Розанна Битнер - Нежное предательство
Все менялось теперь в худшую сторону. Богатой ироскошной жизни, к которой привыкла Одри, приходил конец. Янки закрыли почти все порты, ананимать смельчаков, которые решались прорываться через блокаду, стоило больших денег. Доходы не поступали, самые работоспособные негры разбежались, наступали тяжелые времена. Южные банки розорились, конфедератские деньги обесценились. В представлении Одри во всем случившемся были виноваты люди, которые сейчас устраивались в нижней части города и устанавливали там свои палатки.
Она не доверяла джентльменским манерам янки-завоевателей. Живя с Ричардом, она научилась понимать, как власть меняет человека. Она наслушалась рассказов о зверствах и жестоких бесчинствах людей, опьяненных победой, и чувствующих власть над «побежденным врагом» и осознающих собственную безнаказанность. Они буквально превращались в осатаневших животных, могли в любое время совершать набеги, грабить, воровать, насиловать и разрушать по выбору. Сейчас жители Батон-Ружа оказались в их власти, и враги янки прекрасно осознавали это! Нет, Одри ни за что не выйдет в город, чтобы с улыбкой приветствовать янки, словно долгожданных друзей!
Проклятые янки! Должно быть, они все сейчас смеются над конфедератами, шутят по поводу легкой победы над Новым Орлеаном и Батон-Ружем. Рабства больше не существует, как не существует и южной экономики. Сторонники единого Союза уверены в своей победе и считают, что сломили гордость южан.
Они радуются, похваляясь победой и, возможно, считают конфедератов беспомощными трусами. Хотелось плакать от того, что мальчики, вроде Джоя, все еще рискуют жизнями, защищая Юг. Джой был бы в отчаянии, если бы ему стало известно все. Можно было радоваться единственному: все обошлось без кровопролития… и тем не менее, происходящее внизу казалось хворостом, которому достаточно одной искры, чтобы воспламениться. По городу ползли слухи о том, что конфедераты тайно готовят нападение после того, как янки спокойно расположатся в городе. Если такое и впрямь произойдет, Батон-Руж превратится в зону военных действий, дома будут разрушены, многие горожане погибнут. Одри читала и слышала много историй о жесточайших сражениях, таких, как ужасное сражение под Шилой в штате Теннесси.
Сообщения в газетах повергали в ужас. Количество погибших и раненых достигло тринадцати тысяч у северян и почти одиннадцати тысяч у южан. Ужасающие цифры шокировали и изумляли людей, когда приходилось читать или слышать разговоры об этом. Одри все еще жила в напряжении и страхе, что среди убитых или раненых мог оказаться Джой. Она каждый день посылала Тусси в редакцию газеты, которая печатала списки погибших. Пока имени Джоя не было в списках. Но Одри не имела права успокаиваться, она должна получить весточку от брата с сообщением, что у него все в порядке.
Одри поднялась, чтобы уйти в комнату, но увидела, как к дому приближается коляска дяди Джона. Лошадью управлял негр по имени Генри, раб тети Джанин. Сильный вороной мерин бежал неторопливой рысью. На заднем сидении устроились Элеонор и тетя Джанин, они вертели в руках зонтики от солнца, будто Возвращались с веселого воскресного пикника. Позади сидений пристроилась Тусси. Когда коляска подкатила к дому, Генри спустился на землю, равнодушно и бесстрастно глядя по сторонам. Это был негр, которого вовсе не радовали победы янки. Генри любил свою работу, давно принадлежал Мак Аллистерам, к нему неплохо относились в доме, и слуга явно не горел желанием быть «освобожденным».
Элеонор и Джанин были возбуждены и болтали, словно сороки. Несмотря на то, что Элеонор стала замужней женщиной, а муж ее находился в Новом Орлеане, пытаясь защитить свой отель, Элеонор порхала в лучших платьях, какие только могла купить и, казалось, совершенно не беспокоится о бедном Альберте. Когда янки захватили Новый Орлеан, Элеонор была даже разочарована, получив от Альберта телеграмму, что у него все в порядке. Одри подозревала, что, возможно, ее кузина надеялась на гибель Альберта. Тогда она унаследовала бы отель и стала жить по-королевски, развлекаясь с мужчинами. Элеонор выполнила свой «долг», выйдя замуж и став приличной женщиной. Кто стал бы осуждать ее, если бы, оставшись вдовой, она нашла себе другого мужчину, дабы не остаться одинокой? Одри по-прежнему считала поведение кузины отвратительным и не хотела появляться на улице в ее обществе.
Элеонор и тетя Джанин торопливо выбрались из коляски. Элеонор заспешила на веранду, по видимому, желая что-то рассказать Одри. Тетя Джанин принялась выгружать свертки и отдавать распоряжения Генри. Одри не могла не чувствовать презрительного отношения кузины. С тех пор, как она приехала в Батон-Руж, Элеонор обращалась с ней снисходительно. Одри понимала, что кузина ненавидит ее за то, что лишилась возможности встречаться с Ричардом последние месяцы. А сейчас кузина злилась, считая, что Одри играет роль прекрасной одинокой вдовы.
– О, тебе обязательно нужно сходить в город, Одри, – воскликнула Элеонор, подойдя ближе. Сегодня она оделась в розовое платье и казалась еще толще.
– Никогда не могла предположить, что среди янки так много красивых, привлекательных мужчин, очень добрых и воспитанных. Если это называется войной, то не понимаю, зачем создавать столько шума, и сейчас, когда наших мужчин нет… – она кокетливо покрутила зонтиком. – О, город буквально переполнен одинокими мужчинами, которые по много месяцев не общались с женщинами… Как это заманчиво!
Одри продолжала наблюдать за лагерем, расположенным внизу.
– Не доверяй им, Элеонор.
– О, какая ты щепетильная и осторожная, Одри.
Одри повернулась, возмущенно взглянув на кузину.
– Как можешь ты встретить янки с распростертыми объятиями, предавать бедных мальчиков, которые сражаются сейчас за наше дело и таких людей, как твой отец?! Тебе должно быть стыдно, Элеонор. Ты даже не должна находиться в Батон-Руже, когда твой муж в Новом Орлеане. Ты обязана быть рядом с ним.
Элеонор презрительно усмехнулась, затем повернулась и улыбнулась матери, которая поднялась на веранду и окликнула дочь:
– Пошли скорее в дом, Элеонор, надо примерить новые шляпки, – сказала женщина.
Одри поразилась тому, как женщины увлечены покупками в такое время. Банки разорены, банк дяди Джона тоже в опасности, необходимо беречь каждый цент. Как можно думать о модных шляпках?
Элеонор подождала, когда мать войдет в дом и продолжила разговор, наклонившись к Одри и враждебно глядя на кузину:
– Ты просто ревнуешь, потому что вынуждена соблюдать траур и тебе придется соблюдать его еще несколько месяцев! Недавно овдовевшая женщина не имеет права щеголять в красивых нарядах, верно? Бедная, одинокая Одри вынуждена носить отвратительные черные платья, – усмехнулась она. – А вдруг все окружающие узнают, что ты, возможно, рада смерти Ричарда.
