Патриция Хэган - Полуночная роза
Энни принесла поднос с завтраком, к которому Эрин не притронулась. Во время ленча она выпила немного мятного чая и заставила себя проглотить ломтик кукурузной лепешки, чтобы не мутило на пустой желудок.
Эрин вкратце рассказала Энни о том, что произошло накануне вечером, и попросила девушку быть начеку и сообщать обо всем, что та узнает. Энни сказала, что пока ничего особенного не происходило. А в полдень доложила, что миз Виктория уже встала; других событий не отмечалось.
— Правда, Элиза дала мне почистить серебряные приборы, — добавила Энни. — Сказала, что днем миз Виктория будет принимать гостей. Она пригласила на чай миз Эрмину и ее маму. Девушкам на кухне велено испечь несколько праздничных кексов и печенье с глазурью.
Эрин пришла в ярость, услышав об этом. С какой стати бывшая невеста Райана решила совершить подобный выезд? Затем до нее дошло: Виктория не теряла времени даром. Она, несомненно, была верна своему слову и собиралась привести в исполнение недавнюю угрозу — выдворить невестку из дома.
— Ты не видела мастера Райана?
— Нет, мэм. Но я подумала, что вы все равно пошлете меня к Эбнеру узнавать, поэтому сама спросила его. Эбнер говорит, что, наверное, мастер Райан никому не сказал, куда поехал. Но я присматриваюсь, как вы мне велели. Правда, пока нигде не встречала его.
— Продолжай наблюдать, Энни. И если найдешь его, сразу же дай мне знать. Так не может долго продолжаться, иначе можно с ума сойти.
— Да-да, мэм, — сочувственно пробормотала служанка, видя, что сбываются ее собственные пророчества. С возвращением миз Виктории для миз Эрин настали тяжелые времена.
Около четырех часов пополудни вернулась возбужденная Энни и стала рассказывать, что ей удалось узнать.
— Мастера Райана нет дома, миз Эрин. Я разговаривала с одним мальчиком на конюшне, и он сказал, что мастер Райан уехал. Прямо утром, ни свет ни заря. И взял с собой большой чемодан. Привязал к лошади и сказал, что едет в Новый Орлеан. Когда вернется — неизвестно. Он никому об этом не сказал.
Эрин не могла поверить, что муж уехал, даже не известив ее. Она пошла разыскивать Эбнера. Он чистил башмаки Райана на задней веранде.
— Это правда? Райан действительно с утра уехал в Новый Орлеан?
Слуга не видел ничего дурного в том, что подтвердит уже известную Эрин новость. Он молча кивнул.
— И Райан ничего не просил мне передать? Ни письма, ни записки? Ничего?
— Нет, мэм. Мне он ничего не оставлял.
Эбнер видел, как мастер Райан что-то писал, когда он пришел доложить ему, что чемодан собран. Но слуга не стал говорить об этом Эрин, потому что не знал, что именно писал хозяин.
Эрин негодовала: как Райан мог поступить подобным образом? Уехал и оставил ее на растерзание своей матери.
В следующее мгновение в дверях, словно из-под земли, появилась Виктория. Она тут же набросилась на Эрин:
— Иди наверх. Немедленно. Я устраиваю вечер и жду гостей. Нечего тут слоняться.
Эрин вообще не хотела разговаривать с матерью мужа, но не устояла перед искушением — решила высказать ей то, что думает:
— Знаете, миссис Янгблад, мне искренне жаль, что вы не вняли голосу разума. Я предлагала вам примирение. Мы с вами могли бы стать подругами. Но теперь я окончательно убедилась: вы стремитесь совсем к другому. Поэтому я больше не стану ничего вам предлагать. Можете спокойно пить чай. Я сейчас уйду.
Виктория рассмеялась.
— И не только сейчас. Ты уйдешь из моего дома навсегда. Вот подожди, Райан скоро опомнится. Он специально уехал в Новый Орлеан, чтобы обдумать, как избавиться от тебя.
Эрин вошла в дом и поспешила в свою комнату, не желая провоцировать очередную сцену.
Когда у парадного крыльца остановился экипаж, Эрин стояла на веранде. Несколько секунд спустя дверца открылась, и она увидела невысокую молодую женщину в оливковом платье и в шляпке, из-под которой выбивались золотистые локоны. Эрмина — было очевидно, что это именно она, — вскинула голову, и Эрин разглядела ее миловидное личико в форме «сердечка».
Заметив Эрин, Эрмина отвернулась и что-то сказала высаживавшейся из экипажа немолодой даме. Старшая из женщин, одетая так же элегантно, холодно взглянула на Эрин, затем взяла Эрмину под руку и повела к крыльцу.
Эрин усмехнулась, подумав о том, что в пику Виктории можно было бы заявиться к ним на чай, но, поразмыслив, она отказалась от этой идеи — зачем ей лишние осложнения? Но как быть дальше?.. Оставаться в доме назло Виктории и при этом изводиться самой — или уехать к матери до возвращения Райана? Оба варианта ее не очень устраивали. Эрин была разочарована и уязвлена тем, что муж не взял ее с собой, как обещал. Конечно, она понимала, почему он так поступил — потому что сердился на нее; он даже не сообщил, как долго пробудет в Новом Орлеане. Видимо, все-таки ей следует навестить мать и хоть немного поддержать ее. Заодно она и сама на время избавится от унижений. Вот только придется терпеть присутствие Закери…
Эрин послала Энни на конюшню — сказать, чтобы к утру приготовили экипаж, так как она решила навестить мать.
Несколько часов спустя к ней прибежала взволнованная Энни и сообщила, что в чаше, на могиле миз Генриетты, появилась бумажная роза.
— Значит, в лабиринте прячется беглый раб, — сказала Эрин. — Пойдешь со мной, подстрахуешь меня. Будешь смотреть, чтобы не появилась Элиза или кто-нибудь еще.
Энни в отчаянии замотала головой.
— Нет, мэм. Нет, миз Эрин. Я не могу идти туда. Ни сегодня. Ни в полнолуние. В это время выходит призрак миз Генриетты. А я ужасно боюсь привидений и…
— Что за чушь?! — Эрин нахмурилась. — Элизы надо бояться, а не призраков.
— Я не могу, — упрямилась служанка. — Не могу — и все. Нельзя ходить туда при полной луне.
Эрин поняла, что вразумить Энни не удастся. Она решила пристыдить девушку, сказала, что ей должно быть совестно.
— Мне все равно, — заявила Энни. — Я не могу ходить возле могил в полнолуние.
Эрин пошла одна. Она выжидала почти до десяти часов, желая убедиться, что Виктория ушла в свою спальню. Затем, крадучись, вышла черным ходом на террасу и побежала через лужайку. В безмолвии ночи было что-то жутковатое. Пляшущие тени деревьев и кустов, окруженные серебристым лунным светом, представлялись мистическими потусторонними существами. Неестественную тишину этой ночи нарушал лишь шелест листьев магнолий под легким ветерком.
Подойдя ко входу в лабиринт, Эрин с минуту стояла совершенно неподвижно, прислушиваясь к ночным шорохам. Поскольку никто не появлялся, она решилась тихо позвать:
— Есть здесь кто-нибудь? Не бойтесь, я пришла помочь вам. — Из темной глубины лабиринта раздался тихий стон. Эрин сделала шаг вперед. — Я ваш друг, — снова заговорила она, — я хочу вам помочь.
