Лоретта Чейз - Последний негодник
– Я не бью женщин.
Гренвилл с трудом подтащилась к ним, уклонилась от кулака и выбросила вперед свой собственный, заехав прямо в челюсть Мадам.
Корали повалилась.
Вир позволил ее обмякшему телу упасть на землю. Сьюзен, рыча, рванулась вперед.
– Охраняй, – приказал Вир собаке. Сьюзен растянулась возле врага, ворча и расположив свои огромные истекающие слюной челюсти в нескольких дюймах от лица сводни.
Вир уже спешил к жене, которая наклонилась, схватившись за бок. Он отвел ее руку, почувствовал что-то влажное, и его сердце ухнуло вниз, в дыру, не имеющую дна.
– Прости, – прошептала любимая, голос ее был столь слаб, что Вир с трудом ее расслышал. – Кажется, ведьма ткнула меня ножом.
Вир продолжал держать ее, и когда она осела мертвым грузом в его руках, он знал, что на сей раз она не притворялась.
Глава 18
В толпе зевак у «Колокола и Якоря» стоял Фрэнсис Боумонт, наблюдая, как герцог Эйнсвуд несет свою неподвижную жену в карету. За считанные минуты по всей округе поднялся гвалт, все обсуждали новость, что сводня с Друри-Лейн убила герцогиню.
Горевал он не по герцогине, а по себе, родимому. Очевидно, Корали Бриз повесят, и, вне всякого сомнения, она про то знала, а сие означало, что она, конечно же, непременно будет болтаться на виселице в большой компании. И она поведает свою историю, у нее ведь есть что порассказать: прекрасное и длинное повествование, где главным героем выступает он, Фрэнсис Боумонт.
Он пожалел, что не прикончил ее прошлой весной в Париже, вместо того, чтобы помочь удрать. Но тогда он не очень хорошо соображал. Наряду со всем у него в семье было не все в порядке, и к тому же его мучил приступ неудовлетворенной похоти.
Боумонт вознамерился убить Корали, как только услышал в устричном баре Пикерса, что натворила эта глупая сука. У него не заняло много времени догадаться, где ее отыскать, потому что некий художник из «Полицейской газеты» рассказал ему о старухе, которую зарезали гарротой. По описанию художника Боумонту не составило труда догадаться, кем была та женщина, и кто ее убил.
Увы, герцогиня Эйнсвуд выследила сводню раньше него. Он был в двадцати ярдах от дома, когда все полетело к черту. Как только он услышал, что герцогиня заявила Корри о численном превосходстве, он отступил. Все, что потребуется Корри, это указать на него и назвать его имя, и его причислят к преступникам. Знай он, что вся армия герцогини состояла из трио костлявых парнишек и парочки беззубых исхудавших проституток, он бы действовал менее осторожно.
Но в тумане и неразберихе не было возможности что-то разобрать.
Сейчас уже ничего не поделаешь. Через несколько минут вслед за герцогом Эйнсвудом и его людьми появились констебли. Весь разгром, от начала и до финала, занял не более четверти часа. В очень короткий срок Корри заперли, и она продолжала выкрикивать все, что думала, всем и каждому, кто ее слышал – а это была большая часть прихода.
Боумонту бы следовало смыться. Прямо сейчас. Он не осмеливался вернуться домой за сменой одежды или деньгами. Все знали, где живет Фрэнсис Боумонт. Его жена была знаменитой художницей.
Она-то по нему скучать не будет. Существует очередь длиной в милю из мужчин, жаждущих занять его место. И возглавляет эту очередь некий белокурый французский граф.
Это зрелище почти так же тягостно, как виселица.
Но мучительно или нет, а Фрэнсису Боумонту придется вынести его.
У него достаточно денег, чтобы нанять дорожный экипаж, и если он отправится немедленно, то достигнет берега, прежде чем кто-нибудь поймет, что он сбежал.
Он уже прокладывал путь сквозь толпу, из осторожности показывая, что не спешит ни в малейшей степени, когда приблизились констебли, таща на самодельных носилках Корали.
– Надеюсь, что сука сдохла, – выкрикнула стоявшая рядом с ним шлюха.
– Да нет же, – крикнул кто-то. – Жалость-то какая. Герцогиня только сломала ей челюсть.
Эти новости, подтвержденные констеблем, принесли почти вселенское разочарование.
Тогда до Боумонта дошло, что у Гренвилл из «Аргуса» куда больше доброжелателей, чем врагов в этом околотке. Ведь те две проститутки, сами чуть живые, постарались помочь спасти подопечных Эйнсвуда. Он огляделся вокруг себя, увидел матерых проституток, всхлипывающих и проклинающих Корали Бриз.
Даже уличные мальчишки плакали.
У него заняло всего лишь минуту оценить обстановку, а еще минуту, как использовать ее. Он знал, как воспользоваться горем, как отравить умы, как взволновать простодушные сердца горечью и яростью. И посему позволил себе бросить ненароком несколько замечаний, пока пробирался сквозь толпу.
И в считанные минуты толпа моряков, шлюх, сутенеров, попрошаек и других портовых отбросов общества превратилась в смертоносное сборище.
Их рев затопил полицейские трещотки, угрозы и громкие крики, предупреждающие толпу о необходимости разойтись
В мгновение ока это сборище перевернуло повозку, в которой собирались увезти Корали Бриз в Шедуэллский магистрат, отшвырнуло прочь констеблей и напало на тюремщиков.
Чуть позже Корали Бриз, избитая до неузнаваемости и мертвая, лежала на булыжной мостовой. Мик истек кровью до смерти спустя короткое время.
К тому времени толпа растаяла… а Фрэнсис Боумонт уже преспокойно направлялся домой.
Несколько часов спустя Вир все так же сидел, как делал это уже много раз прежде – с дядей, Чарли, Робином – держа хладную руку.
Руку своей жены.
– Я никогда не прощу тебя, Гренвилл, – выговаривал он сдавленным голосом. – Тебе полагалось торчать дома и отдавать распоряжения. Так нет же, ты отправилась к черту на куличики, чтобы развлекаться самой. С тебя ни на минуту нельзя спускать глаз. Клянусь, я, должно быть, умер несколько месяцев назад и угодил прямо в ад – вот почему я не повесился, потому что это было бы уже излишне.
– Боженьки, ну и суматоху ты устраиваешь. – Гренвилл обратилась к нему с одной из своих скупых насмешливых улыбок. – Да она наградила меня самым простым порезом.
– Какой там «самый простой порез». Ежели бы не слои нижнего белья, да прочный корсет, и еще карманные часы дяди Сти в придачу, герцогиня Эйнсвуд не осталась бы в живых. Часы отклонили нож, который порезал скорее вскользь, чем смертельно.
Врач, который обработал рану и перевязал ее светлость, вместе с лордом Дейном оставил комнату секунду назад.
– Как только ты поправишься, – пообещал Вир. – Я тебя хорошенько отшлепаю.
– Ты не бьешь женщин.
– Для тебя сделаю исключение. – Он сердито воззрился на руку, которую держал. – У тебя рука холодная как лед.
