мэри, полагая, что ей от этого лучше. Временами она стала приходить в сознание. Я хотела быть рядом всякий раз, когда это случалось.
Со мной часто находился Поль. Он держал меня за руку и шептал слова утешения. Вместе с тем он не делал попыток скрыть от меня серьезность травм, полученные кузиной Мэри. А мне хотелось знать всю правду, какой бы тяжелой она ни оказалась.
Поль вызвался присутствовать при моем разговоре с врачом. Именно он настоял:
— Доктор, прошу вас быть откровенным с мисс Трессидор. Она должна знать истинное положение дел.
Доктор сказал на это:
— Прежней она уже никогда не будет. Травмы множественные и достаточно серьезные, это мне ясно уже сейчас. Сомневаюсь, что она теперь когда-либо встанет на ноги. Ей потребуется постоянная сиделка.
— Я буду ухаживать за ней, — заявила я.
— Это, конечно, похвально, но вам понадобится помощник. Мне, видимо, придется выписать вам квалифицированную сестру милосердия.
— Вы сделаете это только в том случае, если я пойму, что одна не справлюсь. Но дайте мне попробовать. Я уверена, что она предпочтет видеть рядом меня, чем чужого человека. — После некоторых колебаний доктор согласился с этим. — И еще, — продолжала я, — ей будет лучше находиться в собственном доме. Мы благодарны мистеру Лэндоверу за его гостеприимство, но…
— Все это правильно, — перебил меня доктор Инглби. — Но пусть она все же полежит здесь еще несколько дней. Возможно, через неделю ее уже можно будет перенести в Трессидор. Впрочем, посмотрим.
А Поль в свою очередь сказал:
— Вы должны оставаться здесь до тех пор, пока в этом не отпадет необходимость. И не спорьте.
— Поживем — увидим, — подвел итог доктор.
И мы принялись ждать. К моей великой радости, по прошествии еще двух дней кузина Мэри уже начала понемногу говорить. Ей захотелось узнать, что произошло.
— Помню только, как Цезарь понес…
— На дороге лежало поваленное дерево.
— Теперь вспоминаю… Я заметила его слишком поздно.
— Вам нельзя много говорить, кузина Мэри. Это вас утомляет.
Но она уже не могла молчать.
— Значит, мы в Лэндовере?
— Я увидела на дороге Поля, и он помог мне. Скоро мы будем дома.
Она улыбнулась.
— Как хорошо, что ты рядом, Кэролайн.
— Я останусь в этом доме… рядом с вами до тех пор, пока вы не поправитесь.
Она снова улыбнулась и закрыла глаза.
В тот день я была почти счастлива. «Она поправится», — без конца повторяла я про себя как заклинание.
Вечером я написала письмо Оливии:
«Милая Оливия!
Случилась беда. С кузиной Мэри произошел несчастный случай. Она упала с лошади и очень серьезно пострадала. Я должна быть с ней. Трогаться с места пока не смогу. Это значит, что моя поездка откладывается. Уверена, ты пой-
мешь меня.
Мне очень хотелось поскорее повидаться с тобой, но ты меня должна понять. Сейчас кузина Мэри нуждается во мне. Она очень плоха, а мое присутствие действует на нее успокаивающе. Так что… с поездкой придется немного подождать. А пока пиши мне. Почаще. Расскажи мне то, о чем ты хотела со мной поделиться, в письме…»
Потом я описала ей, как все случилось с кузиной Мэри, рассказала, что мы пока живем в Лэндовере и почему.
Тревога за кузину Мэри не до конца вытеснила тревогу за сестру, ибо, несмотря на все последние события, я не забывала о том ее письме.
На протяжении следующих нескольких дней самочувствие кузины Мэри улучшалось… К ней вернулось присутствие духа. Она стала ощущать некоторую боль, которую доктор был склонен объяснить повреждением позвоночника. Он сказал, что, пожалуй, кузина Мэри восстановится полностью, только вот… ходить уже не сможет.
