Синтия Райт - Любви тернистый путь
— Моя возлюбленная, в эти дни ослепляющей любви я, видимо, забыл вам кое-что сказать. Джеймс Уэйд сообщил кое-какие новости о вашей «Ореховой роще», которые станут более интересны к моменту…
* * *Четвертое мая выдалось великолепным днем. Нью-Йорк затих, после того как визитеры разъехались по родным городам.
Часовня Святого Павла западным фасадом выходила на Бродвей, а ее восточный портик был развернут к сверкающему синевой Гудзону.
Взволнованная Миген ждала в прихожей. Сзади нее хлопотала Смит, вызванная Лайоном для участия в свадебной церемонии Она прикрепляла к прическе невесты вуаль из тонких бельгийских кружев.
Лицо Миген пылало. На ней было довольно скромное Платье из белого муслина с кушаком из кружев на шелке. Ее кожа никогда еще не была так похожа на персик, а черные волосы никогда еще не блестели так, как сегодня.
Миген обернулась к Смит и обняла ее.
— Я так благодарна вам за то, что вы приехали. Вы моя самая верная подруга! Единственное, о чем я жалею, так это о том, что не могла прежде рассказать вам — и Лайону! — правду о себе.
— Пусть вас это не тревожит! — утешила ее Смит. — Все хорошо, что хорошо кончается!.. И кроме того, меня никогда не мучило любопытство. Я всегда хотела только одного — чтобы вы были счастливы.
— Нет на свете никого счастливее меня! — воскликнула Миген.
— Вы вернетесь в Филадельфию?
— Вернусь, но только немного позже. Лайон исполнен решимости провести некоторое время на плантации «Ореховая роща».
Он оплачивает все папины долги, а затем плантация будет переведена на мое имя. Лайон хочет сам организовать это и проконтролировать все необходимые работы по реконструкции особняка.
— Ну а как его политическая карьера?
Миген вздохнула и состроила гримасу.
— Утверждает, что теперь для него это не важно. С тех пор как Лайон пришел к выводу, что потерял меня из-за своих амбиций, эта проблема отодвинулась на второй план. Но по меньшей мере Лайон научился быть терпеливым, и я уверена, что через несколько месяцев моего мужа снова потянет в конгресс. Я знаю, что наступит день, когда Хэмпшир будет служить государству, и верю, что он станет блестящим политическим деятелем!
— Вы правы, — улыбнувшись, согласилась Смит. — Мистер Хэмпшир не может проиграть, коль скоро вы рядом с ним.
— Мне очень приятно услышать это от вас! Я была так обеспокоена, видя, во что он превратил свою личную жизнь…
— Не говорите глупости! — сказал кто-то, входя в комнату: то была Присцилла Риме. — Как все удачно завершилось для всех нас! Миген.., я хотела бы извиниться перед тобой за… все случившееся.
Исполненная благодарности ко всем на свете, Миген, давно всех простившая, обняла свою давнюю приятельницу.
— Ну ничего. Как говорит Смит, все хорошо, что хорошо кончается. Ты счастлива?
— О да. Я счастливее, чем была бы с Лайоном. Он меня презирал, потому что я оказалась между вами. Маркус мне это объяснил. Он говорит: «Тем, что вам непонятно, вы обладать не можете». С Лайоном я была несчастна, ибо не могла понять его.
— А Маркус?
— Маркус относится ко мне хорошо. Думаю, что я ему нравлюсь и что он хочет такой же жизни, как и я. Ведь в какой-то степени мы с ним единомышленники.
Миген была рада тому, что и у подруги все так хорошо складывается.
— Это хорошо. Ты знаешь, я собираюсь на какое-то время вернуться в графство Фэрфекс, конечно, вместе с Лайоном.
— Возможно, по возвращении вы сможете нанести нам визит, — улыбнулась Присцилла. — Наша новая летняя резиденция не слишком далеко от — как ее там? — от виллы «Марквуд».
Во всяком случае, я не вижу причин для того, чтобы Маркус и Лайон не могли бы стать добрыми друзьями. Так же как мы с тобой. Я думаю, что между ними много общего!
— Возможно, у них общего слишком много, — иронично улыбнулась Миген.
В этот момент раздался стук в дверь. Смит открыла ее и впустила Брауна. На нем был его лучший костюм. Он сиял и держал в руках небольшой букет.
— Кевин! — воскликнула Миген. — Как хорошо, что вы зашли!
— Я просто хотел поздравить вас, мисс Сэйерс. — Он чуть не умер от смущения, вспомнив, как поцеловал ее на лужайке особняка Бингхэмов. — Капитан просил меня передать эти цветы вам.
Миген сразу увидела среди роскошных бутонов белых роз милые сердцу синие незабудки. «О, Лайон, ты ничего не забыл!»
— Благодарю вас, Кевин. Вы особенный друг, и я не хотела бы потерять вас. Независимо от моего имени — Саут, Сэйерс или Хэмпшир! — я хочу, чтобы вы звали меня Миген.
Раздались торжественные звуки органа, и все заметались по комнате. Миген рассмеялась, когда Смит в сотый раз проверила ее вуаль.
Находившиеся в часовне приглашенные составили весьма внушительную группу. Среди гостей были Джейвы, Гамильтоны, Пауэлы, Джеймс Уэйд, Дэвид Хамфрис, Чарльз Томсон, Медисон и Рэндолф. Присцилла протиснулась вперед и встала между своим братом и Уильямом Бингхэмом.
— Где сегодня твой драгоценный Маркус Риме? — противным голосом прошептал Джеймс.
Присцилла бросила на него высокомерный взгляд, немедленно перейдя в оборону. Она была уверена, что Джеймс считает ее дурой из-за того, что она позволила Лайону сбежать.
Присцилла была полна решимости доказать и брату, и Энн, как они ошибаются.
— Маркус, конечно, хотел прийти, но они с Лайоном отнюдь не самые сердечные друзья… Мне не следовало бы говорить тебе об этом… Думаю, что он готовит для меня какой-то сюрприз. Маркус такой хороший — в тысячу раз внимательнее, чем твой бесценный Лайон! Мне просто жаль Миген…
— И что же это за грандиозный сюрприз? — скептически поинтересовался Джеймс.
— Кажется, он заказал для меня какую-то драгоценность.
Вчера вечером, когда я зашла, чтобы переодеться к обеду, то увидела, как муж что-то рассматривает, но тут же спрятал это в ящик стола. Признаюсь, я подглядела. И что же, как ты думаешь, там было? Полдюжины красивейших маленьких рубинов! Я уверена, что он собирается купить для меня и другие рубины, побольше, и сделать из них ожерелье или целый гарнитур! Это так похоже на него!
Джеймс, потрясенный услышанным, только-только хотел задать сестре еще один вопрос, но в этот момент орган зазвучал громче, и все повернулись к новобрачной.
Миген стояла в дальнем конце центрального прохода — очаровательная, сияющая, грациозно положив свою изящную ладонь на руку Джорджа Вашингтона.
В противоположном конце прохода ее ждал Лайон, и сердце Миген подпрыгнуло от счастья. Лучи утреннего солнца пробивались подобно сказочным огням сквозь красочные витражи, и, когда влюбленные встретились у алтаря, Миген взглянула на своего суженого и улыбнулась.
