Кэтрин Коултер - Полночная звезда
— Разве это не одно и то же?
— Нет, но это довольно трудно объяснить. К примеру, если бы ты не оказалась девственницей, то я долго бы пребывал в дикой ярости от одной только мысли, что у тебя был другой мужчина. Конечно, тогда я был бы о тебе совершенно другого мнения.
— Но я же не другого мнения о тебе, хотя ты был далеко не девственником! Ты успел многое повидать до нашей свадьбы.
— Согласен, но если бы я не был таким многоопытным, то у нас ничего не получилось бы в первую брачную ночь. Понимаешь, Чонси, все это относится только к идеалу леди, к ее добродетелям и целомудренности. Она должна быть чистой и незапятнанной до первой брачной ночи и именно такой должна достаться своему законному мужу. Она должна быть невинной. В противном случае она не может считать себя настоящей леди. Разве в этом нет здравого смысла?
— Полагаю, именно мужчины настаивают на том, что в этом есть здравый смысл. И, тем не менее, я считаю тебя джентльменом.
— Нет, Чонси, в этом есть глубокий, изначальный смысл. Ты, моя дорогая, должна зачать и выносить моих детей. А я, как человек, имущество которого со временем должно перейти по наследству моим детям, хочу быть уверенным в том, что оно перейдет именно моим детям, а не чужим.
— Значит ли это, что если бы меня изнасиловали и я забеременела, то ты презирал бы меня за то, что не смог бы поручиться за чистоту отцовства?
Делани долго смотрел на жену, не зная, что ответить. Ему никогда не приходила в голову подобная мысль.
— Я был бы подонком, если бы сделал то, о чем ты говоришь, — наконец сказал он. — Нет, конечно же, я не относился бы к тебе с презрением, да и к ребенку тоже. Ведь он был бы наполовину твоим, не так ли? Ну ладно, тебе не кажется, что я и так слишком много рассказал о себе?
— Это было довольно непростым делом, правда? — Она подняла руку и легонько прикоснулась кончиками пальцев к его губам. — Думаю, что понимаю тебя, хотя не совсем согласна насчет целомудренности женщин.
— Пока ты рядом со мной, твоей целомудренности ничто не угрожает.
— Но это совсем другое дело, Дел! Делани громко застонал.
— Я занимаюсь с тобой любовью и еще вынужден участвовать в философском диспуте!
Чонси шутливо дернула его за волоски на груди.
— Нет, просто я обыкновенная женщина, которая хочет, чтобы муж наставил ее на путь истинный. Кстати, тебе известно, что в двадцать один год в Англии меня почти все считали старой девой? Двадцать один год! И вот передо мной мужчина, которому двадцать восемь! Все это время он был холостяком, и все было прекрасно! Да что там двадцать восемь… Даже если бы тебе было тридцать, ты бы преспокойно женился на мне, и никому бы и в голову не пришло удивляться, что между нами такая большая разница в возрасте.
— Чонси, в свои двадцать лет ты намного умнее, опытнее и мудрее, чем я был в таком возрасте, — спокойно сказал Делани и тяжело вздохнул. — Мужчине требуется немало времени, чтобы возмужать, набраться ума, повзрослеть. Хочешь всю правду? Я был слегка обеспокоен тем, что ты уже стара. Двадцать один год! Подумать только! Мужчине всегда хочется иметь молодую и послушную жену. Я должен был найти тебя, когда тебе исполнилось лишь восемнадцать.
— Ты хочешь, чтобы это было похоже на шутку, но я-то хорошо знаю, что ты говоришь вполне серьезно.
— Ты ошибаешься, — поправил он ее и наклонился, чтобы поцеловать теплые губы. — Я редко бываю серьезным. А сейчас давай немного помолчим, чтобы ускорить процесс пищеварения.
Он положил ладонь на ее грудь.
Чонси крепко спала в ту ночь, пригревшись возле мужа. Рана в плече совершенно перестала ее беспокоить, а сны казались ей красивыми и радостными, прошлое и настоящее в них причудливо перепутались. Она улыбалась во сне.
Когда вскоре после рассвета дверь хижины резко распахнулась, Чонси испуганно открыла глаза и вскрикнула.
Сперва она вообще ничего не могла понять. В дверном проеме стояли два человека с винтовками в руках.
В том, который был повыше, она узнала Бэрона Джонса, того самого человека, которого они когда-то встретили в порту Сан-Франциско. Он был худощавым, с черными волосами и тонкими чертами лица и с необыкновенно холодными глазами. Да и по цвету они напоминали свинцовые воды Северного моря. Другой человек был плюгавым, тощим и коротконогим. Он уставился на нее, плотоядно ухмыляясь и показывая неровный ряд пожелтевших зубов.
— Боже мой, Бэрон! Ты только взгляни на ее сиськи. Чонси мгновенно опомнилась и рывком натянула одеяло до подбородка.
— Дел всегда находит себе самых роскошных девиц. А на этой даже женился. Разве не так, Сэкстон?
Она почувствовала, что муж приподнялся и обхватил ее за спину. Повернувшись к нему, она обомлела от неожиданности. Никогда еще не видела она мужа в таком гневе.
— Что тебе здесь надо, паршивый сукин сын? — твердо спросил Делани.
— А в чем дело? Мы пришли за твоей дамочкой! — сказал Бэрон Джонс и злорадно осклабился.
— Понятно, — медленно протянул Делани леденящим душу голосом. — Значит, индеец подвел вас.
— Да, безмозглый дикарь, — прорычал Бэрон и сплюнул на пол. — Ничего нельзя доверить! Но теперь я его понимаю. Старина Джаспер прав. У твоей сучки восхитительные сиськи. Когда я впервые увидел ее, мне еще тогда показалось, что она подарит их мне.
Чонси оцепенела от страха и боялась даже пошевелиться. Значит, они наняли Чатку, чтобы он убил ее! Но почему же в таком случае он начал приставать к ней? Да, Делани сразу догадался, в чем дело. Он отодвинулся от нее и встал на ноги. Джаспер зашелся громким смехом.
— Теперь ясно, Бэрон, чем они занимались тут всю ночь?
Делани стоял перед ними, крепко сжав пальцы в кулаки.
— Нужно было убить тебя, Бэрон, еще два года назад. Как жаль, что я этого не сделал!
— Упустил свой шанс, Сэкстон. Впрочем, ты потерял и многое другое. Интересно, твое плечо еще побаливает при перемене погоды? — Он стал медленно потирать свою ногу. — Знаешь, твоя пуля все еще здесь, и каждый раз, когда моя нога начинает болеть, я вспоминаю тебя, Сэкстон. Именно поэтому я не мог отказаться от этого предложения. Нам предстоит уравнять счет.
— А где же сам Пол Монтгомери? — спросил Делани, на лице которого не дрогнул ни один мускул.
Бэрон хрипло засмеялся.
— Этот проходимец цел и невредим. Он сейчас в Неваде. Бедняжка все еще корчит из себя настоящего джен тльмена и никак не может привыкнуть к отсутствию комфорта в наших краях. Интересно, какое же доказательство мы должны преподнести ему, чтобы он не сомневался, что мы выполнили его поручение?
Чонси обрела голос и тихо выдавила:
— Пожалуйста, отпустите Дела. Он не имеет к Полу Монтгомери никакого отношения. Абсолютно никакого.
