Филиппа Карр - Сестры-соперницы
— Я никогда не смогу испытывать к тебе ничего, кроме любви, и всегда буду помнить о том, что ты для меня сделала. Разве ты не чувствуешь, что я буду любить тебя вечно?
Я положила голову ему на плечо и вдруг почувствовала себя слабой, нуждающейся в покровительстве.
Ричард поцеловал мои волосы. Почему я считала его холодным и бесстрастным? Я чувствовала, что он любит меня так же глубоко и безоглядно, как я его.
— Лишь только ты вошла в этот дом, — говорил он, гладя меня по голове, — я сразу понял, что мне нужна именно ты. Каждая минута с тобой — это восторг, это увлекательное приключение. И почему в Лондон приехала не ты, а…
Он был человеком с твердыми убеждениями, с обостренным чувством справедливости и не смог заставить себя произнести имя Анжелет.
— Ты женился на моей сестре, — сказала я. — Должно быть, ты любил ее.
— Я что-то видел в ней. Я подумал, что она молода, свежа, здорова. Я решил, что у нас с ней будут здоровые дети. Теперь я понимаю, что видел твою тень. Вы так похожи. Часто я наблюдал за вами, когда вы катались верхом в саду, и не мог понять, кто есть кто. А вот когда ты начинаешь говорить, когда мы обнимаем друг друга — тут исчезает всякое подобие между вами. Я должен рассказать тебе так много, что не знаю, с чего и начать.
Он подвел меня к кровати, мы уселись, и он обнял меня. Мерцающая на столике свеча освещала комнату неверным светом.
— Вначале — о моей трагедии. Позволь, я расскажу тебе о мальчике. Ему одиннадцать лет… это мой сын… мой единственный сын. Его рождение убило его мать.
— Мне кажется, я тебя понимаю. Я уже кое-что сопоставила. Ты держишь ребенка в замке и потому запретил всем приближаться к нему.
Он кивнул.
— Уже на первом году его жизни стало очевидно: что-то с ним не в порядке. За ним ухаживала миссис Черри. Она сама на этом настояла и прекрасно справлялась со своими обязанностями. Я очень многим обязан супругам Черри, Джессону и его дочерям. В то время все они уже жили здесь. Они посвящены в тайну и все эти годы помогали хранить ее. Остальные слуги — старые солдаты, а старые солдаты знают, что не следует много болтать языком. Есть еще очень сильный мужчина — Джон Земляника, как его называют из-за родимого пятна на щеке. Это человек, который может показаться несколько странным. Он действительно необычен и обладает, как ты видела, огромной силой. Он присматривает за мальчиком и живет с ним в замке с тех пор, как ребенку исполнилось три года и он уже становился опасен для окружающих. Никто, кроме Джона Земляники, не может справиться с ним. Мальчик становится все сильней. У него руки гориллы, и он способен ими убить человека.
— Ты собираешься держать его там вечно?
— Я слышал, что такие люди долго не живут. Я наводил справки и кое-что разузнал о подобных случаях. Обычно они умирают ближе к тридцати годам. Как мне сказали, им отпущена двойная порция силы и половина жизни.
— Ждать еще долго.
— Пока мы справлялись. Считается, что он умер. Ох, Берсаба, пришлось выдумывать столько уверток!
— А ты человек, который ненавидит любые увертки, — не без задней мысли сказала я.
— Я привел в порядок замок, выстроил вокруг него высокую стену, и с тех пор он живет там. Под его именем был похоронен другой ребенок. Бывали случаи, когда ему удавалось оттуда вырваться, но нечасто.
— И это нужно держать в тайне.
— Это мой сын, Берсаба. Я отвечаю за него. Я хочу обеспечить ему наилучшие условия, и я хочу детей… нормальных детей… которые вырастут в этом доме и продолжат мой род. Я боюсь впечатления, которое это может произвести на Анжелет… или еще на кого-то. Она будет бояться, что у нас могут родиться дети, отмеченные тем же пороком. Ведь он явно унаследовал безумие от кого-то из родителей.
— А его мать…
— Она была милой девушкой из хорошей семьи. Безумия в их роду не отмечалось. Я знаю, ты поймешь меня. Ведь ты всегда меня понимала»? Я не хотел, чтобы Анжелет об этом знала. Если она будет вынашивать ребенка, постоянные мысли об этом принесут вред и ей и ребенку. Ты это понимаешь, Берсаба. — Он прижал меня к себе. — Что же мы будем делать, Берсаба?
— А что мы можем сделать?
— Мы можем расстаться, а это значит, что остаток своих дней я проведу, тоскуя по тебе.
— У тебя есть профессия, — сказала я, — и похоже на то, что в наступающем году она будет полностью занимать тебя. А мне пора отправляться домой.
Он еще крепче обнял меня.
— Когда ты пришла, я сразу узнал тебя, Берсаба.
— И не подал виду.
— Я не решился.
— Да, — сказала я, — поскольку ты праведный человек. Ты прямо как Адам. Женщина ввела тебя во искушение. Только не протестуй. Это так. Видишь ли, Ричард, я нехорошая женщина. Ты должен это осознать. Анжелет похожа на нашу мать — мягкая, добрая, совершающая правильные поступки. Я не мягкая; добра я лишь к тем, кого люблю; а поступать правильно я согласна лишь тогда, когда это доставляет мне удовольствие; и, как ты сам видишь, по той же причине я готова совершать не праведные поступки.
— Я никогда не встречал никого, похожего на тебя.
— И молись о том, чтобы больше не встретить.
— Я вообще не представлял, что могут существовать такие женщины. Только узнав тебя, я поверил в это. Если бы ты была моей женой, мне ничего другого не нужно было бы от жизни.
Я пригладила его волосы.
— Что же теперь, Ричард? — И, не ожидая ответа, ответила сама:
— Мне надо уехать. Именно это я и хотела тебе сказать, придя сюда., а потом поддалась искушению побыть еще раз с тобой.
— Господи, Берсаба, что же нам делать?
— Есть только один выход. Я должна уехать.
— Нет, — спокойно сказал он, — я не могу позволить тебе сделать это.
— Мы обязаны думать об Анжелет, — продолжала я Он кивнул.
— Ты должен попытаться понять ее. Будь терпелив. И, возможно, со временем…
— Она никогда не превратится в тебя.
— Но ты женился именно на ней, Ричард.
— Почему же мне не встретилась ты!
— Роптать на судьбу бесполезно, правда? Так уж все сложилось, и мы должны смириться. Она в восторге от тебя. Она тебя любит. Ее нельзя осуждать только за то, что такова ее природа, как нельзя осуждать за это нас.
— Теперь, узнав тебя, я не смогу без тебя жить.
— Сможешь и будешь. Так должно быть. Он взглянул на меня с отчаянием.
— Мы должны что-то придумать. Я покачала головой.
— Я не являюсь хорошей женщиной, Ричард, как ты понял. Но таковой является моя сестра… моя сестра-близнец. Этому должен быть положен конец. Мне следует найти предлог для отъезда.
— Этим ты разобьешь и ее и мое сердце.
— Сердца быстро заживают, если кто-то занимается их лечением. Вы вылечите друг друга.
