Сьюзен Грейс - Невеста из Калькутты
Рэнди обхватила лицо Джеймса ладонями и серьезно сказала, глядя прямо ему в глаза:
– Я люблю тебя, Джеймс Грейсон. Люблю всем сердцем, всей душой и буду любить тебя до самой смерти. Эти слова ты так хотел услышать от меня?
Джеймс почувствовал себя словно узник, выпущенный на свободу. Слова Рэнди стали тем ключом, который отомкнул его сердце, впустил в него солнечный свет и навсегда изгнал воспоминания о прошлом. Джеймс легко расправил плечи и улыбнулся:
– Да, Мира, именно этих слов я и ждал.
А потом все слова были забыты, и остались только губы, прижатые к губам, и Джеймсу стало совсем безразлично, что это: та самая судьба, о которой так много говорил ему Абу, удачное сватовство, проделанное бабушкой-герцогиней, или просто счастливый случай – тот случай, что выпадает человеку всего один раз за всю жизнь.
22
Несмотря на все усилия Джеймса, обегавшего весь Лондон в поисках священника, обвенчаться им удалось только через три недели. Стараниями родственников церемония оказалась многолюдной и пышной и состоялась чудесным майским утром.
Позже, когда смолкли поздравления и закончился свадебный завтрак, Ричард Уэнворт сообщил молодоженам, что тот брак, что был заключен ими в Калькутте, тоже признан действительным. Для этого стараниями Ричарда в парламенте был принят специальный указ, временно восстанавливавший в правах отставного мирового судью, регистрировавшего брак Джеймса и Рэнди, – только на один день, тот самый, когда происходила эта церемония.
Ночь они провели на борту «Дианы», взявшей курс к поместью Райлендов, и здесь обнаружилось, что герцог Мейдстоун приготовил для них еще один подарок.
– Прочитай, что пишет здесь твой дядя, – сказал Джеймс, передавая Рэнди свежие лондонские газеты. – Теперь все будут знать о том, что мы с тобой стали мужем и женой еще в Калькутте, а церемония в Лондоне была лишь повторена по желанию родственников, не имевших возможности присутствовать на нашем первом венчании.
– Спасибо, дядя Ричард, – прошептала Рэнди. – Теперь никому и в голову не придет обсуждать, законнорожденным ли будет наш ребенок, которому предстоит появиться на свет в декабре.
Джеймс обнял подошедшую к нему Рэнди и усадил ее к себе на колени:
– Я знал, что герцог всегда очень щепетильно относился к тому, чтобы оставаться безукоризненным в глазах света. Теперь я вижу, что это распространяется на всю его семью.
– А мне кажется, что Ричард сделал это заявление в газетах прежде всего для того, чтобы порадовать Нана. В последнее время они очень сблизились. – Рэнди свернулась клубочком в руках мужа и вздохнула: – Теперь Нана и Ричард стали по-настоящему похожи на мать и сына, жаль только, что это случилось так поздно.
– Когда Ричард был ребенком, он таил обиду на женщину, которую отец привел в дом вместо его матери. Затем появилась Амелия и сделала все, чтобы отдалить Нана и Ричарда друг от друга. Если кого и винить в этом, так только Амелию.
– Амелия умела играть на чужих чувствах, – кивнул Джеймс. – Ей нужно было добиться расположения Нана, и она его добилась, начав рассказывать ужасные истории про своего мужа.
– О да, это была страшная и очень умная женщина. Однажды она сумела вывести из себя Ричарда прямо под окнами дома Нана, зная, что та наблюдает за ними. А те синяки и царапины, с которыми она явилась к нам в Лондон, Амелия действительно получила сама, когда споткнулась в библиотеке о ковер, упала и ударилась о край стола. – Здесь Рэнди улыбнулась и добавила: – А знаешь, что тогда делала в библиотеке Амелия? Искала свои дневники. Ей и в голову не могло прийти, что Ричард уже переправил их твоему деду, Джеффри Карлайлу.
– Бедный Ричард. Искать и перепрятывать дневники, платить адвокатам, пытаться сохранить свое лицо в глазах света – и ради чего все это? Ради того, чтобы добиться развода, который теперь ему уже не нужен.
– Да, все вышло совсем не так, как он себе представлял, – заметила Рэнди. – Я знала об опухоли в мозгу Амелии, но не думала, что та убьет ее так быстро.
– Эта смерть избавила твоего дядю от необходимости давать показания в суде. Представляешь, сколько возникло бы слухов, если бы этот суд все-таки состоялся?
– Это так, но кто знает, какие слухи еще поползут по Лондону, когда дядя вернется осенью из Европы, и не один, а с молодой невестой? – усмехнулась Рэнди. – К тому же Кэролайн может уже и забеременеть к тому времени. Ведь после стольких лет одиночества дяде Ричарду просто не терпится как можно скорее обзавестись настоящей и большой семьей.
– Кстати, о семействе, – сказал Джеймс, кладя руку на живот Рэнди. – Как сегодня поживает мой наследник?
– Наш сын – а может быть, дочь – ведет себя сегодня очень прилично, – улыбнулась ему в ответ Рэнди. – Джарита говорит, что я очень везучая, если тошнота так скоро меня отпустила. Правда, твоя мама предупредила, что она может еще вернуться.
– Полагаю, что после рождения пятерых детей моя мама в этом неплохо разбирается, – сказал Джеймс, продолжая поглаживать живот Рэнди: – А еще что-нибудь вы с моей мамой обсуждали?
Рэнди заметила голодный, жадный огонек в глазах Джеймса. После нескольких недель, проведенных в родительском доме, где они вынуждены были спать по разным спальням, Рэнди самой хотелось заняться любовью, и при этом ничуть не меньше, чем ее мужу. Еще немного, и она, наверное, начала бы соблазнять его первой.
– Обсуждали. Она дала мне немало полезных советов, например, правильно питаться и больше отдыхать.
– А мама ничего не говорила тебе о том… о том, как вести себя в это время с мужем?
Рэнди сделала вид, что глубоко задумалась, затем кивнула с важным видом и наконец ответила, изрядно помучив Джеймса:
– Ну-у… она сказала, что мне полезно много двигаться. Гулять, например, каждый день. Ты об этом спрашивал?
– Не совсем, – отвел глаза Джеймс и, не удержавшись, легко провел ладонью по груди Рэнди, туго обтянутой тонкой тканью. – Я подумал, не говорила ли тебе мама о том, можно или нельзя нам сейчас… э-э… наслаждаться друг другом. Так, чтобы не причинить вреда ребенку, разумеется.
Джеймс выглядел таким несчастным, таким, грустным, что Рэнди не выдержала, наклонилась к его уху и прошептала:
– Если ты хочешь спросить, можем ли мы с тобой заниматься любовью, то могу ответить тебе точно и определенно: да.
Джеймс вскинул голову, посмотрел в лицо жены.
– Ты точно знаешь, что это не повредит ребенку? – озабоченно спросил он. – Конечно, я очень соскучился по тебе, любовь моя, но, если есть хоть малейший риск, я лучше потерплю.
Рэнди улыбнулась, обняла мужа за шею, приблизила губы к его губам.
