Анна Грейси - Беспечный повеса
Пруденс ничего не видела, слезы застилали ей глаза.
– Ба! Ее прекрасный принц! Хочешь на ней жениться? Она уже носит в брюхе твоего ублюдка? Один раз так уже было, пока я его из нее не выбил.
– Выбил... – Гидеон не мог закончить фразу, у него в голове мутилось от ярости. – Ее ребенка?
– Лупил ее хлыстом, пока она не выкинула, – фыркнул лорд Дерем. – В нашем роду ублюдков не было.
– Я с вами не согласен, – холодно сказал Гидеон.
Его сотрясал гнев, какого он прежде никогда не испытывал. Этот одержимый злобой старик хвастается, что бил девочку, пока у нее не случился выкидыш. Гидеон никогда не слышал о подобном варварстве. И это пережила Пруденс, его милая, нежная, любимая Пруденс.
– Я убью вас за это, – шагнул к нему Гидеон. Раздался грохот. Лорд Дерем медленно осел на пол, на нем повисли глиняные черепки, хлебные крошки, картофельные очистки и капустные листья.
– Вот так-то лучше! – Хозяйка постоялого двора посмотрела на распростертое тело и удовлетворенно улыбнулась. – Вы подумайте, обозвал меня жирной гусыней! Чуть не оставил без глаз моего Артура, мерзкий старикашка! – Она пнула Дерема ногой. Он не шевелился. Хозяйка посмотрела на Гидеона. – Не сердитесь на меня, сэр. Я знаю, что у вас были все основания убить этого старого негодяя. – Взглянув на Пруденс, хозяйка уже тише добавила: – Как страшно он обошелся с этой мисс, никогда о подобной жестокости не слышала. Но если бы вы его убили, вам бы пришлось бежать из страны. Что тогда стало бы с вашей леди? – Она кивнула. – Лучше уж было мне огреть его бадьей с кормом для поросят. – Она оглядела комнату и улыбнулась. – Не могу сказать, что мне это не понравилось. Подумать только, жирная гусыня!
Она права, подумал Гидеон. В гневе он наверняка задушил бы старика, и это было бы убийством. Он ошеломленно посмотрел на хозяйку, потом взял себя в руки.
– Мадам, – сказал он, – вы спасли меня от самого себя, и я вам за это сердечно благодарен. – Гидеон поклонился со всей грацией, на которую был сейчас способен, и поцеловал ей руку, словно она была знатнейшей герцогиней. – А что до его оскорблений, не переживайте из-за них. Этот человек явно боится и ненавидит женщин. Ничто не страшит его так, как прекрасная женщина в расцвете сил. – Он снова поцеловал хозяйке руку, на этот раз так, как целуют руку красавицы, и игриво добавил:– Независимо от того, имеет она дело с кормом для поросят или нет.
Хозяйка, хихикнув, залилась краской и поспешила принести им что-нибудь выпить, чтобы успокоить нервы.
– Что здесь происходит? – послышался голос от входной двери. – Боже правый! Да это мой брат Теодор разлегся на полу. А почему он в луковой шелухе и картофельных очистках? Пруденс, девочка моя дорогая, ты здесь. С тобой все в порядке? – Бросившись к Пруденс, сэр Освальд порывисто обнял ее.
Пруденс разразилась слезами. Она пыталась успокоиться, но ничего не могла с собой поделать. Слезы ручьем текли у нее из глаз. Почему это произошло именно сейчас, было для нее загадкой. Она не плакала, когда Филипп предал ее. Не проронила ни слезинки, когда дед бил ее и когда нападал на Гидеона. Почему она рыдает сейчас, когда все кончено и добрый, милый дядюшка обнимает ее, Пруденс не могла сказать. Она лишь беспомощно всхлипывала.
Сэр Освальд неловко похлопывал ее по плечу и безуспешно пытался ее успокоить, приговаривая:
– Ну, ну, ну... – Через несколько минут он сказал: – Каррадайс, это скорее по вашей части.
Сильные руки Гидеона обняли ее, и Пруденс зарыдала еще сильнее. Гидеон взял ее на руки и понес наверх. Он нашел небольшую гостиную, ногой распахнул дверь и сел на диван, держа Пруденс на коленях. Припав к его груди, она тихо всхлипывала.
Он молча поглаживал ее волосы, каждый сорвавшийся с ее губ звук отдавался в его сердце. В этих объятиях не было страсти, только теплая успокаивающая сила. И слезы понемногу утихли. В камине потрескивали дрова. Пруденс прижалась к Гидеону, прислушиваясь к стуку его сердца и нежному шипению пламени в камине. Ей хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно.
Он неловко шевельнул рукой, и к Пруденс вернулось присутствие духа. Она выпрямилась.
– Твоя раненая рука... ты ее снова повредил? Может быть, не надо меня держать?
Не обращая внимания на ее вопрос, Гидеон теснее прижал ее к себе.
– Прости, я должен был пойти с тобой, настоять на том, чтобы проводить тебя домой...
– Шшш... – Она приложила палец к его губам. – Теперь все кончилось. Действительно кончилось.
– Да.
Он мягко поднял ее лицо и нежно поцеловал. Должно быть, у нее вырвался какой-то звук, потому что Гидеон тут же разжал объятия и отпрянул.
– Я тебя обидел?
– Нет, – пробормотала она, закинув руки ему за шею, снова притягивая его к себе.
Какое блаженство! Она на мгновение задумалась, случится ли это снова, но сейчас она просто хотела лежать в его объятиях. Целовать его, смакуя каждое мгновение, не строя никаких планов и ни о чем не думая. Только о Гидеоне. Наслаждаться его теплом, силой, его покровительством. И поцелуями.
– Я должен был защитить тебя. Я обещал оберегать тебя, но...
– Шш... Это не имеет значения.
На его лице отразилось мучившее его чувство вины. Гидеон взял ее за руку.
– Этот старый мерзавец наделал тебе синяков.
– Горячая ванна все поправит. Внешне это выглядит хуже, чем есть на самом деле. Когда ты рядом, я никакой боли не чувствую.
– Я велел принести тебе бренди. Это поможет тебе заснуть по дороге домой. Я понимаю, как ты измучилась сегодня ночью, но бренди поможет тебе успокоиться. – Его глаза светились заботой. – То, что случилось, скверно... но хуже всего... Мне жаль, что так вышло с Оттербери, Пруденс.
– А мне – нет. Я к тому времени расторгла помолвку с ним, – сказала она.
Ничего не понимая, Гидеон посмотрел на нее.
– В тот день, когда ты пришел ко мне... я сказала, что Филипп придет в два часа. Я не могла долго говорить с тобой, поскольку нервничала из-за того, что мне через несколько минут предстоит расторгнуть помолвку.
– Так ты в тот день расторгла помолвку?
– Да. Я сказала, что не выйду за него. Не могу понять, с чего я вообразила, что люблю такого человека. Ребенок его нисколько не волновал, Гидеон. – Судорога пробежала по ее лицу.
– Ох, милая. – Он погладил ее по щеке. – Узнать, что он женат и его жена беременна... Для тебя это была ужасная новость.
– Да, это был шок. Не стану отрицать, какое-то время мне было больно. Не понимаю, почему Филипп мне прямо не сказал обо всем, – пожала плечами Пруденс. – Я ведь уже сказала ему, что не выйду за него замуж. Думаю, он опасался, что его жена узнает обо мне. – Она вздохнула. – Ты был прав. Я вообразила себе, что влюблена... но мне тогда не было и семнадцати... я была так одинока. И тогда я совсем не знала, что такое любовь.
