Анна Кэмпбелл - Полночная страсть
Николас с женой встали.
— Рада знакомству с вами, — сказала Антония.
Стоявший рядом Николас казался оцепеневшим, ошеломленным.
Быть может, его терзал гнев? Или разочарование?
На губах Элоизы вновь мелькнула улыбка. И снова Антония восхитилась красотой этой женщины.
— Если вы задержитесь в наших краях, я с радостью покажу вам завтра нашу ферму. Мне удалось добиться кое-каких успехов. Думаю, вам будет интересно взглянуть.
Николас шумно вздохнул, и Антония испуганно замерла, ожидая его ответа. Она знала, что никогда не простит себе, если эта встреча закончится отчуждением между братом и сестрой. Николасу необходимо было освободиться от чувства вины за несчастную судьбу Элоизы.
Наконец Николас заговорил. Уверенно, с теплотой.
— Мне очень хотелось бы прийти.
Антония облегченно перевела дыхание. Похоже, все складывалось благополучно.
Элоиза кивнула, словно торжествуя победу.
— Что, если, скажем, завтра в десять? Вы могли бы послушать мессу, а в полдень разделить с нами скромную трапезу.
Когда обветшалая, покрытая пылью карета выехала из монастырских ворот, Николас все еще хранил молчание. Антония не прерывала его размышления. Нелегко встретиться с любимой сестрой после двадцати лет разлуки. Но еще труднее примириться с реальностью, узнав, что долгие годы ты пребывал в заблуждении.
Лишь когда монастырь остался далеко позади, Николас прерывисто вздохнул и повернулся к жене. Притянув Антонию к себе, он сдавил ее в объятиях с отчаянием, от которого сердце ее мучительно сжалось. Она закрыла глаза, обвив руками талию мужа. Любовь и желание исцелить раны Николаса переполняли ее.
Несколько миль супруги проехали в молчании, не размыкая объятий. Понемногу напряжение отпустило Рейнло, сотрясавшая его дрожь унялась. Антония крепче обняла мужа, зная, что в ее беззаветной любви он черпает силы.
Наконец губы Николаса приникли к ее шее. По телу Антонии пробежала жаркая волна дрожи.
— Я хочу тебя.
Тихий хрипловатый шепот мужа заставил ее сердце бешено заколотиться.
Антония неохотно отстранилась, удерживая Николаса в кольце своих рук. В старом экипаже, нанятом в Клифдене, царил полумрак, но Антонии хватило света, чтобы разглядеть неприкрытое вожделение на лице мужа. За последние полгода она научилась узнавать это выражение.
Губы ее изогнулись в лукавой усмешке.
— Когда мы вернемся…
Глаза Николаса жадно блеснули, выдавая страсть.
— Нет. Я хочу прямо сейчас.
В его голосе слышались безжалостность и решимость. Волнующее предвкушение охватило Антонию.
— Но мы в карете.
Николас озорно усмехнулся.
— Я еще ни разу не пытался соблазнить тебя в карете.
Антония смущенно покраснела.
— Вообще-то пытался. В двуколке, в лесах Кеддона. Я едва не свернула шею.
В глазах Николаса сверкнули насмешливые искры, но пламя его желания вспыхнуло еще сильнее.
— Не припоминаю, чтобы ты жаловалась.
Закрыв глаза, Антония рассмеялась и прижалась к мужу.
— Я люблю тебя, — прошептала она, приложив ладонь к сердцу Николаса.
В ее медленных движениях сквозила нежность.
Поцеловав жену в макушку, Рейнло вздохнул и откинулся на подушки. Антония уютно устроилась у него под боком, наслаждаясь безмятежностью и тихой радостью.
— Я тоже тебя люблю, — сказал Николас.
Подумать только, подумала Антония, меньше года назад она не сомневалась, что проживет в одиночестве остаток дней. Судьба вела ее трудным извилистым путем, полным горестей и невзгод, но в конце ее ожидала любовь. Ради такой награды стоило вытерпеть любые испытания.
Антония знала: вся ее жизнь в Николасе. Так будет всегда.
Покоясь в крепких объятиях мужа, она слушала его ровное дыхание. Николас уткнулся подбородком ей в макушку. Антонию одолевала дремота: сказывалась усталость последних дней, проведенных в дороге.
Ее не мучили утренние недомогания, и все же тело напоминало ей о грядущих переменах. Антония провела без сна не одну ночь, тревожась о том, как пройдет встреча Николаса с сестрой. Нынешний день был необычайно важен для него. Теперь оставалось лишь надеяться, что Николае сумеет примириться с самим собой и обретет наконец душевное спокойствие.
— Когда ты собираешься рассказать мне? — пробормотал Николас так тихо, что Антония едва разобрала его слова в грохоте и скрипе кареты.
— О чем?
Она теснее прижалась к мужу. От него исходило приятное тепло, а с приближением ночи зимний ветер становился все холоднее.
Не размыкая объятий, Николас потянулся к окну и задернул шторы.
— Ты меня слышала, — с легким смешком отозвался он.
Неохотно отстранившись, Антония заглянула мужу в лицо, бледное в тающем вечернем свете.
— Рассказать о чем? — угрюмо спросила она, хорошо зная ответ.
Николас смерил ее пристальным взглядом. Лицо его приняло серьезное выражение. Казалось, волнение Антонии передалось и ему.
— О ребенке, конечно.
Антония оцепенела.
— Так ты знаешь, — произнесла она безжизненным тоном, упершись ладонью мужу в грудь, отчасти чтобы сохранить равновесие, отчасти потому, что хотела прикоснуться к нему в то мгновение, когда тайна зародившейся в ней новой жизни перестанет быть тайной.
Губы Николаса растянулись в усмешке.
— Дорогая, мы вот уже полгода делим спальню. Разумеется, я знаю. Думаю, нам предстоит крестить сына или дочь примерно месяцев через шесть.
Антонию затопило облегчение — Николас вовсе не казался сердитым. Но означало ли это, что он рад? Господи, как бы ей хотелось видеть мужа счастливым.
Сжав руки в кулаки, Антония заговорила срывающимся от волнения голосом.
— Тогда почему ты позволил мне отправиться в это путешествие?
— Ах, вот ты о чем. — В черных глазах Николаса блеснуло понимание. — А ты осталась бы дома, если бы я попросил?
— Я обещала слушаться тебя.
Николас насмешливо фыркнул.
— Не замечал, чтобы ты принимала всерьез свое обещание.
— Но если бы ты настоял, я бы… — Антония осеклась, заметив, как муж недоверчиво вскинул брови. — Ладно, если бы ты настоял, я, возможно, согласилась бы.
— В самом деле?
— Нет, — признала Антония, покаянно опустив голову, чувствуя, как под ее ладонью мощно, размеренно бьется сердце Николаса. — А ты против?
На губах Рейнло мелькнула улыбка.
— Ты насчет ребенка или насчет твоей поездки в Ирландию?
