KnigaRead.com/

Наталья Майорова - Холодные игры

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Наталья Майорова, "Холодные игры" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

– Машенька, мы ведь были на «ты»? Вот и в-вы сами… только что…

– Были, сглупа, – она вздохнула, – я и сама не пойму еще, Сережа… Сергей Алексеевич.

Митя! Митя, хотел он поправить, мгновенно возмутившись, да осекся вовремя. Она произнесла это «Сережа» так легко, будто никогда его Митей и не называла.

– Вы спрашивали зачем. Я тоже спрошу. Только не обманывайте меня, ладно?

Он опять ничего не сказал, проглотив пылкие уверения: да как можно, Машенька, да никогда, ни за что!..

Молчи уж, единожды солгавший.

– Вы мне скажите только: вы – знали? Знали, что он жив?

Серж молча отрицательно покачал головой. Маша внимательно посмотрела на него и облегченно перевела дыхание.

– Хорошо. Я вам верю. Но вот, представьте, он жив. И он – единственный здесь, кто в горном деле разбирается. Понимаете?

– Так вот вы о чем… – Он, машинально выпустив ее руки, отступил.

– Ну да. Погодите, Сережа, – она вскинула ладонь, – вы прежде всего поймите, что я не хочу ничего менять. Пусть как батюшка задумал, так и будет. Он сказал, у вас хорошо с рабочими получается.

Она помолчала. Взгляд на секунду сделался отстраненным, будто она забыла, с кем говорит и о чем. Но тут же взяла себя в руки.

– Вы согласны?

Серж почувствовал, что улыбается потерянно и жалко. Согласен ли? Да, ничего себе вопросик! Что ни скажешь – выйдет подлость. И как это он до сих пор ухитрялся подлостей в собственной жизни не замечать, а? Вот и загнал себя в ловушку. Стой дурак дураком, гляди на эту хромоногую богомолку… которая на самом-то деле – именно та, единственная! Что уж перед собой душой-то кривить…

Когда-то в гимназии он со щенячьим высокомерием высмеивал все эти вечные любови. «Он был титулярный советник, она – генеральская дочь. Он робко в любви объяснился, она прогнала его прочь»!

Довысмеивался.

– Я-то, может, и согласен. А как же он?

– Ну и ничего. Я уже придумала, как сказать. Если он отыщется… и если ваш Никанор вас опознает… – она слабо усмехнулась, – видите, мне и про Никанора известно. Аниска рассказала. И про Матв… – Внезапно запнувшись, она резко вздохнула, заморгала, прогоняя из-под век влажный блеск. – Не могу, – пожаловалась дрожащим голосом – просто будто стоял перед ней не он, желанный еще совсем недавно Митя, а какая-нибудь подружка, из тех, которых у нее никогда не было, – не могу про них… Нет! В общем, – усилием воли справилась с собой, – если откроется, так и скажем, что с самого начала все знали. Мол, вышла путаница… думали, что инженер погиб. В острог за это не посадят.

Это точно, подумал он, не посадят. При таких-то капиталах. Маша смотрела на него спокойно и внимательно – глаза высохли; ждала ответа. И что? Сказать: согласен! – и привет, господин Дубравин, вот вам счастливый финал! Он сказал:

– Согласен, – и поторопился добавить, пока она не ушла, сочтя разговор законченным (а она так и собиралась сделать, это точно!): – А как же… как же мы-то с вами, Машенька? То, что было задумано… ведь не только…

Он передернулся, слушая собственные беспомощные речи. Маша отвернулась. Уйдет сейчас, понял он и – а, к черту все! – крепко взял ее за руку.

– Нет уж, выслушайте.

Машенька дернула руку, но настоять на своем не хватило-таки твердости; не глядя на него, она быстро вздохнула.

– Я знаю, что выхожу полный подлец! Перед всеми, Машенька, пусть – перед всеми… кроме вас! То, что у нас с вами… с тобой было, это… Да я только теперь по-настоящему жить начал! Понял, что могу – без вранья, и что-то делать, что-то получается! Там, на прииске… людям в глаза… и ты, Машенька… – Он торопился и никак не мог сказать того, что хотел. Слова, обычно такие послушные, разбегались, ни следа не оставляя от его знаменитого красноречия. Он подумал со злостью: ничего не выходит! – и вдруг увидел, что Машенька смотрит на него.

Нет, это был совсем не прежний ее влюбленный взгляд. Прозрачная стенка оставалась. Но может быть, потому лишь, что он очень того хотел, ему показалось, что стенка эта сделалась тоньше.

– Я не прошу отвечать сейчас. Просто – намекни… дай мне надежду. Вот такую маленькую. Тогда я буду ждать и даже не напомню, пока сама не решишь.

– Надежду, – повторила Машенька слегка растерянно. Хотела сказать еще что-то, но, поколебавшись, промолчала. Шагнула к двери, и тут уж он не стал ее удерживать.

Надежда была ему оставлена – он это понял. Слушая, как затихают в коридоре легкие неровные шаги, тихо пробормотал:

– Вера, Надежда, Любовь. И мать их Софья. Ах, Софи, Софи…

Нет, он вовсе не сожалел о том, что упустил петербургскую хрустальную девочку. Просто звучало – красиво. А обходиться без красивых фраз Серж Дубравин так и не научился.

Эпилог,

в котором всем сестрам раздается по серьгам, а Софи Домогатская возвращается в Петербург

1884 г. от Р. Х., мая 12 числа, г. Егорьевск,

Ишимского уезда, Тобольской губернии


Здравствуй, милая моя подруга Элен!

Давно не писала тебе, в чем каюсь и извиняюсь несчетное число раз.

Жизнь не то чтобы балует меня разнообразием и всякими захватывающими интересностями. Но мне, кажется, того нынче и не надо. Тебе небось трудно поверить, что это я пишу, Софи Домогатская, но тем не менее – так.

Живем мы спокойно, отходя понемногу от тех ужасов, которые случились на исходе зимы. Я по-прежнему учу самоедских детишек, но вскорости занятия на лето естественным порядком прервутся, и надобно мне будет искать другое дело. Развлечения же наши и досуг обычные для здешних мест. Пока лежал снег, мы с Надей и Варварой ходили в тайгу. Они научили меня сносно бегать на здешних плетеных лыжах, которые не проваливаются даже при самом слабом насте.

И днем и ночью лес удивительно хорош. Зимой он нем, а весной – наполнен таинственными для меня, но ясными для здешних жителей звуками. Валежины, пни и малые хвойные деревца, укрытые оплывшими снежными шапками, похожи на диковинных зверей. В сумерках они голубеют и начинают шевелиться – сверкать глазами, вилять хвостом, притопывать лапами и прочее. В такое время озорная Варвара любит остановиться и рассказывать всякие страшные сказки своего народа. В самом ужасном месте она ловко бросает шишкой или веткой в нужное место (глаз у нее самоедски безошибочный), и на нас с Надей, засыпаясь за шиворот, с шумом падают тяжелые мокрые комья снега. Сказки я после записываю, как запомнила. Иногда Варвара мне диктует, но дома в тепле у нее такого куража, как в лесу, не бывает никогда. Надю она злит и иным, забавным и для меня способом. Сама Варвара почти неграмотна (хотя иногда мне кажется, что и тут она лукавит), но весьма близка с отцом, который любит читать вслух или рассказывать дочери о прочитанном. Любимым вечерним чтением Алеши, по словам Варвары, являются статьи господина Петропавловского-Коронина и его ссыльных коллег-единомышленников, в которых они то отрицают наличие у инородцев потенций к развитию, то сообщают, что они предрасположены к пьянству по изначальной примитивности устройства, то сетуют на недостаточное внимание властей к проблеме нравственного вырождения самоедов. Все эту галиматью Алеша прочитывает самым внимательнейшим образом, посасывая трубочку и посмеиваясь. Надя на рассказы Варвары шипит как закипающий чайник, но сделать ничего не может, кроме того лишь, чтобы попытаться зарыть рассказчицу в снег. Но тут я прихожу Варваре на помощь и, отойдя подальше, кричу, что червяки, толстые розовые земляные червяки – это самое то, чем следовало бы Ипполиту Михайловичу по чести заняться, а людей пусть бы оставил в покое… На две стороны Надя сражаться не может и лишь глотает бессильные слезы…

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*