Джейн Фэйзер - Тень твоего поцелуя
Робин подкидывал ветки в огонь, и она, приподнявшись на локте, тихо, чтобы не разбудить Пиппу, прошептала:
– Робин! Подойди сюда.
Он осторожно обошел костер и встал перед ней на колени.
– Что случилось? Тебе что-то нужно?
– Я хотела поговорить с тобой, – призналась она и, приглашающе похлопав по веткам папоротника, добавила: – Можешь лечь рядом. Так мы не потревожим Пиппу.
Ее синие глаза сверкали в свете костра, а губы так зазывно улыбались, что Робин послал к чертям неуместные колебания.
– Подвинься.
Он лег рядом. Луиза послушно освободила ему место и заботливо укутала плащом.
– Ты мог бы поцеловать меня на ночь, – предложила она.
– Мог бы, – согласился он, не шевелясь.
– Дон Аштон и твоя сестра – любовники. Почему бы и нам таковыми не стать?
Робин даже не удивился, что Луиза угадала правду.
– Пиппа – не испанская дева, – только и сказал он.
– Нет. Но она замужем.
Робин приподнялся на локте и, посмотрев ей в лицо, провел пальцем по щеке, губам, подбородку.
– Мы не станем любовниками. Я возьму тебя в жены, Луиза де лос Велес из дома Мендоса, но не отниму твою честь. Ты останешься целомудренной до нашей брачной ночи.
– Не думала, что ты такой ханжа, – презрительно фыркнула девушка.
– Я и есть ханжа. Если не веришь, спроси у моих сестер. – Он нагнулся и легонько чмокнул ее в лоб. – Ложись спать. Здесь слишком холодно и сыро для любовных ласк.
– А я думала, что они помогают согреться.
Он сунул руку ей под спину и привлек к себе.
– Мы можем спать обнявшись. Сразу станет теплее. И никто ничего дурного не подумает.
Уткнувшись головой ему в плечо, она хмыкнула и устроилась поудобнее.
– Все равно я считаю тебя ханжой.
– Пойми, сейчас не самое подходящее время драться на поединке с твоим опекуном!
– Я сама с ним поговорю, – вызвалась Луиза. – И поскольку у него не имеется столь высокоморальных принципов, придется спросить, почему в таком случае я должна быть образцом нравственности.
Она попробовала положить руку ему на живот, но Робин решительно убрал пронырливые пальчики.
– Ради Бога, Луиза, мне и без того хватает мучений. Закрой глаза и думай о другом. К рассвету мы должны быть уже в пути.
– Ты и вправду мучишься? – прошептала она.
– Еще как.
– Вот и прекрасно, – удовлетворенно вздохнула она, прижимаясь к нему. – Тогда я подожду.
Глава 26
Малколм прислонился к волноотбойной стенке саутгемптонского порта и устремил взгляд на узкую, запруженную судами гавань. Наступил прилив, и уже успевшие загрузиться торговые корабли покидали порт, пока остальные ждали очереди занять свое место. «Морская греза» качалась на якоре посреди канала вместе с еще тремя судами. Малколм разглядел на палубе две крошечные фигурки. Одна из них что-то поднесла к лицу. Солнце блеснуло на линзе подзорной трубы. Малколм небрежно развязал обмотанный вокруг шеи яркий шарф, встряхнул, словно избавляясь от назойливой мошки, угнездившейся в складках, и снова завязал. С корабля немедленно спустили шлюпку, и перебравшийся по веревочному трапу человек ловко прыгнул на нос. Два гребца взялись за весла и принялись энергично грести против ветра по направлению к пристани.
Малколм подождал, пока шлюпка подойдет совсем близко, повернулся и, насвистывая, беспечно двинулся к расположенным справа складам. Сегодня он был одет как портовый грузчик: в шерстяные штаны и безрукавку бычьей кожи. На лоб надвинута матросская шапка. Только красный шарф вносил некоторое разнообразие в простой костюм.
Он решительно переступил порог склада, оставив дверь приоткрытой. Потом припал глазами к двум крошечным дырочкам, специально проделанным в стене. Похоже, все в порядке. Никто не смотрит на склад, никто сюда не направляется.
Мал кол м довольно кивнул. Все идет как задумано.. Его появление в Саутгемптоне не привлекло внимания соглядатаев Ренара, несмотря на то что эти ублюдки так и кишели по всему городу и пристани. Но хотя он чуял их за пятьдесят ярдов, они о нем и понятия не имели, а если и видели, принимали за одного из грузчиков, которых в этом портовом городе хоть пруд пруди. Впрочем, он и не собирался рисковать, привлекая к себе ненужное внимание.
Малколм поспешил в глубь склада и проскользнул сквозь узкую дверь в небольшой двор, заваленный ящиками и кипами ткани и шерсти, ожидавшими погрузки на «Морскую грезу». Притаившись, он подождал стука двери, сопровождаемого тихим мелодичным свистом. Малколм просвистел в ответ замысловатую мелодию. Только тогда в укрытии появился капитан «Морской грезы» и сдержанно поклонился Малколму. Капитан Лонгтон славился своим немпогословием и не любил переливать из пустого в порожнее.
– Вы будете готовы выйти в море с завтрашним вечерним приливом? – спросил Малколм.
– Да. Высокий прилив начнется в десять. Придется взять пассажира? – едва слышно осведомился капитан.
– Двоих. Хозяина и еще одного. Но если они задержатся, отплытие тоже придется отложить.
– Неприятности? – лаконично спросил капитан.
Малколм пожал плечами:
– Да их не оберешься, что в городе, что в порту. Если нужно будет подобрать их в местечке потише, сможете это сделать?
– У «Морской грезы» глубокая осадка. Можно переждать вдали, пока за ними пойдет шлюпка, – с некоторым сомнением выговорил Лонгтон. – Следует назначить время встречи. Не стоит слишком долго болтаться в Соленте.
Малколм нахмурился. Мужчины долго задумчиво молчали, прежде чем Малколм снова заговорил:
– Посмотрим, что скажет хозяин. Если повезет, я увижу его завтра, в середине дня. Ждите нас на этом месте в шесть.
Лонгтон кивнул.
– Мы весь день будем грузить товары, но без особой спешки и оставим на вечер несколько десятков кип, так что во дворе будет полно народу.
Кивнув на прощание, он исчез.
Малколм несколько минут подождал, потом вышел через задние ворота и оказался на узкой темной дороге, проходившей вдоль доков. Добравшись до грязной вонючей лачуги, он нырнул под низкую притолоку и двадцать минут спустя снова вышел, только на этот раз в облике старого согбенного оборванца в грязных лохмотьях, с чумазыми лицом и руками.
В этом виде можно было возвращаться в порт и разведать обстановку.
Луиза почти не спала. Тепло тела Робина, его мужской запах приводили ее в состояние невероятного возбуждения, к которому, однако, примешивался страх. Сознание того, что она связала свое будущее с этим человеком, что он любит ее так же сильно, как она его, омрачалось предчувствием неизвестной опасности, способной в любую секунду унести ее счастье.
