Виктория Холт - Соперница королевы
— Он лжец, — отрезал Роберт, — и, утверждая, что он наш с Елизаветой сын, произносит самую большую ложь своей жизни.
— Многие ему верят.
Придя в ярость, он оттолкнул меня от себя.
— Не уходи от ответа. Вы с Блаунтом любовники? Любовники? Любовники?
— Я — брошенная жена, — начала опять я.
— Ты ответила на мой вопрос, — его глаза сузились. — Не думай, что ты можешь безнаказанно предавать меня. Я заставлю тебя поплатиться за это оскорбление… вы оба поплатитесь.
— Я уже поплатилась за то, что вышла за тебя замуж. После этого королева ни разу не приняла меня.
— Ты считаешь это расплатой! Ты скоро поймешь свою ошибку.
Он угрожающе навис надо мной, такой высокий и большой, самый влиятельный человек в стране. Перед моими глазами заплясали строки из «Республики Лестера». Убийца. Отравитель. Неужели это правда? Я вспомнила всех, кто умер в удобный для него момент. Было ли это простым совпадением?
Когда-то он любил меня. Когда-то я очень много для него значила. Возможно, это все еще было так. Он приезжал ко мне всякий раз, когда ему это удавалось. Мы так хорошо подходили друг другу физически. Но я его разлюбила.
Теперь он узнал, что у меня есть любовник. Я не знала, хочет ли меня мой муж по-прежнему или нет. Он был болен и в полной мере чувствовал свой возраст. Думаю, в тот момент ему хотелось только отдыхать, но в обращенном на меня взгляде светилась ненависть. Я поняла, что он никогда не простит мне того, что я завела любовника.
Я верила в то, что во время своих долгих отлучек из дома он не нарушал супружескую верность. После возвращения из Нидерландов он не отлучался от королевы, и я помнила, что, находясь в Нидерландах, он хотел, чтобы я была рядом с ним в качестве его королевы.
Да, я все же имела над ним некоторую власть, потому что он хотел меня, я была ему нужна. Он был бы любящим мужем, если бы ему не мешала королева.
А теперь я его предала. У меня появился любовник, причем из числа людей, занимающих один из низших постов в его свите. Он никому не позволит безнаказанно оскорблять себя. В одном я была уверена: меня ждет месть.
Я спрашивала себя, не следует ли мне предупредить Кристофера. Нет, он не сможет скрыть от него свой страх. Он ничего не должен знать. Я понимала Лестера так, как его никогда не смог бы понять Кристофер. Я решила, что буду действовать по обстоятельствам.
— Я всем пожертвовал ради тебя, — медленно произнес он.
— Ты имеешь в виду Дуглас Шеффилд? — поинтересовалась я, твердо решив скрыть за маской легкомыслия охвативший меня к этому моменту страх.
— Ты знаешь, что она была мне безразлична. Я женился на тебе и навлек на себя гнев королевы.
— Она обратила свой гнев на меня, а не на тебя.
— Откуда я мог знать, что меня ожидает? И все же я женился на тебе.
— Ты не забыл, что это мой отец заставил тебя заключить со мной законный брак?
— Я хотел жениться на тебе. Я никого не любил так, как тебя.
— Ты женился на мне и оставил меня одну.
— Только ради королевы.
Я расхохоталась.
— Нас всегда было трое, Роберт. Две женщины и один мужчина. То, что одна из женщин оказалась королевой, не имеет значения.
— Имеет. Я не был ее любовником.
— Она не пустила тебя в свою постель. Это мне известно. И тем не менее ты был ее любовником, а она твоей любовницей. Поэтому не тебе судить других.
Он схватил меня за плечи, его глаза сверкнули, и я подумала, что сейчас он меня убьет. Я видела, что он взбешен. Я также знала, что он строит какие-то планы, и мне очень хотелось знать, что он задумал.
Внезапно он произнес:
— Завтра мы уезжаем.
— Мы… — выдавила из себя я.
— Ты, я и твой возлюбленный в числе прочих.
— Куда мы поедем?
Кривая усмешка тронула его губы.
— В Кенилворт, — произнес он.
— Я думала, ты едешь принимать ванны.
— Позже, — ответил он. — Вначале в Кенилворт.
— Почему ты не едешь прямо в Букстон? Именно это тебе велела сделать твоя госпожа. Ты выглядишь очень больным… смертельно больным.
— Я и чувствую себя точно так же, — кивнул он. — Но первым делом я хочу съездить с тобой в Кенилворт.
Затем он ушел, и я осталась одна.
Мне было страшно. Я видела выражение его глаз, когда он говорил о Кенилворте. Почему Кенилворт? Место, где мы встречались и страстно любили друг друга. Место наших тайных свиданий, где он принял решение жениться на мне, не оглядываясь на мнение королевы.
«Кенилворт», — произнес Роберт с жестокой улыбкой на губах, и я поняла, что в его мозгу зародился темный план. Что он сделает со мной в Кенилворте?
Я легла спать, и мне приснилась Эми Робсарт. Я лежала в постели и видела, что кто-то притаился в темном углу комнаты… какие-то люди начали бесшумно подкрадываться к моей кровати. Мне казалось, я слышу голоса, которые шептали мне: «Камнор… Кенилворт…» Я проснулась, дрожа от страха. Все во мне говорило, что Роберт задумал какую-то ужасную месть.
* * *На следующий день мы отправились в Кенилворт. Я ехала верхом рядом с мужем и, искоса поглядывая на него, отмечала мертвенную бледность его кожи под красной сосудистой сеточкой, покрывавшей его щеки. Его элегантный круглый воротник, бархатный дуплет и берет с длинным пером не могли скрыть того, что он очень изменился. Не было никаких сомнений в том, что он тяжело болен. Ему было уже под шестьдесят, и он провел бурную жизнь, не отказывая себе в том, что принято называть радостями жизни. Теперь это было совершенно очевидно.
— Мой господин, — заговорила я, — нам следует без промедления отправиться в Букстон, — потому что вы, несомненно, нуждаетесь в целительных ваннах.
— Мы едем в Кенилворт, — отрывисто произнес он.
Но мы не добрались до Кенилворта. День начал клониться к закату, и я заметила, что он едва держится на лошади. Мы остановились в Рикотте, особняке семьи Норрис. Роберт лег в постель и не вставал несколько дней. Я за ним ухаживала. Он больше не говорил о Кристофере Блаунте. Однако он написал письмо королеве, и мне очень хотелось знать содержание этого послания. Я задавалась вопросом, рассказал ли он ей о моей неверности, и если рассказал, какова будет ее реакция. Впрочем, я не сомневалась, что подобное сообщение приведет ее в ярость. Хотя она и горько сожалела о нашем с Робертом браке, тот факт, что я предпочла другого мужчину, она воспримет как личное оскорбление.
Мне удалось прочесть это письмо, прежде чем оно было отправлено. В нем не было ничего, кроме заверений в его вечной любви и преданности своей богине.
Я и сейчас его помню, слово в слово.
