Роберта Джеллис - Сладкая месть
Однако на следующее утро, пока они ели грубую, но сытную ячменную кашу, приготовленную на завтрак, Сибель высказала свои подозрения. Она считала, что напавшие на них являлись людьми сэра Гериберта.
– Я думал так же, – признался Уолтер, – когда открыл свой щит, а они, как будто бы узнав его, все же продолжили погоню, но потом откинул эту мысль.
Затем он объяснил Сибель, почему решил, что подобное допущение бессмысленно: разве мог сэр Гериберт, не имея на это времени, устроить засаду? Вероятно, произошла ошибка, какая-то местная ссора, к которой, возможно, был причастен какой-нибудь мелкий вассал де Клеров, узнавший шевроны и цвета семьи.
– Может быть, – вздохнула Сибель, сморщив нос. – Неподалеку находится Клиффорд. Я думала, что знаю всех родственников тетушки Изабель . – я имею в виду мать Ричарда, конечно, не его сестру, – но, вероятно, среди них затерялась какая-нибудь паршивая овца... И в это время, когда де Клеры так разрознены...
– Нас не так уж много: я да бедный маленький Ричард, о котором не может быть и речи. Но вы правы. Я забыл о существовании множества незаконнорожденных детей, которые владеют поместьями вокруг Клиффорда.
Уолтер говорил непринужденно, но злился на самого себя. Почему первую мысль о преследовании он связал с тем, что это сэр Гериберт пытался устроить на него засаду? Затем он выкинул эту проблему из головы. Он выяснит вопрос, связанный с сэром Герибертом, в ходе беседы с Ричардом. Ждать нападения на Шрусбери оставалось недолго. Тогда он составит себе более четкую картину о преданности сэра Гериберта.
Покончив с едой, они снова двинулись на юг. Дорога была ухабистой, но по сравнению с трудностями предыдущего дня относительно терпимой. Жаловалась только Сибель – она болезненно переносила зуд, вызываемый укусами блох; при этом она спрашивала себя, а стоил ли относительно теплый ночлег в хижине дровосека всех этих напастей, связанных с устранением с тела и одежды этих ползучих, мерзких паразитов, которые прилепились к ним. Дровосеки ушли из своих хижин, но оставили в них бесконечное множество маленьких обитателей, не поддающихся выселению. Однако Сибель лишь поддразнивала Уолтера, шутливо выражая ему свои соболезнования, поскольку, страдая не меньше ее, он даже не мог как следует почесаться из-за своих доспехов.
Веселое настроение длилось до тех пор, пока они не выехали на главную дорогу близ Лланвихангеля. В деревне царил настоящий хаос. Вначале они узнали, что армия графа Пемброкского и осадные машины проследовали здесь два дня назад. Сибель боялась, что Уолтер прикажет ей ехать с людьми в Абергавенни, а сам помчится следом за армией Ричарда, но он не интересовался, в каком направлении ушли войска. Он спрашивал только о людях Генриха. Разъезжали ли по дорогам дозоры, и где они скорее всего могли столкнуться с такими дозорами? Затем выяснилось, что ужасный кавардак, царивший в деревне, являлся отнюдь не следствием продвижения войск Ричарда.
После ухода людей Ричарда жители деревни едва успели достать из погребов те мизерные ценности, которыми обладали, и вызвать из укрытий молодых женщин, когда до них дошли новости, что из Гросмонта двинулась еще какая-то армия. Теперь они готовились покинуть свою деревню, поскольку боялись, что сражение состоится прямо здесь, если люди Пемброка вернутся. Даже если битва не состоится, крестьяне знали, что в лесу им будет гораздо безопаснее. Учитывая, что они собирались вывезти большую часть своих пожитков и провизию, в худшем случае воины могли сжечь их дома. В такой жестокий холод подобная потеря явилась бы большой бедой, но не катастрофой, исключая стариков и детей.
Как только Уолтер уяснил, что к чему, он приказал Сибель и людям скакать во весь опор к дороге. Несмотря на холод, мужчины свернули свои накидки и перевесили через руки щиты. Они в любой момент могли столкнуться с каким-нибудь передовым отрядом королевской армии. Однако в течение нескольких миль с ними не случилось ничего скверного. До Абергавенни оставалось совсем немного, и Уолтер решил сбавить скорость, чтобы поберечь силы лошадей, когда на очередном повороте дороги они увидели вооруженный отряд, выстроившийся в оборонительном порядке.
Будучи уверенным, что это предполагаемый передовой дозор, и не желая терять инерцию стремительного движения, Уолтер не стал задавать вопросов и бросать вызов. Он воткнул шпоры в бока Бью и одновременно закричал:
– Сибель! Отходите назад!
В это же мгновение, после дикого кошачьего воя, женский голос отдал приказ на валлийском языке, а затем добавил на французском:
– Уолтер, остановитесь! Это я, Рианнон.
Стоило Уолтеру услышать кошачий вой, еще до того как Рианнон назвала его имя, как он тут же опустил меч и щит и принялся нащупывать поводья, которые накрутил на луку седла в тот момент, когда пустил своего боевого коня в атаку. Нащупав поводья, он натянул их, но Бью уже не мог остановиться. Однако люди Рианнон расступились в стороны, и столкновения не произошло. Люди Уолтера, ринувшиеся в атаку несколько позже, смогли задержаться, не прибегая ни к каким уверткам.
– Какого дьявола вы ринулись на нас, как ураган? – спросила Рианнон, как только Уолтер сделал круг и остановил Бью рядом с ее кобылой по кличке Цифлим.
– В деревне у дороги нам рассказали, что из Гросмонта движется армия. Я принял ваш отряд за передовой дозор. А где Саймон?
По лицу Рианнон скользнула тень, и она ответила слегка дрожащим голосом:
– Саймон с армией. Но как вы попали из деревни на эту дорогу?
– Неважно. Сибель все объяснит. Дайте мне человека, который отвезет меня к Саймону или Ричарду. Я должен рассказать им, что по этой дороге следует армия и...
– Нет! – воскликнула Сибель. – Не покидайте нас.
На мгновение Уолтер пришел в недоумение. Вряд ли Сибель испытывала необходимость в его защите в такой непосредственной близи от Абергавенни и в обществе Рианнон с удвоенным отрядом людей. Она понимала опасность столкновения с дозором и быстро следовала всем его указаниям, но не выказывала признаков страха. Затем до Уолтера дошло, что она боялась за него. Это было приятно и послужило бы ему теплым утешением в предстоящей битве. Уолтер улыбнулся ей и покачал головой.
– Я должен ехать, и немедленно, – сказал он.
– Вы снова сломаете ключицу и станете непригодным к сражению, – парировала Сибель.
– Я буду осторожен, – уверил ее Уолтер, нежно улыбнувшись, но взгляд и голос его оставались непреклонными.
Зная исход подобного спора, Рианнон не стала вдаваться в подробности и объяснила по-валлийски своим людям, что один из них должен проводить сэра Уолтера к Саймону или, если тот находился в разведке, к лорду Пемброку. Эфан, который немного говорил на французском, вызвался поехать, и Рианнон отвернулась от Уолтера и Сибель как раз в тот момент, когда последняя сказала:
